Мятеж

– Никто не командует, господин майор! Мы должны увезти деньги! Нам за деньги голову снимут!

Собственно говоря, именно это майор и собирался сделать. Но все равно приятно, когда твои мысли разделяет еще кто-нибудь.

– Ты прав. Но должен кто-то командовать.

– Божекович пусть командует! Он отвечает за внутреннюю территорию.

– Он жив?

– Минуту назад был жив. Пойдемте, господин майор, пока сербы не поняли что к чему. Тогда нам не вырваться...

Это так... В городе один охранник приходится примерно на тридцать человек «работающего персонала». Не сдержать... должны подойти армейские части, тогда можно будет что-то решить. Пусть военные расхлебывают... это у них, черт возьми, угнали танк, больше неоткуда, пусть теперь и останавливают его как хотят...

– Уходим, – окончательно решил майор.

Вместе они сбежали вниз, там уже занимали позиции немногочисленные солдаты, у них было оружие для борьбы с массовыми беспорядками и винтовки. Ни пулеметов, ни гранатометов – они здесь были просто не нужны. Увидев сбегающего дежурного офицера, они ничего не сказали – бессмысленно. Просто все для себя в этот момент решили, что как только офицер скроется из вида – нечего здесь станет делать и им. Это были не двадцатые, не тридцатые и не сороковые, когда хорваты убивали и умирали с именем Христовым на устах за свою веру[18 - Хорваты – католики, сербы – христиане, в то же время это один, по сути, народ, просто часть его сменила веру. Немалую роль в разжигании конфликта и в этом мире и в нашем сыграла Римская католическая церковь.]. Тогда все сражались за идею, за Великую Хорватию, и ради этого готовы были умереть. Сейчас... сейчас шел век двадцать первый, и они видели поспешно сматывающегося дежурного офицера с ординарцем и мешком, в котором несложно было догадаться что. За это – они умирать не собирались...

Не те сейчас времена...

На улице майора и поручика ждал закрытый внедорожник «Puch G» с выключенным мотором, водитель зачем-то вышел из машины и стоял на колене, направив ствол автоматической винтовки туда, откуда раздавались звуки стрельбы...

Идиот...

– Ты что делаешь, кретин?! Ты что, собираешься этим остановить танк? Заводи машину, козлина!

– Простите, господин поручик... – растерялся солдат.

– Заводи!!!

Двигатель схватился с полоборота, ровно взревел. Майор, не выпуская кейс из рук, запрыгнул на заднее сиденье, рядом плюхнулся поручик.

– Куда, господин майор?

– Гони к четвертой проходной. Быстрее!

Машина покатилась вперед, набирая ход. Было понятно, что в городе происходит что-то неладное. Кто-то бежал от промзоны, кто-то – наоборот, туда, прямо посреди дороги стоял большой автомобиль, и в нем никого не было. Шофер смылся.

Откуда-то из подворотни хлестко прогремела очередь. Люди были уже на проезжей части, было плохо видно, вооружены они или нет.

– Гони! Дави!!!

Машина прыгнула вперед, люди разбегались. Ровные блоки одинаковых кварталов неслись все быстрее.

За спиной стреляли...

Навстречу проскочил бронетранспортер – сняли с поста, понятно. На броне сидели люди. По современной моде бронетранспортеры оснащали одной пулеметной установкой калибра 13 миллиметров[19 - Типично германский калибр. В нашем мире 12,7 – стандарт НАТО.], она была дистанционно управляемой и совмещенной с приборами наблюдения, но танковую броню такие пули могли лишь поцарапать.

– Не останавливаясь, проскакивай. Сигналь!

Внедорожник взвыл клаксоном, замигал фарами. Бойцы узнали машину начальствующего состава, поспешно поднимали шлагбаум.

Проскочили.

Дорога летела под колеса...

– Вырвались, – озвучил майор.

Живы – и слава Иисусу.

– Откуда взялся этот чертов танк? – нервно спросил майор. – На следующем повороте поверни налево.

Надо сдать деньги.

Они свернули с большой дороги на объездную, пустынную – им надо было объехать Пожаревац по большому кругу и оказаться с другой его стороны, там, где будут их ждать посланцы из Загреба, но при этом постараться не напороться на танк. На дороге никого не было – ни единой души. Поручик Митрич пристегивался, майор иронически посмотрел на него:

– Не поздно пристегиваться? Теперь до самой смерти не умрем...

