Персия. История неоткрытой страны

«На ребенке были золотые украшения, и одет он был в расшитое разноцветными узорами одеяние… Впрочем, по дороге я тотчас же узнал всю правду от слуги, который провожал меня из города и передал младенца. Слуга рассказал мне, что это дитя Манданы, дочери Астиага, и ее супруга Камбиса, сына Кира, и что Астиаг приказал убить младенца. Смотри, вот он!»

    Геродот

И тогда пастух с женой решили не губить Кира, а воспитать как собственного ребенка. Мертвый мальчик был завернут в пеленки из дорогой ткани и оставлен в горах, а маленький царевич укрыт в скромной колыбельке в хижине пастуха.

Гарпагу пастух доложил, что исполнил все, как было велено. Сановник послал других подручных проверить его слова. Те действительно нашли в указанном ущелье мертвого младенца и поспешно похоронили его. А Гарпаг отправился к своему повелителю с докладом, что царевича больше нет в живых.

Геродот приводит и более легендарную версию тех событий, согласно которой брошенного на погибель маленького Кира защитила от других диких зверей и вскормила волчица. В Европе аналогичная легенда сложена о Ромуле и Реме – братьях-основателях одного из самых прославленных городов на планете – Рима.

Академик Борис Александрович Тураев, создатель отечественной школы истории Древнего Востока, в своем главном труде «История Древнего Востока» (1911; переиздания 1913, 1916, 1924, 1935, 2004), принесшем ученому европейское признание, писал: «Кир – Ахеменид, род его в продолжение поколений до него царствовал в Персии, подготовляя ее к будущей великой роли. Но для потомков, свидетелей великого переворота, объединившего под его властью всю Азию и начавшего новый порядок вещей, это было слишком просто. Личность Кира стояла на рубеже двух эпох, она возвела на первую роль дотоле неизвестный народ, она была виновницей многих небывалых перемен в жизни азиатских народов. Поэтому она не могла не стать предметом легенд, целый цикл которых образовался относительно происхождения Кира. Всем известны легенды, сообщаемые у Геродота и Юстина, приводящие его в связь с последним индийским царем и рассказывающие о нем сходное с тем, что повествуется о различных основателях династий или центральных личностях новых исторических эпох. Здесь налицо все мотивы. Рождению будущего великого человека предшествуют сновидения, затем он выбрасывается, спасается чудесным образом, воспитывается животными, наконец, несмотря на все препятствия, достигает того, что ему предназначено судьбой».

«Кир – Ахеменид, род его в продолжение поколений до него царствовал в Персии, подготовляя ее к будущей великой роли. Но для потомков, свидетелей великого переворота, объединившего под его властью всю Азию и начавшего новый порядок вещей, это было слишком просто. Личность Кира стояла на рубеже двух эпох, она возвела на первую роль дотоле неизвестный народ, она была виновницей многих небывалых перемен в жизни азиатских народов. Поэтому она не могла не стать предметом легенд, целый цикл которых образовался относительно происхождения Кира».

    Б. А. Тураев. «История Древнего Востока»

А греческий историк Ктесий, много лет служивший в качестве искусного врача при дворе персидского царя Артаксеркса II, приводит в своих сочинениях народную легенду, в которой Кир Великий предстает непосредственно основателем династии. По этому сказанию, он происходил из племени кочевников-мардов и нанялся на службу к Астиагу, а потом услышал предсказание о своем великом будущем…

Но по основной версии Геродота Кир рос в семействе пастуха и однажды в игре со сверстниками был избран царем. А когда один из мальчиков отказался выполнять какое-то распоряжение, Кир побил его. Пострадавший был сыном царского приближенного, началось разбирательство: как посмел коснуться его сын пастуха, возможно, даже раба… Тут-то, дескать, и открылась истина: Астиаг с первого взгляда разглядел у внука черты фамильного сходства.

«Как-то раз во время игры ему выпало по жребию быть царем, и когда некоторые из детей стали своевольничать, он избил их кнутом. Родители наказанных пожаловались царю, негодуя на то, что дети свободных людей были, как рабы, избиты царским рабом. Царь вызвал мальчика к себе и стал его расспрашивать; но Кир, ничуть не изменившись в лице, ответил, что поступил так, как подобает царю; Астиаг подивился его упорству и вспомнил о пророческом сне и его истолковании. Семейное сходство, совпадение между возрастом Кира и временем, когда его выбросили, наконец, признания пастуха – все это заставило Астиага узнать в мальчике своего внука. Но так как он подумал, что он уже избавился от опасности, предвещенной сновидением, поскольку Кир уже стал «царем» среди пастухов, то он ограничился тем только, что укротил своеволие мальчика» (Марк Юниан Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа». Книга I).

Призванный после этого прорицатель поспешно подтвердил мидийскому властителю, что да, предсказание уже исполнилось, раз мальчишки избрали юного Кира своим царем. Астиаг на том успокоился и отослал царевича в Персию к его родителям. Правда, по рассказам Геродота, царь не преминул жестоко покарать Гарпага, убив его собственного сына, ровесника Кира.

«Называли его Отцом…»

Можно предположить, что в реальности сын тогда еще зависимого от мидийской короны персидского царя воспитывался при дворе сюзерена (и, возможно, кровного родственника, а возможно, и нет) на правах почетного заложника, как это практиковалось в разных местах Азии и Европы и в последующие времена. Но именно Киру суждено было покончить с вассальной ролью Персии и самому подчинить Мидию и другие земли, создав великую империю.

