Тегеран-43. «Большая тройка» на пути к переустройству мира

Иранец зовет, черный, чугунный,
Подымая хворост с земли.
Я ремень затянул
И помог взвалить.
«Саул!» («Спасибо» по-русски.)
Исчез в темноте.
Я же шептал в темноте
Имя Мехди.

Мечтавший побывать в Персии известный российский поэт Сергей Есенин тоже косвенно «угодил» в эту историю – он был арестован 18 октября 1920 года на квартире поэта Александра Кусикова (где якобы собирались белогвардейцы) в центре Москвы в Большом Афанасьевском переулке и отправлен на Лубянку. Освободили Есенина под поручительство Якова Блюмкина. До наших дней дошел тот самый документ: «Подписка. О поручительстве за гр. Есенина Сергея Александровича, обвиняемого в контрреволюционной деятельности по делу гр. Кусиковых. 1920 года октября месяца 25-го дня, я, ниже подписавшийся Блюмкин Яков Григорьевич, проживающий по гостинице “Савой” № 136, беру на поруки гр. Есенина и под личной ответственностью ручаюсь, что он от суда и следствия не скроется и явится по первому требованию следственных и судебных властей. Подпись поручителя Я. Блюмкин 25.Х.20 г. Москва. Партбилет ЦК Иранской коммунистической партии».

В своей автобиографии Блюмкин писал: «В 1920 году я после десанта в Энзели был командирован в Персию для связи с революционным правительством Кучек-хана. Там я принимал деятельное участие в партийной и военной работе в качестве военкома штаба Красной Армии, был председателем Комиссии по организации Персидского правительства на съезде народов Востока в Баку, захватил 31 июля 1920 года власть для более левой группы персидского национально-революционного движения, для группы Эсанулы, больной тифом, руководил обороной Энзелигуй».

Судьба Ходоу-хана

Еще одна попытка революционизировать Персию была совершена в мае – июле 1920 года командующим Туркестанским фронтом Фрунзе, попробовавшим поднять местное население восточной провинции Хорасан против правительства Каджаров и англичан. Для этого Фрунзе и его советники (получив, по видимости, согласие Москвы) пригласили на переговоры одного из мятежных вождей провинции, давнего врага шахской администрации, Ходоу-Верды хана (родившегося в 1890 г. в местечке Атта Кура и принадлежащего к курдам племени зафаранлу). Прибывший 13 мая 1920 года в город Полторацк (в 1919 году город Асхабад – современный Ашхабад – был переименован в Полторацк в честь революционного деятеля и председателя Совнархоза Туркестанской республики П.Г. Полторацкого) конспиративно, с семью спутниками, Ходоу-Верды хан провел там три дня. Помимо переговоров с Реввоенсоветом 1-й армии, Ходоу продемонстрировал стрельбу из пулеметов, орудий и даже полеты на аэроплане (в одном из которых он не побоялся принять личное участие).

Как пишет в своей монографии профессор, доктор исторических наук Ольга Ивановна Жигалина (О.И. Жигалина. Курдское движение в иранском Хорасане под предводительством Ходоу. Вестник Новосибирского государственного университета. 2013. Т. 12. Вып. 4).

«Реввоенсовет принял решение выделить из состава красноармейских частей бойцов-персидскоподданных и передать их в распоряжение Ходоу. Кроме того, Реввоенсоветом временно было передано Ходоу три пулемета системы “Луйс” с запасными частями, 2 тыс. патронов к ним, 200 английских 11-зарядных винтовок с 30 тыс. патронов. Для отправки всего этого снаряжения были задействованы 15 верблюдов и 1 лошадь. Ходоу-хана с его людьми провожал через границу тов. Г. Калаков с 20 вооруженными всадниками. Этот отряд охранял его и на иранской стороне от нападения английских частей. Все это было сделано конспиративно, как на российской, так и на иранской стороне. Ходоу-хан был весьма доволен поддержкой, которую оказал ему Реввоенсовет Туркестана, и рассчитывал на расширение этой помощи.

