Подземная война

– У нее это надолго, – сказал он. – Мы еще отдышаться успеем.

– А откуда ты знаешь?

– Ну, мы же недалеко живем. Бывает, что и… захожу.

Характерный шум за дверью прекратился, и агент по приказу сержанта стал играть зашедшего соседа.

– Доранда, открой, это я – Румель!..

Румель постучал в дверь, но ему не открыли.

– Доранда, ты дома ли? – крикнул он, заглядывая в окно, но, заметив какое-то движение, вернулся к двери.

– Румель, ты? – спросила вдова из-за двери.

– Ну да! Открой, у меня смалец кончился. Займи меру на три дня.

Доранда открыла, и в дом, отбросив ее в сторону, ворвался сержант.

Послышался шум борьбы, затем шпион выскочил во двор, запрыгнул на лошадь без седла и, понукая ее каблуками, заставил выехать со двора.

Румель смотрел на это широко раскрытыми глазами, пока к нему не выскочил сержант, лицо которого было в крови.

– Давай к лошадям! Дуй к нашим за подмогой, а я постараюсь перехватить его – без седла далеко не ускачет!

Они наперегонки бросились к окраине деревни, в то время как шпион уходил на голой хребтине неоседланного коня. Вскоре сержант уже скакал за ним следом, а гражданский агент Румель мчался вызывать подмогу.

Целых полтора часа пограничные шерифы преследовали вражеского шпиона, пока, наконец, не загнали его на небольшое плато над пропастью с горной рекой.

– Попался, сволочь, – удовлетворенно произнес сержант, спешиваясь и поправляя сбившийся набок мундир. Затем вытащил меч и двинулся к шпиону, который уже сошел с лошади и стоял рядом с ней. До него было всего-то шагов сорок.

Следом за сержантом спешились шерифы и с обнаженными мечами пошли к шпиону, а тот попятился к краю пропасти.

– Никуда не уйдешь теперь, сволочь! Не уйдешь! – крикнул ему сержант, вспоминая, как этот враг уделал его сапогом в лицо. Но теперь положение переменилось. К тому же сержант был уверен, что где-то в одежде или в сапоге у шпиона имелась секретная депеша, за которую можно было получить новый чин. Ну или вознаграждение в десяток золотых. Тоже неплохо.

Сделав еще несколько шагов, сержант во всех подробностях разглядел лицо шпиона. Холеные усы, стриженая бородка, и стоял эдак подбоченясь, сразу видно – не простой мужичок.

Не простой, но на простую бабу повелся, хотя, вспомнив Доранду с длинными волосами, распущенными поверх тонкой сорочки, сержант подумал, что тоже бы повелся. Да и не раз.

– Ну что, ваше благородие, ответишь за мою морду битую? – спросил сержант и захохотал, наслаждаясь триумфом. А шпион грустно улыбнулся, взмахнул руками и исчез за козырьком плато.

– Стой! Стой, сволочь! – заорал сержант, бросаясь к краю пропасти, но увидел внизу лишь дымящуюся реку, разбивавшуюся о бесчисленные острые уступы.

16

В деревню Засупня команда пришла к полуночи. Селение было большое, разросшееся на торговле между двумя королевствами. Правда, основная торговля шла теперь по другой дороге – так уж сложилось. И два самых больших постоялых двора располагались у восточной окраины Засупни, а Мартин с друзьями прибыли к западной.

Дома здесь были пониже, однако построенный в прежние времена трактир выглядел все еще очень значительно, и хозяин не экономил на масле – над воротами и во дворе горело несколько светильников под настоящими стеклянными колпаками.

– Ишь какие расточительные, – заметил Бурраш. – Сразу видно – заграница близко.

Заслышав на дороге шум, во двор выскочил привычный к поздним гостям хозяин. Он широко распахнул ворота, пропуская маленький отряд.

Заспанный работник принес еще один светильник, и путники стали разгружать мулов. Потом работник увел животных в стойло, а гости прошли в просторную побеленную комнату, где имелся стол и пара кроватей и тут же у окна – несколько скрученных тюфяков.

– А чем это здесь пахнет? – спросил Рони, сморщившись.

– Это синяя полынь, от блох, – пояснил хозяин. – Но я сейчас окно открою, оно и протянет.

Он распахнул раму и начал раскладывать на полу тюфяки.

– Фарнель отсюда далеко будет? – спросил Мартин.

– Двадцать миль. Если утром выйдете, да хорошим шагом, до ночи уложитесь. Но это, конечно, вряд ли.

– Ох, – простонал Рони, опускаясь на постеленный тюфяк. – Я так намаялся, что даже есть не хочу.

– Можешь и не есть, но ноги надо ополоснуть, а то утром болеть будут, – напомнил Мартин.

– Да знаю я. Сейчас поднимусь.

– А я поем, – сказал орк.

– И я поем, – принял решение гном.

– А вы как же? – спросил хозяин Мартина.

– А мне бы хотелось простокваши. Прямо сюда можете принести?

– Да как будет угодно. Конечно, принесу.

Бурраш с Ламтаком ушли, Мартин растормошил начавшего засыпать Рони.

– Иди на крыльцо – ноги мыть.

И тут же в дверях появился работник с крынкой простокваши.

– Ваша милость, вот простокваша.

– Поставь на стол и дай ему воды да мешковины – ноги вытереть.

– А, это пожалуйста. Идемте, ваша милость, я вам из кадушки поплескаю. Она у нас с дождевой водой – завсегда пользуемся для мытья. А вот скотину поить той водой нельзя, мулы пердят, а у лошадей и вовсе колики. Им из реки воду даем.

Мартин слушал эту болтовню работника и невнятные ответы Рони. Потом взял крынку с простоквашей и, подойдя к окну, стал пить.

Простокваша была свежая и холодная, должно быть, из погреба. Есть после длинного перехода ему не хотелось.

Перед окном был освещенный двор, а за ним – темнота. Окно выходило на окраину селения, где уже все спали.