Советское – Лучшее!

26 июня 1935 года в Советском Союзе состоялся первый полет стратостата «СССР-1-бис». Стратостат является аэростатом, предназначенным для подъема на высоту, превышающую одиннадцать километров. Такой воздушный шар с герметичной гондолой был придуман в начале 1930-х годов швейцарским инженером Огюстом Пикаром. Перед тем два запуска советских стратостатов закончились трагически. Так, 30 января 1934 года из московского предместья Кунцево взлетел «Осоавиахим-1», экипаж состоял из трех человек – П. Ф. Федосеенко, А. Б. Васенко, И. Д. Усыскина. Этот первый в мире зимний полет обернулся тем, что связь с пилотами в середине дня пропала, а потом под Саранском была найдена искореженная гондола с мертвыми телами: спуск из-за сброса газа происходил слишком быстро, и гондола оторвалась от шара.

Гондола стратостата «СССР-1»

Во время полета «СССР-1-бис» (экипаж: К. Я. Зилле, Ю. Г. Прилуцкий, А. Б. Вериго) также обнаружилось повреждение оболочки. Однако экипажу удалось благополучно спуститься до тропосферы, после чего два пилота покинули стратостат на парашютах, а Зилле успешно посадил воздухоплавательный агрегат.

Но не только мужчины блистали в роли рекордсменов. Это было время, когда усомниться в том, что самая суровая техника способна покориться женщине, было просто неприличным. Ведь одним из постулатов советской пропаганды было и то, что революция сделала женщину полноправной участницей всех событий в стране.

Валентина Степановна Гризодубова появилась на свет 10 мая 1909 года в Харькове в семье авиаконструктора. В двадцать лет она закончила обучение в аэроклубе, стала летчиком-инструктором в прославленной авиашколе в Туле. После этого она летала в составе агит-эскадрильи им. Максима Горького, а в двадцать семь лет сдала экзамен на военного летчика. В следующем году она сумела установить во время полетов пять мировых авиационных рекордов высоты, скорости и дальности. В 1938 году летчица прославилась на весь Советский Союз, совершив беспосадочный перелет из Москвы на Дальний Восток. Это был новый мировой женский рекорд дальности полета. За это и другие достижения Гризодубова первой из советских женщин была удостоена звания Героя Советского Союза.

Плакат, посвященный советским авиационным рекордам

12 июля 1937 года начался беспосадочный перелет летчиков М.М. Громова, А.Б. Юмашева, С.А. Данилина по маршруту Москва – Сан-Джасинто (США) через Северный полюс. Этому экипажу удалось превзойти легендарный мировой рекорд, совершенный в июне 1937 года в ходе беспосадочного перелета Москва – Северный полюс – Ванкувер на самолете АНТ-25 под командованием Валерия Чкалова. Достаточно сравнить протяженность перелетов: чкаловского (9130 км, из которых 8504 км – по прямой) и под командованием М. Громова (10 148 км).

Перелет М. М. Громова, А. Б. Юмашева, С. А. Данилина занял почти трое суток (если быть более точным – 62 часа 17 минут). Прошло время, и среди тех, кто по достоинству оценил перелет-подвиг наших летчиков, оказался и маршал Жуков, который сказал: «Кто не помнит полетов М. Громова, В. Чкалова, В. Коккинаки? Они совершались на отечественных самолетах. В 1937 году наши летчики установили около 30 международных рекордов на дальность, высоту и скорость полета». После этого перелета Сталин с надеждой и гордостью заявил: «Все мировые рекорды должны быть советскими».

3 января 1934 года сотрудниками Центральной радиолаборатории в Ленинграде был осуществлен первый успешный эксперимент по обнаружению самолета с помощью радиолокации. Инициатором развития этого направления был военный инженер Михаил Лобанов, пришедший в 1932 году на службу в Главное артиллерийское управление. Он был одним из первых ученых, кто оценил превосходство радиолокационного метода слежения над визуальными и акустическими средствами. Первые пригодные для практического использования радиолокационные станции, засекавшие самолет противника, если он оказывался между передатчиком и приемником радиоволн, появились в 1938 году. В последующие десять лет при участии Лобанова были разработаны и приняты на вооружение десять радиолокационных станций.