По прибытии в свою вотчину, Ходоу-хан обещал послать несколько своих способных людей в Туркестан для обучения военной технике. Он также обязался каждые три дня присылать курьера с донесениями. Кроме того, он обещал восстановить связь с Кучек-ханом и о его работе доносить Реввоенсовету… командующий Туркфронтом М.В. Фрунзе уведомил 6 июня главкома С.С. Каменева о том, что “в связи с готовящимся революционным выступлением в Хорасане требуется в возможно короткий срок доформировать Персидский интернациональный отряд, перебрасываемый из Ташкента в Полторацк”. Ходоу умолял большевиков не медлить, поскольку все пограничные ханы, жандармы и даже наемные войска англичан ожидали его выступления и были готовы присоединиться к нему».

Ходоу заявил, что под его командованием находятся три тысячи вооруженных и лично преданных его бойцов. Англичан и шахское правительство не устраивало сотрудничество Ходоу-хана с большевиками, они опасались интервенции. Поэтому приехавший к Ходоу на переговоры британский офицер предложил ему не сотрудничать с Москвой, обещая взамен помощь и оружие. Ходоу отказался, сообщив, что не имеет с большевиками дел. Правительство шахской провинции Хорасан предложило ему должность. Но Ходоу и в этот раз отказался.

Прибыв 28 июня 1920 года в Полторацк, Ходоу стал торопить своих новых «тайных» союзников с выступлением против шаха, но в ходе переговоров выяснилось, что обещавший помощь Реввоенсовет 1-й армии решил отложить эту операцию. Не получив обещанной помощи, Ходоу выступил сам, и к июлю 1920 года поднятое им восстание курдов достигло своего максимума. Но силы были неравны – опасаясь расширения территории восстания, командование английских войск в Персии губернатор провинции Хорасан Кавам-эс-Салтане (ранее являвшийся личным секретарем Мозафереддин-шаха, а впоследствии – премьер-министром Персии) стянули войска и боевую технику (пулеметы и горное орудие). Также использовали против восставших отряды, укомплектованные индийцами – чтобы, как решили английские инструктора, солдаты не переходили на сторону чужака Ходоу. Под натиском превосходящих сил неприятеля Ходоу с остатками восставших двинулся к границе и 10 августа оказался в Полторацке, где была получена официальная депеша от персидского правительства, требовавшая выдачи Ходоу-хана в Тегеран «как разбойника и убийцу».

Через две недели Ходоу был отправлен в Ташкент «для личного доклада командующему Туркфронтом», и товарищ Фрунзе должен был решить, что с ним делать и какой ответ дать официальному Тегерану на депешу о его выдаче.

13 августа 1920 года Кавам-эс-Салтане – будущий премьер-министр Ирана в период кризиса в Южном Азербайджане после окончания Второй мировой войны – сообщил в персидскую столицу о полном подавлении восстания, но из-за того, что в ряде округов опасались новых мятежей и возвращения Ходоу, были усилены жандармские гарнизоны, и увеличено количество караульных постов.

Прибывший в Ташкент 11 сентября Ходоу к Фрунзе уже опоздал – тот получил назначение командующим Южным фронтом и отправился бить Врангеля. Новым командующим Туркестанским фронтом (и председателем Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК и председателем Туркбюро ЦК ВКП(б)), стал Григорий Яковлевич Сокольников, который (по постановлению Реввоенсовета) решил отправить Ходоу к самому Троцкому в Москву. Здесь Ходоу, как не проникшийся коммунистическим духом и не имевший революционной ценности, не получил никакой помощи для дальнейшей борьбы против шахского правительства и был отправлен обратно в Туркестан.

Там – ни в Ташкенте, ни в Полторацке, – Ходоу тоже был никому не нужен, и он решил вернуться на родину, перейдя ночью 27 марта 1921 года туркестано-персидскую границу. Ходоу сопровождало всего три десятка человек, вооруженных (на всех!) шестью револьверами и четырьмя винтовками. Вскоре немногочисленный отряд был окружен персидскими правительственными войсками. Схваченный мятежник Ходоу был казнен. Попытка революционизировать Персию в очередной раз провалилась.

