Сюрприз для наследника трона

– Не за что, всегда к услугам. Звони, если что.

Так, это мне нравится больше, чем слёзы в боржоми. Шутит. Будет жить.

– Рад, что ты в норме. Есть предложение устроить ранний ужин и спокойно обо всём поговорить. Принимается?

– Принимается.

Она сноровисто помогла мне накрыть журнальный столик в зале и вдруг, кинув взгляд на сервант, спросила:

– Ты еще кого-то ждёшь?

– Нет, с чего ты взяла? Сегодня ты мой эксклюзивный гость.

Ольга показала глазами на сервант. Точно. Цветы. Вот болван! Купить девушке цветы – и забыть их вручить.

– Да это же тебе, Оля, – бормочу смущённо, – Просто из головы вылетело совсем.

Снимаю розы с серванта, безбожно укалывая пальцы и чертыхаясь про себя и – красивым жестом протягиваю ей букет. Одновременно слежу за реакцией. Что-то похожее на радость мелькает в глазах, а губы улыбаются. Да, суперменши – тоже человеки. Вот и ладненько.

– Спасибо. Мне так давно не дарили цветов… Последний раз на выпуске в милицейской школе.

Действительно, давненько. А я – что? Почему бы не порадовать хорошего человека…

– Ну, садимся, – голосом генерала из «Национальной охоты» командую я, и обстановка разражается. Розы в воду, водку в рюмки.

Из вежливости предложил Ольге коньяку, но она опять напомнила мне про свои детские питейные пристрастия. Что ж, кесарю – кесарево, слесарю – слесарево. Выпили и занялись каждый своей закуской. Хорошо на свете жить… О том, что впереди сложный и серьёзный разговор, думать не хотелось.

– О чем размышляешь? – спросила Ольга после третьей рюмки. – Не могу понять, взгляд у тебя какой-то отсутствующий.

– Да… Что? – вышел я из мечтательного транса. – Вот прикидываю свои шансы отказаться.

– И что получается?

– Получается одна и та же постоянная величина – ноль.

Она понимающе кивнула и вновь наполнила посуду. По этикету вроде я должен ухаживать…

– Давай за партнёрство, – предложила она. – Долгое и успешное.

– Давай, – согласился я. – Только одна незначительная заминка: один из партнеров решительно не представляет, какова его роль в предстоящем водевиле. Просвети, чисто по-партнерски.

Я отпил коньяк, спросив разрешения у дамы закурил (сама Ольга, как выяснилось, не курила никогда), и приготовился внимать.

– Это идея не моя, отцова, – начала повествование Ольга. – Когда не осталось никого способных тянуть это дело, кроме нас с ним, он, как ты помнишь, создал группу. Аналитически – розыскную, так сказать. Практически сразу мы почувствовали давление, которое вначале нельзя было, если можно так выразиться, потрогать руками. Но потом отец пару раз чудом избегал аварий, нагрянула прокурорская проверка, отнимающая огромную кучу времени, и всё оружие агентства на это время опечатали. Были какие-то странные звонки – как домой, так и на работу. Установили, что шалунишки используют телефоны-автоматы, каждый раз разные. Несли всякую чушь, мотали нервы. На меня дважды нападали, но неудачно. Один раз отбилась от хлюпиков, отволокла двоих в милицию.

Потом вырубили в подъезде свет и ждали, когда я зайду. Наверное, в темноте хотели покалечить под видом ограбления, да у меня в машине фонарь есть. Дунули наверх, через чердак ушли.

Когда же стали вгрызаться дальше, отцу позвонил большой чин из ФСБ и дружески посоветовал бросить копать по кресту. Так и сказал. Не стесняясь, не маскируясь… Дескать, эта вещь должна сослужить свою службу, а не пылиться где-то в ризах. Грамотей, тоже мне… Затем была утечка информации – в нескольких газетных статьях говорилось о кресте как о символе русской монархии, наряду с шапкой Мономаха, скипетром и т. д. Прозрачно намекали, что крест должен символизировать Верховную власть России и находиться у истинного хозяина земли русской. Ну и дальше по тексту.