Парк на месте Центрального аэродрома в Москве. Фото А. Б. Громова

Авиапарады в Тушино были во второй половине 1930-х годов одним из любимых зрелищ москвичей. В день воздушного праздника публика собиралась рано утром, чтобы занять удобные места у края аэродрома. Все надеялись не только полюбоваться фигурами высшего пилотажа в исполнении храбрых летчиков, но и воочию увидеть на открытом балконе Сталина в белой парадной форме.

Большинство зрителей шли в Тушино пешком вдоль Волоколамского шоссе, а преграду в виде канала имени Москвы многие преодолевали прямо по автомобильным туннелям. Остальные поднимались по насыпи и переходили канал по понтонным мостам, которые специально устанавливались накануне парадов, чтобы избежать давки в туннелях.

Но Тушинский аэродром, где проходили учебные и демонстрационные полеты, был не единственным в столице СССР. Воздушными воротами Москвы был Центральный аэродром на Ходынском поле. Именно здесь приземлялись рейсовые самолеты регулярных гражданских линий. В те времена станция «Аэропорт» московского метро полностью соответствовала своему названию, находясь неподалеку от Центрального аэродрома.

Процедурный корпус санатория Главсевморпути в Братцево.

Фото А. Б. Громова

На правом берегу Химкинского водохранилища, напротив Северного речного вокзала находился аэродром «Захарково», иначе – Аэродром полярной авиации, аэродром МАГОН (Московская авиагруппа особого назначения). Большинство самолетов, задействованных в Арктике, осенью в конце сезона перелетали на зимовку в Москву. Аэродром полярной авиации был уникален тем, что имел специальный пандус для гидросамолетов.

Именно в Захарково происходила подготовка, упаковка и погрузка на самолеты снаряжения и припасов для полярных экспедиций. Неподалеку в усадьбе Братцево был обустроен и дом отдыха Главсевморпути.

К удивлению всего личного состава гражданской авиации, несмотря на очень жесткие погодные условия, экипажи «Полярки» считали своим долгом приводить машины в пункты назначения с точностью до минуты, причем на трассах, где полеты длились по несколько суток. Такой вот был своеобразный «кодекс чести», которому мы следовали.

    Евгений Кравченко, Василий Карпий. С Антарктидой – только на «Вы»: Записки летчика Полярной авиации

Поскольку аэродром в Захарково был грунтовый, то в слякотное межсезонье использовать его становилось затруднительно. Тогда самолеты перебазировались на аэродром Военно-морских сил в Измайлово.

Легче воздуха

Но кроме самолетов перспективным видом воздушного транспорта в раннем СССР, как и во всем мире, считались дирижабли. 2 июля 1900 года в Швейцарии впервые поднялся в воздух дирижабль на жестком каркасе, сконструированный графом Фердинандом фон Цеппелином. Экспериментальный образец носил название LZ 1, что означало Luftschiff Zeppelin, и был весьма внушителен по размерам – более ста метров в длину. Для перемещения его в воздухе служили два двигателя, сохранение баланса достигалось благодаря перемещению балласта между двумя гондолами воздушного судна.

Почтовая марка СССР, 1934 год.

Дирижабль «Правда»

От воздушных шаров и мягких дирижаблей летающий корабль Цеппелина отличало то, что размеры и форма наполненной газом оболочки были неизменными. Впоследствии каркасные дирижабли получили нарицательное имя «цеппелины». А тогда, в день первого полета, детище Цеппелина (который лично пилотировал его) продержалось в воздухе восемнадцать минут, пролетев шесть километров, и упало в Боденское озеро. Но при этом дирижабль требовал лишь небольшого ремонта.

…Весь двор, все дворы вдруг заголосили, закричали ребячьими голосами, и из-за школы-новостройки, над плоской крышей ее, вдруг начало выдвигаться огромное тело, оно росло, тупорылое, лезло в небо серебряной тушей, и наконец над Семеновской, над Благушей, над дворами, медленно, как во сне, поплыл дирижабль.

