Нейтрализация

– Грэйхан Фриган, – прочитал я на своих документах.

– Нравится? – спросила доктор Кириган.

– Нет.

– Я сама выбирала. Все фамилии вашей партии должны начинаться на F.

Как щенки в одном помёте.

– Не моё имя. Так звали твоего сына.

– Немного похоже на твоё.

– А ты знаешь моё настоящее имя?

– Я не разрешала тебе преходить на «ты».

Я осуждающе смотрел на неё, и она смягчилась.

– Нет, я правда не могу сказать. Иначе меня выпрут отсюда. Тогда я останусь вообще без всего. Я всего лишь сотрудник среднего звена Пенитенциарного модуля, а не офицер Федеральной разведки. Кстати, твоё дело лежит там.

Она указала пальцем в небо, где над центром Анар-Кераса парил дворец номарха.

– Вот, всё, что я могу, – она протягивала пластиковую карточку. – Этот парень помогает нейтрализованным адаптироваться. Когда-то сам был на вашем месте.

– Знакомый?

– Не близкий. Но иногда я направляю к нему таких парней, как ты.

– Это каких?

– Не гнилых.

Я прокрутил карточку.

– Спасибо.

Она похлопала меня по плечу и ушла.

Социальное жильё оказалось настоящей дырой. А я ещё жаловался на белые хоромы Нейтрализатора. Это была тёмная однокомнатная квартира на шестьдесят восьмом этаже облезлого небоскрёба. С единственным прямоугольным иллюминатором почти на всю стену. Стекло было довольно толстым, углы скруглены. Часть его открывалась, давая выход на мостик для аэрокаров.

Здесь было кресло, кровать и огромный визор. Ну, да, это же самое главное.

Не далее как сегодня мне снился самый высокотехнологичный дом из всех, которые я мог вообразить со своими нынешними познаниями. Девушка с медовыми волосами разгуливала по ней, трогая предметы, восхищаясь, улыбаясь. Мне. Помню, что был как-то излишне строг с ней. Не стоило.

Всё это я вспоминал, отковыривая облупившуюся темно-зелёную краску от стен. Под ней был слой оранжевой, и кажется, следы крови. Отлично, здесь кого-то замочили и просто закрасили стену. Про ультраочистители, видимо, не слышали.

Когда я вернулся из не менее поганого, чем эта нора, магазина, меня уже ждал гость. Одетый довольно просто, мужик сидел в драном кресле, заполняя собой всё пространство.

– Я бы на твоём месте не рискнул туда садиться. Там можно что-то подцепить, – сказал я, вываливая на стол продукты и ультразвуковой очиститель, на который потратил половину денег.

– Мне нужно представляться? – спросил он, вставая. Мы оказались с ним одного роста и комплекции.

– Можешь не представляться.

Я продолжал выкладывать еду, прекрасно идентифицируя стоящего передо мной. За неделю адаптации номарха Тенемхета Анархарона Дейкаана Третьего нам показывали чуть ли не каждый день.

– Ты стал ещё более наглым, чем был до нейтрализации.

– Угу. Социальные ограничители слетели.

– Уже нашёл работу?

– Пока нет.

– Отлично.

Он подошёл поближе и накрыл нас звукоподавляющим щитом, просканировал пространство внутри и, кажется, удовлетворился результатом.

В Модуле нам выдали самые дешёвые и топорные коммуникаторы, и теперь мой самостоятельно слетел с руки и разлетелся на составляющие прямо в воздухе, красиво зависнув на уровне глаз.

Номарх аккуратно взял из висящих в воздухе деталей одну, и превратил её в титановую пыль.

– Телекинетик?

Доктор Кириган немного рассказывала про номов, но Тенемхет не ответил.

– Чип Синто.Ген.Технолоджи, – только пояснил он. – Хочу нанять тебя прямо сейчас.

– Хорошо. Ты рассказываешь, кто я. А я работаю на тебя.

– Нет. Сначала ты работаешь на меня. А потом, если повезет, я рассказываю тебе, кто ты.

– Не. Мне уже дали один контакт.

– Слушай. Если я расскажу тебе сейчас, я сам нарушу условия твоего пребывания здесь.

– Номарх Тенем…

– Просто Тен.

Видимо, и я всё-таки – довольно важная шишка, раз сам номарх поручился за меня, а теперь стоит тут собственной персоной. Но настаивать смысла не было, если он действительно связан какими-то обязательствами, спасшими мне жизнь. А мне было очень любопытно пожить ещё немного, чтобы посмотреть, что будет дальше. Номарх только подтвердил мои мысли.

– От того, что я просто назову тебе имя и пару фактов из биографии, тебе легче не станет. Без личной вовлечённости для тебя это всё будут просто слова. Сейчас ты всё равно не можешь никуда вернуться. Зато если я нарушу своё слово, и кто-то узнает об этом, тебя убьют. – Отлично, он нарушит слово, а меня убьют. – Я расскажу потом.

– Потом? То есть слово номарха всё-таки ничего не стоит?

– Пф. Номарха? Конечно, нет. Слово ни одного императора ничего не стоит. Все мы – всего лишь высокопоставленные торгаши и манипуляторы. А вот моё слово как человека, или как друга – нерушимо. Но МГС не интересовал мой моральный кодекс, и они ограничились всего лишь подписью номарха.