Линия разлома

Как я удержался на ногах? А хрен его знает. Спросите что полегче, ладно? Я ведь в Волгограде был. Туда нас перебросили – считай с аэропорта в бой, троллейбус взорвался. Прямо под Новый год это было. Я в Сирии бывал. В Афганистане бывал. В Донецке – под видом представителя при миротворцах пошманался, после того как… надо было определяться, учреждать резидентуру. Кровь-кишки-расп…расило – повидал так, что…

В общем, на ногах я устоял. И даже смог выдернуть из навсегда онемевших пальцев гранату, каким-то чудом вставить булавку вместо чеки. На роже были липкие, горячие сопли, и воняло просто омерзительно, да в голос заходилась какая-то баба. Я шагнул к Децлу, неподвижно стоящему с автоматом, и тяжело ударил его в лицо, а потом еще добавил ногами. Потом меня подбежавшие мужики оттащили…

Пришел в себя я в машине, на переднем пассажирском. У меня на всякий случай в багажнике лежала бутылка полугара, мягкого хлебного вина крепостью чуть меньше водки. Я держал бутылку и время от времени отхлебывал из горлышка. А на приборке лежало полотенце, все в буро-красных разводах. Не помню, как я вытерся…

Впереди тревожно мигал маяком ментовский «бобик». «Скорая» уже уехала. Как и обычно – вечером в новостях будет ролик про нейтрализованную банду. Это даже… ведь правда. Не вся только…

Хлопнула дверь, кто-то сел за руль. Рука бесцеремонно выдернула бутылку:

– Дай…

Севший за руль мужик основательно хлебнул, остановился, посмотрел на просвет и допил до конца. Бросил назад – бутылка жалобно звякнула.

– Как?

Я не ответил.

– Ты, кстати, Децлу ребро сломал, кажись. За что?

Это был Серый, у луганчан кто-то вроде бригадира. Бывший опер из уголовки, из ОБОПа[19 - Отдел по борьбе с организованной преступностью.].

– За дело, – подумав, сказал я

– Ты тут буром не при, – спокойно сказал Серый. – Шет молчит, как партизан. Ты – как рыба об лед. Вы чего – ох…и?

…

– Харэ. Поехали, потом разберемся. Ключи где… ага.

Дизель заурчал, машина начала разворачиваться. Потом мы покатили на выезд из города. Несмотря на выпитое, опьянения почти не было, только во рту как кошки наделали.

– Ты знаешь, как мы Децла нашли?

…

– Он в селе жил, недалеко от Луганска. Там железка проходит, поэтому бандерня туда по первой пришла. Отца у него не было – на зоне. Мать с малым дитем. Он в лесу прятался, с партизанами. Потом вернулся домой… мать на кол посадили. Во дворе прямо…

…

– Так что ты не суди. Понял?

– Я не сужу.

– Судишь. За помощь – спасибо. От всего сердца, брат. Но не суди нас. У каждого – свои счеты.

– Я не сужу, – с нажимом сказал я.

– Все мы под Богом ходим.

– Человеком надо быть.

– Человеком… Человеком, это ты, брат, хорошо сказал. Только как в больничке побываешь… а еще хлеще в морге – как-то не получается больше человеком быть.

…

– Вот так вот. Бог нас рассудит. А ты – не суди.

Выйдя на трассу, рванули на Ростов. Шпарили под сто тридцать, полиция не останавливала – наши машины знали, связываться не хотели. Где тренога[20 - Сленговое название камеры для контроля скорости – фотографирует и по почте потом штраф приходит.] – там штраф по почте придет…

База наша – временная – находилась в Батайске, там когда-то военный аэродром был, потом забросили, площадка бурьяном заросла. Теперь там – вроде как запасная площадка Ростовского вертолетного, а по факту – кого только там нет. Начиная от сербских комитачей, которые приехали «брату русу» помочь, а потом – они это и не скрывали – идти обратно, уже спаянными командами, с оружием – Косово от наркомафии освобождать. И заканчивая спецназом ГРУ – по крайней мере, я так думал, что это спецназ ГРУ, они сами не представлялись. Сама эта площадка не использовалась нами как военная база, дураков нет – подставляться. Все держались вокруг нее, некоторые в самом Ростове. А на площадке базировалась самая разная техника от «Ми-17» до мотодельтапланов. Ну и… склады там кое-какие были, какие в городе нельзя было держать. Но рисковать и базироваться непосредственно там никто не хотел – под удар попадать дураков нет.

И потому мы свернули не на саму площадку, свернули раньше. Прокатившись по дороге в степи, въехали в село. Тут на окраине – наши. До аэродрома пять кэмэ.

Прошли КП – просто забор, но около него всегда кто-то был, и с оружием – на случай чего. Прокатились по разбитой комбайнами дороге, встали под навес. Здесь надо быть осторожным, паркуешься – всегда под крышей, когда есть такая возможность. Сверху следят, даже ночью, – это надо помнить.

Я немного оклемался, и стало выпитое спиртное брать. Я так-то непьющий почти. Если стол собрать – я не буду. За погибших – святое, конечно, и после такого. Тут если не дернешь – крыша съедет. Реально съедет, я видел, как люди за ночь седыми становились, а у кого-то и планка падала – совсем.

Сзади, в багажнике, у меня всегда вода есть, несколько бутылок. И ветошь найдется – хотя бы губка, я ей машину мою. Пошел назад, слил на губку, начал оттирать лицо. После машины… да и хрен с ним. Не до сантиментов.

Когда закончил с туалетом, обнаружил, что рядом кто-то стоит. Оказалось – Мудрый викинг. Его сначала просто викинг звали, потом стали называть Мудрый викинг. У него фамилия была шведская, а какая, не скажу, его предки – из обрусевших шведов. Он седой был – причем поседел, когда ему и тридцати не было. В первом Грозном. Вот ему и дали кличку – Викинг. А потом – Мудрый викинг.

Мудрый викинг – мой непосредственный начальник. Не командир – а именно начальник, потому что мы все в действующем резерве. Но звания нам идут, у Викинга уже генеральское на подходе. Его наверху недолюбливают – именно за то, что он удачлив. На фоне его то, что делают остальные, отчетливо кажется халтурой. И чаще всего так и есть.

– Как сходили?

– Хреново…

В общем-то, я готов был к серьезному разговору. Беженцы с той стороны – материал очень взрывоопасный. Их можно понять, многие родных потеряли. Это мы работу делаем, а они – мстят. Для них «понять и простить» не проходит. Но я все равно уверен в собственной правоте. Хотя, наверное, придется извиняться, поляну накрывать.

– И у нас хреново, – сказал Викинг.

– Что? – начал понимать я.

– Кубинец не вернулся.

– Жив?

– Не знаем.

Ну, вот. Достойное завершение хренового во всех отношениях дня. Б…

Несколькими днями ранее

США, близ Нью-Йорка

Теннисный клуб «Коринф»

Memorial day