– Да, интересно, с чем это едят, – протянул я, когда Ольга прервалась перевести дух. – Фээсбэшный генерал, играющий в открытую – серьёзный противник. Ведь не спроста же он такой смелый?

– Видимо, мы нащупали какой-то след. – продолжила Ольга. – И след это не одного урки, и даже не группировки какой-нибудь, а достаточно мощной силы, до поры до времени себя не афиширующей. Одна внеплановая прокурорская проверка чего стоит… Вот тогда отец и решил пригласить в группу молодого и толкового журналиста (молодой и толковый – вот кто я такой, оказывается!), желательно независимого, имеющего выходы на разные СМИ, чтобы избежать проколов. По задумке отца, коли утечка все равно произошла, подобная подстраховка нам не повредит. Репортажи должны рассылаться по надежным редакциям и храниться там до поры до времени. С фамилиями всех заинтересованных лиц, так или иначе срывающих поиски. Вот, например, наш банк заморозил платежи агентства. Формулировка – до окончания прокурорской проверки. Не подступишься. Дела стоят, денег на оперрасходы нет. «Мишель» обесточен.

– Кстати, почему – «Мишель»?

– У отца был друг – вместе учились, вместе служили в розыске. Звали его Михаил Юрьев, а прозвище было Мишель. В его честь.

– Погиб? – соболезнующе спросил я.

– Ну почему сразу – погиб? Просто в честь друга.

– Понятно, продолжай.

– Мы навели справки – ваш «Северо-Восток» на хорошем счету. Потом узнали все про всех: возраст, семейное положение… Ты подошел идеально.

– Конечно, – кивнул я. – Молодой, одинокий, шлепнут – дети плакать не будут.

– Ну зачем ты так? – поморщилась Ольга. – Просто раз у тебя нет семьи – значит есть много свободного времени. Кроме того, ты служил в спецчастях ЗГВ.

– Ты бы еще вспомнила, что я в детском саду был первый каратист! Времени-то сколько прошло, мать? Да и бардак у нас был в связи с выводом, толком ничего не учили.

– Не важно, главное, что тебя туда взяли – значит психологический потенциал имеется. К тому же кулаками тебе махать вряд ли придется, физическое прикрытие – моя забота.

Я довольно высокомерно усмехнулся:

– Всю жизнь мечтал, как меня будет защищать прекрасная дама. А ты сама-то что умеешь? Хлюпиков-то как одолела?

– Меня-то отец без матери воспитывал, по полной мужской программе. Во дворе со мной шпана никогда не связывалась. А в МШМ призы по рукопашке и стрельбе постоянно брала, – скромно отчиталась она.

– Недурно, – заключил я. – Можно писать книгу: она – мент-супермен, он – спецназовец, который ни черта не умеет и тяжелей ручки последние семь лет поднимал только ложку. Крайне боеспособный отряд.

Я иронизировал потому, что опасность, дуновение которой я почувствовал еще вчера вечером, сегодня по-свойски бродила где-то совсем рядом. Ведь жить-то хочется, ребята – пропел я мысленно. Но отступать было поздно.

– Ну так что, поможешь нам… вернее уже мне? Отец теперь долго не боец…

– Хорошо. Один вопрос. Насколько будут учтены мои меркантильные интересы? Что я получу, рискуя загривком?

– На квартиру. Однокомнатную, правда, где-нибудь в Бутово… Но ведь это-то съёмная?

Я ненадолго задумался. Бутово так Бутово. Я и сейчас живу у чёрта на куличиках. Рискнуть можно.

– Подходит, – решительно сказал я. – Виват, Бутово! Готов исполнять Ваши приказания, мисс комиссар!

– Не дурачься, – устало сказала Ольга. – Свари лучше кофе, а мне нужно позвонить в больницу.

– Будет исполнено, мой генерал, меня уже здесь нет!

Она только махнула рукой и стала набирать номер. Я же строевым шагом отправился на кухню выполнять первый приказ.