Гильза в петлице

– Так, собрались и пошли!

Двинулись. В узком прогале между домами нас попытался тормознуть одинокий автоматчик – его снесли, даже не останавливаясь. Дальше – двор то ли школы, то ли ПТУ… забор из профнастила, оттуда – вылетает и плюхается граната…

– Граната!

Мы падаем, в обратку летят свои. Украинская граната не взрывается, а вот наши – взрываются и очень даже хорошо. Штурмовая группа идет вперед, с пулеметом на прикрытии, пулеметчик ложится и начинает простреливать футбольное поле…

– Вперед!

Под прикрытием пулемета, подавляющего огневые точки, бежим к школе. Я выдвигаюсь вместе со штурмовиками, хотя по уму надо было остаться на позиции пулемета, в штурмовой группе от снайпера толку как от козла молока. Просто пришло в голову, что зайду на крышу здания и поддержу огнем следующий бросок штурмовиков, которые смогут не останавливаться, и продолжу движение, не дожидаясь пулеметного расчета. Мы и так опаздываем…

Добегаем до школы.

– Помоги!

Крым встает у стены, руки в замок – я одной ногой на руки, другой на плечо – и уже наверху, там то ли пищеблок, то ли еще что – но в обе стороны помещения, как минимум на два этажа выше. Если предположить, что это школа советского типового проекта, то в одном – актовый зал и столовая, в другом – спортзал. Мне надо наверх – и там лестница.

Поднимаюсь по ней – и чуть не получаю пулю. Успеваю уйти… пули крошат кирпич прямо надо мной. Греб твою мать! Прямо по курсу – девятиэтажка, и с верхнего этажа – по нам открывает огонь ПК. ПК – это не ДШК, но и его хватит, чтобы полечь всем, как трава под косой на хрен. Сваливаюсь вниз… наверху – я даже лечь не успею. Надо попробовать его снять, сбоку… да, сбоку. Показываю Крыму – на месте, сам осторожно высовываюсь и с колена начинаю стрелять. Позиция – жесть, они обвалили ограждение балкона на девятом и укрепили позицию мешками с песком. Дом – девятиэтажка – жив наполовину, как обычно в таких городах и бывает. Большинство жителей уехало, а те, кто остался – перебрались из своих квартир в нижние этажи. Лифт не работает, ходить проще, напора воды тоже до девятого не хватит… хотя что я несу? Какое к чертям в Украине централизованное водоснабжение?!

Успеваю всадить несколько пуль – с неизвестным результатом, потом пулеметчик это просекает и переключает огонь на меня. Я едва уйти успеваю. Прижимаюсь спиной к кирпичной стене, чувствуя, как в нее как будто гвозди забивают. И думаю – вот какого хрена в таком засранном по самые крыши городке строили девятиэтажки. А? Вот зачем? Одно время – я еще маленький был – мы жили в ближайшем городке от места службы отца… средняя полоса России и обычный райцентр. Так вот – я ходил в детский садик, организованный в доме 1900 года постройки. И на весь двадцатитысячный городок советская власть построила всего лишь несколько пятиэтажных хрущоб да квартал трехэтажных. Ага, и ДК еще построила большой – всё! Здесь же на Украине – сраный городишко, и кто-то тут девятиэтажку построил, и вон – школа нового проекта. Зачем? Что мы пытались этим добиться? И что получили в итоге – много ли благодарности?

С..а.

Бум-бум-бум.

Знакомый отбойный молоток тридцатимиллиметровки – я выглядываю и вижу, как позиция противника исчезает в дыме и искрах, сверху сыплются мешки и еще что-то. БТР переносит огонь и начинает работать по другим огневым точкам. Похоже – укры не просекли, что мы отжали их БТР, и подумали, что это им помощь идет.

И обломались…

Спускаюсь вниз – и мы с Крымом бежим, догоняя штурмовиков. Когда выскакиваем – БТР уже не стреляет, рифленый ствол смотрит на девятиэтажку, около машины – группа прикрытия. Автоматы во все стороны.