    Михаил Анчаров. Этот синий апрель…

В честь создателя жестких дирижаблей был назван и знаменитый пассажирский дирижабль LZ 127 «Граф Цеппелин», сооруженный в Германии в 1928 году. Он летал не только вокруг света (с посадками во Фридрихсхафене, Токио и Лос-Анджелесе), но и над советской Арктикой. Он обладал принципиально новой топливной системой – его двигатели работали преимущественно на светильном газе, который до распространения электрического освещения применялся в уличных фонарях и домашних газовых рожках. Бензин служил лишь резервным горючим. Это позволяло не загружать воздушный корабль тяжелым запасом топлива. Поэтому он мог преодолевать большие расстояния.

10 сентября 1930 года дирижабль «Граф Цеппелин» впервые прибыл в Москву. А в конце июля следующего года совершил упомянутый выше полет над советской Арктикой. Состоялся обмен почтой с советским ледоколом «Малыгин» в бухте Тихой (архипелаг Земля Франца-Иосифа). Для этого дирижабль совершил посадку на воду. Известна даже почтовая марка, на которой изображен «Граф Цеппелин» на фоне полярной природы и советского ледокола.

Дирижабль «Граф Цеппелин» на американской почтовой марке

Сама экспедиция, стартовавшая из Ленинграда, была вполне официальной. В городе на Неве немецким участникам во главе с Гуго Эккенером организовали парадную встречу с оркестрами и приветственными речами. Предстоящий полет широко освещался в советской печати. Дирижабль прошел в Ленинграде предполетную подготовку и переоборудование.

В полете принимали участие и советские ученые. Рудольф Самойлович, возглавлявший в 1928 году экспедицию на ледоколе «Красин» по спасению Умберто Нобиле и его спутников (их дирижабль «Италия» потерпел катастрофу во льдах). Изобретатель метеорологического радиозонда Павел Молчанов. Инженер Федор Ассберг – в 1935 году он на правах уполномоченного «Дирижаблестроя» будет руководить установкой в Свердловске 40-метровой причальной мачты для дирижаблей, первой в СССР и самой высокой в Европе. Летел на борту «Графа Цеппелина» и радист Эрнст Кренкель, будущий знаменитый полярник-папанинец.

Гуго Эккенер проложил маршрут через Баренцево море к Земле Франца-Иосифа, дальше через Северную Землю на полуостров Таймыр, а потом к Новой Земле, откуда планировалось лечь на обратный курс в Берлин. И это было одобрено советским руководством. Места, над которыми Эккенер намеревался вести свой дирижабль, были тогда крайне труднодоступными и почти безлюдными.

Вполне возможно, что советское правительство усмотрело в поддержке экспедиции Эккенера возможность разведать эти суровые края, имея в виду последующее их освоение. Маршрут был согласован и выверен по времени, контроль за соблюдением трассы и хронометража возложен на ОГПУ.

Немецкие исследователи, среди которых, как потом выяснилось, были разведчики отнюдь не только полезных ископаемых и неизвестных островов, проделали подробную съемку местности с борта дирижабля. Причем специальная аппаратура для фотосъемки была смонтирована именно в Ленинграде. Рудольф Самойлович утверждал потом, что эта экспедиция принесла множество ценных сведений, для сбора которых при передвижении по воде понадобилось бы несколько лет.

Дирижабль заходит на посадку

После возвращения аэронавтов в Берлин под эгидой Международного общества по исследованию Арктики был опубликован подробный иллюстрированный отчет об экспедиции. В момент старта «Графа Цеппелина» будущее дирижаблей как воздушного транспорта выглядело крайне оптимистично. Казалось, освоение атмосферы с помощью аппаратов легче воздуха идет полным ходом.