Персия становится Ираном

22 марта 1935 года Персия стала официально называться Ираном. Принявший это решение Реза-шах обратился в Лигу Наций с просьбой отныне использовать в названии своей страны не слово «Персия», как раньше, а «Иран». Для шаха, последовательного националиста и приверженца древних традиций, это было поистине символическое решение.

Реза-шах для иностранных представителей обосновывал это переименование тем, что «персы являются лишь одной из нескольких индоиранских этнических групп в Иране».

Поскольку Реза-шах, основатель династии Пехлеви, при которой официальное название страны звучало как Шаханшахское государство Иран (в названии используется древний титул персидских правителей «шахиншах» – «царь царей»), стремился проводить культурно-идеологическую политику под лозунгом «возврата к былому величию», то одним из направлений было обращение к славному (и легендарному) доисламскому прошлому. Название Иран использовалось во времена Сасанидской империи – Иранской империи. Ряд источников относит название Иран во времена государства Ахеменидов. Среди советчиков Резы-шаха в вопросе переименования называют и иранского посла в Германии, которого убедили представители III рейха, что иранцы, являющиеся истинными арийцами, обретут с новым («древним») названием новое величие…

Это новое название прижилось вне страны не сразу, порой на Западе возникали вопросы – зачем было переименование? Известный русский художник, писатель и деятель культуры Николай Рерих писал 15 января 1935 года в эссе «Иран» (опубликованном в 1936 году в книге «Врата в будущее»): «С марта месяца исчезнет Персия. Будет – Иран. Издалека трудно судить об истинных причинах переименования. Иногда они начинают казаться эпидемическими, – так многое переименовывается и в географическом, и социальном плане.

От старых мест люди переходят на новые, как бы в великих переселениях. Может быть, ищут, где крови меньше пролито? Или вспоминают о каких-то древних путях? Или, устремляясь в будущее, прежде всего хотят движения?

Не знаем, почему вместо Персия – Иран? Не знаем, почему именно с марта? Но обращение к знаменательному древнему имени звучит потенциально, в нем много размаха, воспоминаний, мечты. От души пожелаем Ирану все то, что зовет нас в этом древнем созвучии. Пожелаем так мужественному шаху Ирана Реза Хан Пехлеви.

Может быть, уже не всегда звучит старая песнь? Живописная одежда уже ушла из высших классов и уже начинает покидать и народ. Но само могучее слово Иран, не напомнит ли оно о многом прекрасном, достойном сохранения вне преходящих веков; не напомнит ли о двух с половиной тысячелетней истории, во время волн которой государство удержалось, а теперь с особой ясностью мыслит о самосознании.

Разве не прекрасна “Книга Царей”, созданная мощью великого поэта, выразившего иранское самосознание?! Исконная борьба Света и тьмы; этот прообраз участия человека в умножении добра и зла запечатлелся в символике Ирана. И теперь, когда страна хочет в имени своем напомнить о славе, и силе, и глубине мысли, можно считать такую замену показателем внутреннего роста.

Сколько величайших страниц вписано в историю Ирана! Вспомним имена сатрапий: Мидия, Элам, Парфия, Харайва, Бактрия, Сугд, Хоразм, Дрангиана, Арахозия, Таттагуш, Синд, Египет, Армения, Каппадокия, Спарда, Иониа, Скудра, Кушья, Машья, Каркас! Одни названия уже великая сказка! Кто не мечтал о Пасаргадах, о Вавилоне, о Сузах, об Экбатане, о Персеполисе? Чье воображение не очаровывали великие рельефы на скалах, огромные изображения, сооружившие и прославлявшие входы исчезнувших дворцов? Даже эти дошедшие до нас обломки, даже осколки плит пола; даже обломки ничтожных пышных ожерелий – все это говорит о восхищающем и вдохновляющем размахе и качестве творчества».