– Он туда побежал!

– Куда?

– В здание, нах! Первый подъезд.

Ого…

– Блокируем здание. Штурмовые группы, вперед. Брать только живым!

– Чисто!

Штурмовые группы состояли из бывших шахтеров, иногда военнослужащих украинской армии, но после переподготовки могли посоперничать с любым региональным ОМОНом или РОСНом. Разница – не было щитов, но тут ничего не поделаешь – с собой щиты на выход не берут. Зато выучка была отличная.

– Право держу!

Пока один стрелок держит двери – второй и третий проходят и берут под контроль лестничную. Дальше – или идет зачистка, или идут дальше. Все по обстановке.

Внизу – запертые двери, а вот вверху – открытые в основном. Выломанные. Из одной – летит граната…

– Граната!

В дверной проем летит «Заря», потом вламываются штурмовики. Обычная квартира времен позднего СССР с узкими коридорами. Один простреливает одиночными – второй идет вперед. При попытке кинуть еще гранату – навеки упокаивается защитник этой квартиры, у него под рукой «Хок» – местный «Вепрь-12».

При проходе на следующий этаж – шквальный огонь, визг пуль – похоже, «Миними». Еще светошумовая – и пока не очухались – внутрь связку гранат. Современная связка гранат делается аж из трех ВОГ-17, переделки идут в Донецке. После подрыва разом трех гранат от АГС пулемет стихает, внутрь пускают на всякий случай несколько автоматных очередей.

– Вперед!

В комнате – гарь, что-то горит. Исхлестанные осколками стены. При зачистке обнаруживается, что потолок пробит, и лестница, приставленная к пролому, ведет прямо наверх, на крышу.

– «Зарю» и вперед!

Вместо одной бросают сразу две – по ушам бьет только так. И тут же выходят. Это один из приемов спецназа – бросаешь «Зарю» и тут же заходишь. Для этого нужны стрелковые наушники, они спасают от контузящего звукового удара. Противника контузило – а тебя нет, и у тебя есть несколько секунд на то, чтобы принимать или стрелять.

На краю крыши – человек в рваных штанах. Стоит спиной к провалу, на краю.

– Стой!

– У меня граната! Назад!

Я остался у бронетранспортера. И многого не видел.

Видел только, как полетела вниз тушка – и на земле уже – грохнул взрыв. Держа под прицелом автоматов место падения – хотя это дурь форменная была – мы приблизились. Кровавое месиво – на месте того, что только что было человеком.

– С..а! – непечатно выразился кто-то.

Мда…

– Я досмотрю, – сказал я.

Встал на колено… низ остался относительно целым – а люди обычно держат нужное в кармане. Сунулся в один – мобила, стекло разбитое – в карман ее, пригодится. В другом кармане – пухлый бумажник, в нем – пачка купюр, по пятьсот евро и по сто долларов, права украинского образца, карточка. Коноваленко Олексий Викторович, подполковник СБУ. Все верно.

Навалилась усталость. Я поднялся, перебросил документы Барсуку. Тот глянул, выматерился последними словами.

– С..а. Жил как пидор и сдох как пидор.

Барсук пошел звонить, я сунул бумажник в карман. На базе поделим…

Вышли штурмовики, я подошел к ним. Они знали, что я – офицер и замкомгруппы, поэтому пока батя звонит – я за него, все верно.

– Как было?

– Да хрен знает что! – выругался старший группы, здоровенный казак – загнали его на крышу, он чумной совсем был. Достал гранату, говорит – щас подорвусь, нахрен! Не подходите! Но чеку не достает, а у нас приказ живым брать. Я ему говорю – отдай гранату и пошли, Христом-Богом клянусь, даже бить не будем. А он совсем отморозился, глаза оловянные. Крикнул «Аллах Акбар» и чеку дернул. Ну, тут у кого-то из наших нервы сдали, он шмальнул в ногу. А тот – назад и вальнулся…

– Чего он крикнул?

– Аллах Акбар.