Но эти надежды рухнули в 1937 году вместе с еще одним знаменитым цеппелином, носившим имя «Гинденбург» в честь немецкого президента Пауля фон Гинденбурга. Размерами он был сравним с «Титаником» – 245 метров в длину. Весь мир восхищался этим чудом аэронавтики, новаторскими идеями конструкторов, грузоподъемностью самого дирижабля и роскошью его кают.

Увы, надежда эксцентричного графа Цеппелина, прославившегося мечтами о межконтинентальных авиагигантах, пересекающих океаны, не сбылась. Во время очередного рейса в США великий цеппелин сгорел в считаные минуты при неудачной посадке.

Ледокол «Красин» идет по Северному морскому пути. Фото С. Н. Струнникова

Это случилось на военной базе в Лейкхерсте неподалеку от Нью-Йорка. Перед катастрофой дирижабль пролетел над Нью-Йорком, чтобы пассажиры, которых на борту было 36, могли полюбоваться городом. Командир воздушного судна Макс Прусс даже подвел «Гинденбург» как можно ближе к смотровой площадке небоскреба «Эмпайр-стейт-билдинг», где в ожидании удивительного зрелища – небесного корабля длиной в 245 метров – толпились многочисленные зрители и журналисты.

Репортеры поджидали дирижабль и на месте посадки, поэтому катастрофа случилась практически в прямом эфире. Внезапно в кормовой части вспыхнуло пламя. Через несколько секунд дирижабль рухнул на землю уже в виде массы горящих обломков. Из находившихся на борту 97 человек, пассажиров и экипажа, спаслись 62 человека. Наиболее распространенной версией крушения считается воздействие статического электричества.

На этом история серьезного дирижаблестроения в мире – и в СССР тоже – практически закончилась.

Но пока дирижабли были перспективным видом транспорта, их неоднократно пытались использовать для далеких путешествий. Итальянский генерал Умберто Нобиле вместе с известным полярным исследователем Руалем Амундсеном смог достичь на дирижабле Северного полюса в 1926 году. В мае 1928 года Нобиле решил повторить полет. Отчасти потому, что по поводу предыдущего шли споры, кому принадлежит главное достижение, Нобиле или Амундсену. Теперь на новом дирижабле «Италия» ему удалось пролететь над искомой точкой, сбросив туда итальянский флаг и деревянный крест, освященный папой римским. Но на обратном пути дирижабль постигла катастрофа, в которой некоторые участники погибли, а остальные месяц с лишним провели на льду, пытаясь выжить. Несколько человек были унесены неуправляемым дирижаблем и пропали без вести.

Призыв о помощи от потерпевших крушение услышал радиолюбитель Николай Шмидт на севере СССР и сообщил в официальные инстанции. Были направлены два ледокола, но один зажало льдом в Баренцевом море. Второй ледокол – «Красин» – 12 июля 1928 года подошел к лагерю на льдине, где ждали помощи последние уцелевшие участники экспедиции. Чуть раньше в тот же день были подобраны двое пытавшихся достичь цивилизованных мест своим ходом.

«Над срубами антенны, сидят у телевизора…»

Телевидение, как и радио, впервые появилось в Российской империи. Первый в истории патент на технологию электрической передачи изображения был выдан Борису Розингу, профессору Санкт-Петербургского технологического университета.

Борис Розинг окончил в 1891 году физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета и получил предложение остаться в альма-матер, чтобы вскоре занять должность профессора. Был видным преподавателем в нескольких учебных заведениях и инициатором формирования системы высшего образования для женщин.

Борис Грабовский, создатель «телефота»

Как физик-экспериментатор сконструировал механизм воспроизведения телевизионного изображения, реализовав систему развертки изображения в передатчике и электронно-лучевую трубку в приемнике. В 1907 году он получил российский патент на изобретение, которое значилось в документах как «Способ электрической передачи изображений на расстояние». Успешный опыт состоялся 9 мая 1911 года. Первая телепередача представляла собой демонстрацию светлых полосок на темном фоне. Розинг применил электронно-лучевую трубку для воспроизведения этой картинки, а для передачи – устройство механической развертки. Но в тот момент удавалось передать только неподвижное изображение.