Сам Реза-шах заявлял своим подданным, что во славу родины нужно воздерживаться от «ношения иностранной одежды. Иранец должен использовать ткани иранского производства. Галстук должен быть сделан в Йезде, а не в Европе… Женщины должны отбросить чадру и наряду с мужчинами появляться в обществе. Отменяются титулы – такой-то ад-доуле или такой-то ас-салтане. Вместо титула нужно выбрать фамилию семьи. Вывески магазинов должны оформляться на персидском языке, а не на европейских. Дружеские связи с сотрудниками иностранных посольств есть своего рода измена…».

В Иране была введена всеобщая воинская повинность, деятельность иранской армии (разделенной по родам войск) определялась новым Уставом, для подготовки кадров начали работать офицерские училища, поскольку шах решил заменить офицеров из представителей элиты на выходцев из средних слоев, получивших военное образование и лояльных к шаху.

Волей Резы-шаха для иранских военнослужащих и государственных чиновников был введен особый головной убор – «пехлеви», своей формой напоминающий французскую высокую шапку с козырьком.

Помимо этого, проводя реформы, шах повелел отменить ношение традиционных национальных костюмов, вызвав массовые возмущения в кочевых племенах, для которых сформировавшийся поколениями костюм и головной убор на протяжении столетий были узнаваемым знаком их этнической идентичности.

Произошли преобразования и в экономической жизни Ирана – был создан Национальный банк Ирана, в стране строились текстильные предприятия, наиболее быстро развивалась пищевая и строительная промышленность, возводились железнодорожные дороги и автомагистрали. В Иране была введена единая система судопроизводства, стали действовать Свод коммерческих законов, Уголовный и Гражданский кодексы.

По указам шаха в стране были открыты светские школы, Тегеранский университет, в котором уделялось внимание преподаванию и изучение истории и филологии древнего и средневекового Ирана. В Тегеранском университете получили приглашение преподавать видные зарубежные (европейские и азиатские) ученые-иранисты, ряд сотрудников университета вместе с тегеранскими журналистами занимались идейным оформлением новой национальной идеи, декламируемой шахом.

В 1935 году была учреждена Иранская национальная академия литературы и языка, объявлено о переходе страны на европейский календарь, по приказу шаха было принято предписание о снятии с женщин чадры и допуске женщин в высшие учебные заведения. В стране было создано светское Министерство просвещения.

Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Иране А.С. Черных

3 сентября 1937 г.

Самии поставил перед отъездом вопрос о поддержке со стороны СССР кандидатуры Ирана в Совет Лиги наций. Не связывая нас формально, я ответил в благожелательном смысле, что имело место после беседы о внешней политике Ирана и моих представлений о германской агрессивной деятельности в Иране. Самии заверял в дружбе к СССР и заявлял, что это политика самого шаха, которая в Иране является директивой для каждого.

    Стомоняков

Шах стремился укрепить свою власть, не терпел оппозицию и даже относительную независимость окраинных территорий, поэтому по его приказу была ликвидирована автономия ряда кочевых племен, превращенных таким образом в оседлые. При этом многие пытавшиеся это бойкотировать вожди кочевых племен были убиты, посажены в тюрьмы и, лишенные власти, отправлены в ссылку в дальние районы страны. Реза-шах неуклонно боролся за разоружение кочевых племен, а для контроля над окраинными территориями развертывалось строительство шоссейных дорог, связывавших окраины с Тегераном. Для того чтобы добиться усиления центральной власти, была проведена административная реформа, изменившая административное деление Ирана, ограничившая права управлявших крупными областями генерал-губернаторов.

«В течение веков в зоне обитания племен размещалась одна из важнейших составляющих частей иранской экономики. Здесь выращивалась большая часть скота, особенно мелкорогатого, лошадей, вьючных животных; производились мясомолочные продукты, а также шерсть, сафьян, высококачественные ковры и т. д. В результате осуществляемой шахской политики возможности экономической деятельности племен резко сократились. От этого пострадали многие отрасли и городской промышленности, работающие на сырье (кожа, шерсть и т. д.), поставляемом кочевниками.

