Эра джихада

Человек в форме без знаков различия подвинул к капитану большой, тяжелый мешок. Тот развязал его, глянул. Мелькнула вороненая сталь стволов.

– Два Вала[3 - Вал (АС) – бесшумный штурмовой автомат калибра 9*39, очень эффективный. АПБ – автоматический пистолет бесшумный, бесшумная модификация «стечкина», АПС. Гранаты «Заря» – спецсредства для разгона беспорядков и применения при штурме помещений – они не дают осколков, но дают ослепляющую вспышку и звук, равный по силе разрыву артиллерийского снаряда. Подарок царский – «Зари» армейцам вообще не положены, АС на описываемый период тоже было не достать, только по великому блату. Хотя у МВД все было, просто военные намного хуже снабжались. Сейчас ситуация выправилась, особенно в спецназе.], два апэбэ. Гранаты «Заря». Оставишь все себе. Если живым вернусь.

– Если живыми вернемся, – поправил капитан.

– Ты охренел? Кто командовать будет?

– Митяя поставлю. Замка своего. Парень нормальный, справится.

Оба помолчали. Спорить было бесполезно, и они об этом знали.

– На кого выставляемся?

Человек в форме без знаков различия покачал головой.

– Выставляться не будем, смысла нет. Времени тоже нет. Завтра – в Чечен-Ауле будут конкретные люди. Очень конкретные. Мне назвали дом, где они будут, и время. Всего несколько часов – а если спугнут, то и меньше. Они выходят из Грозного, там их перехватят, и они пойдут в Грузию. Секешь?

– Пока нет.

Человек в форме без знаков различия достал карточку.

– Вот этот урод. Он там шестерка, тузы другие. С ним еще несколько. Настоящие духи, с Афганистана, хрен знает еще откуда. Все по-взрослому.

На карточке были изображены несколько бородатых, они стояли на фоне зеленки, и еще за спиной угадывались кое-какие строения. Один из них поставил ногу на лежащего на земле человека – непонятно, мертвого или нет, но явно, что русского. Ему было смешно, он улыбался в густую бороду…

– Вот эти двое – арабы…

Капитан молча смотрел на фотографию. Он знал этого урода – именно ему он передавал блок. Заматерел, гад…

– Ночью выдвигаемся?

– Ты ничего не понял. Завтра днем.

– А как же наблюдение? Разведка?

– Не будет никакого наблюдения. Разведки тоже не будет.

– Ты охренел?

Человек в форме без знаков различия сжал кулаки. Заговорил отрывисто и зло:

– Тебя не зае…о каждый раз пустышку тащить? Раз за разом одно и то же. Приезжаем – ни хрена. Постель еще теплая, жрачка на плите – и ничего. В штабе нашу же информацию душне сливают. За бабки.

– Погоди-ка… Так это… в штабе не знают, что ли?

– Дошло, наконец.

Капитан подумал. То, что ему предлагали, мало того что было против устава и правил взаимодействия, это было еще и по-настоящему опасно. Действительно, реально – очень – очень опасно. Правилами ведения боевых действий предусмотрено составление плана операции, оповещение командиров подразделений в оперативной зоне – иначе не избежать стрельбы по своим, санкции от многомудрого командования. Без всего этого за самовольную операцию можно и погоны снять, и под трибунал пойти, если личный состав погибнет. А тут – на каждом шагу смерть.

Но с другой стороны: хорошо, сообщали, организовывали взаимодействие – и чего? Вон, у соседей – спецы выставились, предупредили всех, что работать будут в этом районе. Ночью какой-то козел, не разобравшись, из танка – шарах! Двое двухсотых, семеро трехсотых. И такое сплошь и рядом. Потери от дружественного огня, от огня своих тридцати процентов достигают. А погоны… да просто задолбало уже все.

– Конкретно. Чего хочешь?

– Место действия – Чечен-аул. Дом Хадуллаевых. Через твой блок транспорт идет, в том числе и оттуда. Как только появляется подходящая машина – водилу пакуем, оставляем здесь. Сами на трофейной машине идем в село, тихо делаем, и обратно. Все.

