Битвы волков

То, что и следовало ожидать.

– Вот, держи.

Я даю свою флешку.

– Что это?

– Там есть ноутбуки?

Адам кивает.

– Вставь флешку в любой компьютер и подержи секунд десять. Если захотят проверить, можешь отдать, не бойся. Там только видеозаписи.

Наушник в ухе разражается трелью – сигнал тревоги.

– Что там?

– Несколько человек. Вошли в галерею. С оружием.

– Сколько.

– Семь… восемь.

Хреново…

– Ищут что-то?

– Идут. Быстро.

Я быстро прикидываю, что к чему.

– Несколько человек идут с восточной галереи.

Адам моментально вскидывается, пистолет направлен на меня.

– Деньги давай!

Я левой рукой бросаю пачку, правая – в кармане.

– Уходи. Я тут останусь.

Не прощаясь, Адам выскальзывает в галерею. Я остаюсь наедине с темнотой…

Бежать в таких случаях – не самое правильное решение. Бежишь – значит, виноват. Остается шанс, что они не начнут проверять все подряд, и вряд ли они знают нужный магазин. Тогда они просто пройдут мимо. Если же не пройдут… в левой руке у меня длинная, болгарская граната, переделка из «ВОГ-17» – это «хаттабка», только фабричного изготовления. Катнуть такую в проход – хватит всем. Дальше очередь из автомата – и ходу…

Треск, словно новогодний фейерверк. Перестрелка!

Слоновий топот… бегут по переходу. Я выдергиваю чеку из гранаты…

Мимо! Пробежали мимо. Ну, и что мне теперь делать с гранатой?

Отправляю ее на проход и, дождавшись гулкого хлопка, из-за угла опорожняю магазин автомата. Можно было бы их пропустить? Можно. Но, во-первых, может, я подарю хоть какой-то шанс Адаму, во-вторых, вот эти уж точно никого не убьют. В-третьих, если это засада, то они окружили или окружают рынок…

Бегу назад. На полпути вспоминаю, что так можно и пулю в грудь получить. Решение приходит мгновенно – я бегу и ору «Башар акбар! Башар акбар!» Может, и не пристрелят…

Гвардейцы у магазина ждут меня. К счастью, не пристрелили.

– Go! Go!

Почему-то сирийцы отлично понимают простейшие команды на английском, видимо, это от видеоигр, в которые на Востоке почти что вторая религия…

Выход из темноты торговых рядов – как печь. Вдруг мне приходит в голову, что, выскочив из темноты на свет, мы станем слепыми.

– Стой! Занять оборону!

Али лихорадочно кричит в сотовый, договариваясь о минометном ударе. Рашид рядом с нами, он никуда не сбежал. Держит автомат, готовый на все.

– Есть другой выход?!

Он отрицательно качает головой.

– А с другой стороны?

– Есть лаз…

Я хлопаю по плечу Али, привлекая внимание – и в этот момент, с улицы начинает бить крупнокалиберный пулемет. Техничка! Под ударами пуль разлетается стена, все заволакивает кирпичной пылью.

Кто-то громко, в голос, перекрикивая даже автомат, говорит молитву.

– С другой стороны!

Али кивает.

Начинается минометный обстрел, который одинаково опасен и для нас, поскольку мина может пробить то, что осталось от крыши, и пошинковать в фарш нас. Мы отступаем – Али выбрасывает наружу самодельную гранату с минутной задержкой. Гвардейцы научились их мастерить сами – одна из трех не срабатывает, но сюрприз очень неприятный…

За поворотом, оставляем группу прикрытия и с ходу нарываемся на боевиков, которые заскочили под крышу в поисках укрытия. Начинается перестрелка – дурная и бестолковая…

Конец ей кладет мина! Срывая остатки крыши – она падает как раз там, где засели обстреливающие нас боевики – у самого входа. Сто двадцатая мина разрывается, по центру галереи, разбрасывая смертоносный металл. Мы лежим и падаем, а на нас падают обломки.

Али что-то кричит, хотя слышно плохо. Надо идти…

На улице стоят машины, кого-то заталкивают в микроавтобус… люди с оружием и в черных повязках. Кто-то уже бежит к месту взрыва… никто и подумать не может, что здесь, в Старом городе – бойцы республиканской гвардии. Наше появление становится полной неожиданностью.

Желтые повязки! ССА! Свободная сирийская армия, у ваххабитов повязки зеленые и черные.

Обе стороны открывают огонь почти в упор, падает кто-то из наших, но мы готовы были стрелять, а они – нет. Это и решает исход.

Пикап! Пикап в стороне!