Явно парадоксальной оказалась и идеологическая сторона политики Реза Пехлеви. В ней большое место отводилось пропаганде достижений доисламских культур, особенно времен Ахеменидов и Сасанидов, а также эпосу «Шахнаме» («Книга о царях») Аболькасема Фирдоуси. В то же время власти собирали и изымали экземпляры этого выдающегося произведения у кочевников, запрещали его исполнение в сопровождении музыки во время праздников на стойбищах. Ведь в стихах Фирдоуси воспевались героизм и отвага древнеиранских и туранских пехливанов (витязей)».

    С.М. Алиев. История Ирана. XX век

Но, стремясь модернизировать страну, сделав ее могущественной и независимой от других держав (Англии и СССР, ведь по договору 1921 г. правительство Советской России имело право в случае осложнения ситуации в Иране вводить туда свои войска), шах не собирался менять существующую в стране патриархальную структуру, поскольку на нее опирался.

Германия и Иран

Несмотря на идеологическое переименование страны из Персии в Иран и признание в III рейхе иранцев арийцами, Германию и Иран в 1930-е годы связывали между собой в большей степени экономические, чем идейные взаимосвязи, которые лелеяли некоторые иранцы, жившие в III рейхе. Шах хотел получить передовое оборудование и лучших специалистов по его вводу и обслуживанию. Гитлеру нужно было стратегическое сырье и полуфабрикаты. Так началось сотрудничество. Первые торговые соглашения между Германией и Ираном были подписаны в октябре 1935 года и через несколько месяцев ратифицированы меджлисом. Как подчеркивает исследователь доктор исторических наук Александр Оришев (Оришев А.Б. Иранский узел. Схватка разведок. 1936–1945 гг.), «для поощрения германо-иранской торговли в том же 1936 г. в Берлине была основана германо-иранская торговая палата, а в Гамбурге германо-иранское торговое общество с уставным капиталом в 300 тыс. марок, которые должны были открыть частным немецким импортерам и экспортерам иранский рынок. Пайщиками общества являлись известные иранские коммерсанты: Багир Заде, Бушири, Валади, Вахаб Заде, Даруди, Миланги, Накреван, Нусретиан, Туба, Хои, Хосров Шахи. Председателем общества был избран высокопоставленный чиновник Министерства экономики Германии Феллах.

Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Великобритании И.М. Майскому

4 марта 1937 г.

Вам, конечно, известно, что Германия делает отчаянные усилия для овладения экономикой Ближнего Востока, в частности Ирана и Афганистана. Закупая там все сырье, которое не находит сбыта на других рынках, Германия использует накопляющиеся таким путем на счетах ближневосточных стран замороженные марки для навязывания им своих экспортных товаров. Продает она машинное оборудование, строит заводы, комбинаты на выгодных кредитных условиях; не отказывает она также в продаже военных материалов; посылает своих специалистов для разведывания минеральных залежей; дает она также специалистов на службу означенным странам на условиях более выгодных, чем того требуют специалисты других национальностей. Таким образом Иран и Афганистан уже в значительной мере опутаны Германией. По нашим сведениям, в Иране уже имеется около 500 германских специалистов, а в Афганистане около 100. Теперь Германия стремится связаться с Ираном и Афганистаном воздушной линией…

В настоящее время намечается линия на Ирак – Иран – Афганистан, которая для Германии имеет важное значение, если даже не удастся продлить ее дальше в сторону Китая. Мы опасаемся, что колебания Ирана и Афганистана Германии не трудно будет преодолеть, если ей удастся заручиться согласием Ирака. Однако в случае отрицательного отношения к этой линии английского правительства ему не трудно было бы повлиять на Ирак и окончательно провалить германскую воздушную схему. Повторяю, не надо обращаться к англичанам специально по этому вопросу, а затронуть его лишь при беседе на другие темы.

    Литвинов