На майора смотрел револьвер.

– Так точно, господин майор.

Хлопнул выстрел. Потом еще один... В салоне запахло перцовым экстрактом, майор взвыл, хватаясь за лицо, капсаицин драл кожу, слизистые. Машина завиляла по дороге, бросилась влево, потом вправо, прямо в кювет...

* * *

«Puch G», прочный армейский внедорожник, сделанный на базе «Даймлера», даже в такой критической ситуации хорошо перенес аварию – кузов хоть и повело, но он остался цел. У лежащей на боку машины открылась дверь, из нее выбрался поручик Митрич. В руках у него был дипломат, отобранный у тяжело раненного майора Стадника. Справа на лице виднелась глубокая, оплывающая кровью царапина, глаза слезились, лицо было красным...

Поручик осмотрелся, втянул носом воздух, как хищный зверь, и улыбнулся. Пахло бензином. То, что надо...

Он наклонился, рукой, затянутой в перчатку, сорвал немного сухой травы, достал из кармана зажигалку, поджег и бросил на машину. Не загорелось. Сорвал еще, зашел с другой стороны. Раненый Стадник – он-то в отличие от Митрича пристегнут не был, и его как следует приложило, а водитель и вовсе погиб – смотрел на него.

– Марко... За что?..

Поручик улыбнулся, бросил горящий комок травы. Полыхнуло жадное, желтое, всепожирающее пламя...

– Не «за что?». А «почему»? – назидательно произнес он.

Причина проста. Деньги. Тот самый чемоданчик – там ой как много!.. Вдобавок еще и то, что он успел скопить... все это тоже пригодится. Он больше не собирается жить в этой безумной стране, не собирается рисковать жизнью, чтобы охотиться на зверей – сербов. Он больше не собирается подчиняться ублюдкам. Finita! Basta!

Все просто. Кто поймет, что на самом деле произошло, когда творится такое. Он давно прицеливался на содержимое сейфа, но, только когда объявили тревогу, понял – вот оно. Единственный шанс, который выпадает в жизни. Имея доступ к командной сети, он специально отдал несколько неправильных и взаимоисключающих приказов, чтобы неизвестно чей танк погулял по территории подольше, а потом взял машину и рванул к зданию комендатуры. Никто не заметил, что, когда они проезжали четвертый блокпост, он специально спрятался за спинкой высокого переднего сиденья внедорожника – кто из солдат разберет, сколько людей было в машине, двое или трое? Его видели только те солдаты, которые готовились занимать оборону в комендатуре – но не факт, что они успеют обо всем рассказать, не факт, что они вообще выберутся из Пожареваца живыми. Похоже, это сербский мятеж... наверняка поддержанный русскими, русские узнали, что против них готовится, и решили нанести опережающий удар. Наверняка это специальные силы русских... не может быть, чтобы это был только один танк. Пока со всем этим разберутся... пока подавят мятеж... он будет уже далеко.

Картина. Машина превысила скорость, водитель не справился с управлением, и машина упала в кювет. Следов от пуль нет – это же капсаицин, перечный экстракт, и не более того. Машина слетела в кювет и загорелась. Кто теперь разберет, где деньги, куда они делись. Может быть... майор Стадник положил их в холщовый инкассаторский мешок, как обычно это делалось, и они сгорели, а возможно – еще что-нибудь.

Надо только пройти несколько километров по лесу, к дорогам не выходить. У него кроме газовых патронов к револьверу есть и настоящие, и есть еще пистолет, хороший пистолет. Он служил в специальной полиции, в лесу он ходить умеет, выживет. Потом надо угнать машину. Недалеко от Загреба есть тайник, там он спрятал еще деньги, одежду, оружие и три комплекта документов, два из них чистые, в том числе паспорт подданного Священной Римской Империи Германской Нации, он отнял его у контрабандиста, похожего на него внешне. Любой нормальный, не щелкающий клювом полицейский за пару лет службы обязательно обзаводится небольшим капиталом, хотя бы одним нелегальным стволом и хотя бы одним чистым паспортом на всякий случай.

А сербы... а нехай этих сербов! Пусть их воюют.

Подобрав дипломат, поручик пробежал несколько десятков метров по каменной насыпи, чтобы не было следа, идущего от машины. Впереди речка, он пошел по ее берегу в лес. Несколько километров – и свободен...