– Значит, превышение должностных полномочий, возможно мародерство…

– Давно таким законником стал?

– Да не. Просто рассуждаю.

– Чо-то много рассуждать стали. Делать надо.

Капитан, ставший на войне капитанищем, еще раз посмотрел на фотографию. Молодой чеченский волчонок, ставший волком, нагло улыбался ему, поставив ногу на грудь русского раба.

– Завтра, значит… – сказал капитан.

– У меня тряпье трофейное в бэтээре. Переодеться есть во что…

Прошлое

13 сентября 2001 года

Грозный, Чеченская Республика Ичкерия

Народ в Город[4 - Чеченцы так называют Грозный. Любой другой город называется названием, а Грозный – часто просто Город.] по своим делам потянулся уже с утра…

Серые люди, в обмотках и рваной одежонке – это, скорее всего, русские, не чеченцы. Многие отсиживались, когда шли бои, на своих огородных участках, многие и на чужих. Сейчас, когда война прокатилась паровым катком и ушла на восток, они каждый день шли в Город. Посмотреть, что осталось от жилья, уже начать разбирать завалы, получить какую-нибудь помощь. Никто из местных их не подвезет, не предложит руку помощи – помогают всегда своим. Кроме русских в таком положении и другие народы, кроме чеченского.

У чеченцев – своя история. Мужиков мало. В основном старики и горластые, напористые тетки. Кожаная куртка или плащ, черное платье, напористый голос, наглости на десятерых хватит. У этих – в основном есть машины. Какие-то угнанные, какие-то нет – поди проверь, это не Нью-Йорк с компьютером у каждого полисмена. Они везут в Город овощи, фрукты, немудреное турецкое и китайское тряпье на базар. Если хорошо поискать – то и наркоту, наркоманов тут после четырехлетней вольницы много, потому что пьянство Аллах запретил – вот про наркотики в Коране ничего не сказано. Конечно же несут они и сообщения в Город от лесных братьев, и деньги, и все, что нужно. Работа уже идет… ищутся подступы к нужным людям, предлагаются деньги, водка, женщины – благо вдов теперь хватает, а вдова по чеченским меркам – не человек. Чеченский народ не похож на русский. Он един, у него единая цель. Здесь мать не приедет забирать сыночка из джамаата, как бы плохо и неудачно ни воевал амир. Призывающего к миру глашатая – интеллигента при первом же выступлении прирежут и откажутся хоронить по обряду. Чеченский народ един, каждый чеченец, проходящий сейчас под дулами автоматов и пулеметов, приторно улыбающийся, предлагающий попробовать фрукты-овощи, открывающий багажник своего автомобиля, – часть единого, целого, неразъемного. Пацан притащит на дорогу мину или даст очередь по зазевавшимся солдатам, семья отправит вдову сына проституткой на блокпост, чтобы выведать у потерявших бдительность солдат систему его охраны, в любом доме укроют в подвале пришедших на ночлег и покормят последним боевиков. Все они – едины, все одним миром мазаны – и все отвечают за тех выродков, что резали глотки русским рабам и отправляли семьям пальцы похищенных, чтобы быстрее собирали деньги. Вот только русские этого не понимают, русские меряют их своей меркой, и потому за то, что они собираются сделать, им грозит трибунал. Избиение, угон машины, превышение должностных полномочий.

Бронежилеты тянут вниз, к грязной земле. Пальцы на спусковых крючках. В бетонной башенке на укрепленной крыше блока – наводчик у АГС, кургузый ствол нацелен на зеленку. В бойнице, отслеживающей колонну машин, торчит ствол ПК. Еще один день на контроле – восемь – день на грани жизни и смерти…

– Выйдите из машины…

– Откройте багажник…

– Где прописаны…

Рано или поздно в багажнике какой-нибудь машины окажется фугас или граната, поставленная на растяжку. Но все равно надо открывать, надо смотреть. Это их работа…

– Документы…

– Вот…

– Где прописаны…

– Чечен-аул.