Геродот так описывал его юность и начало славного пути к созданию державы: «Между тем Кир возмужал и сделался самым доблестным среди своих сверстников. Все любили его. И Гарпаг, который горел желанием отомстить Астиагу… выбрал юношу в союзники. Сперва Гарпаг поступил так: он завязал отношения со всеми знатными мидянами, побуждая их свергнуть царя (Астиаг ведь был суровым владыкой мидян) и поставить царем Кира. Когда Гарпагу удалось склонить [знать] на свою сторону и все было готово, он решил сообщить свой замысел Киру. Кир же находился в Персии, и так как все дороги охранялись, а иным путем нельзя было передать весть, то Гарпаг придумал вот какую хитрость. Он искусно приготовил зайца, а именно распорол ему живот, не повредив шкуры, и затем вложил туда грамоту, в которой объяснил свой замысел. Потом он снова зашил живот зайца и послал зверя в Персию с одним из самых преданных слуг, дав ему охотничью сеть, как охотнику. На словах же он велел передать, чтобы Кир вскрыл [живот] зайца собственноручно и без свидетелей.

Слуга выполнил это приказание Гарпага, и Кир, получив зайца, распорол ему живот. Там Кир нашел послание, взял его и стал читать. А в послании говорилось так: “Сын Камбиса! Боги хранят тебя. Иначе ведь они не уготовали бы тебе такой счастливой доли. Отомсти же Астиагу, твоему убийце! Ведь его-то умыслом ты был предан смерти и только по воле богов и благодаря мне остался жив. О своих собственных несчастьях ты, я думаю, конечно, уже давно узнал, и не только о том, что Астиаг причинил тебе, но также и мне [за то, что] я не умертвил тебя, а отдал пастуху. Теперь же, если ты только меня послушаешь, вся Астиагова держава будет твоей. Убеди персов восстать и выступай в поход на мидян».

Кир возглавил союз народов, живших на территории Персии, и объявил об отказе подчиняться Астиагу. Хроника Набонида под 6–м годом (550 год до н. э.) гласит: «Он (Астиаг) собрал свое войско и пошел против Кира, царя Аншана, чтобы победить его. Но против Иштувегу (Астиага) взбунтовалось его войско и, взяв его в плен, выдало Киру. Кир пошел в Экбатану, его столицу. Серебро, золото, сокровища всякого рода страны Экбатаны они разграбили, и он унес это в Аншан…»

Аншан – так именовалась одна из областей на юго-востоке Элама. Одно из посланий Кира гласило: «Я – Кир… сын Камбиса, великого царя, царя города Аншана, внук Кира, великого царя, царя города Аншана, потомок Теиспа, великого царя, царя города Аншана».

Где именно произошла решающая битва между Киром и Астиагом? Есть мнение, что это произошло возле города Пасаргады, превращенного Киром в столицу Персидского государства. Ктесий рассказывает о предании, согласно которому персидские женщины ревностно напоминали своим сыновьям, мужьям и братьям о доблести и славе, побуждая их отважно сражаться. В благодарность за это Кир установил обычай: каждый царь, всякий раз посещая Пасаргады, должен был давать всем женщинам города по золотой монете.

Диодор Сицилийский («Историческая библиотека. Книга IX») свидетельствует: «Царь Мидии Кир, сын Камбиза и Манданы, дочери Астиага, был выдающимся среди людей своего времени в мужестве, мудрости и других добродетелях, ибо его отец воспитал его на царский манер и сделал его ревностным подражателем высшим достижениям. И было ясно, что он сотворит великие дела, так как не по годам проявлял свое превосходство.

Когда Астиаг, царь Мидии, потерпел поражение и пустился в позорное бегство, то обрушил свой гнев на своих солдат и лишил должностей всех командиров, назначив взамен других. Также он выбрал из всех, кто нес ответственность за бегство, и предал их мечу, думая, что, наказывая их таким образом, он мог бы заставить остальных проявить солдатскую храбрость во время опасности. Причиной этому была его природная человеческая жестокость. Это наказание породило сильный страх в армии, и жестокость царя вынудила солдат к восстанию. Следовательно, стали собираться небольшие группы и велись крамольные разговоры с целью призвать друг друга на месть за своих товарищей.

«Царь Мидии Кир, сын Камбиза и Манданы, дочери Астиага, был выдающимся среди людей своего времени в мужестве, мудрости и других добродетелях, ибо его отец воспитал его на царский манер и сделал его ревностным подражателем высшим достижениям. И было ясно, что он сотворит великие дела, так как не по годам проявлял свое превосходство».

    Диодор Сицилийский

Кир, как нам говорят, был не только мужественным человеком на войне, но он был также внимательным и гуманным в обращении со своим подданными. И именно по этой причине персы называли его Отцом…»

Пленного Астиага царь Кир не только пощадил, но и назначил своим наместником в Гиркании – области, сопредельной с Мидией. Ктесий сообщает также, что Кир взял в жены дочь Астиага. Анализируя это, многие исследователи отмечают противоречие: в пересказе различных историков Кир предстает то сыном дочери Астиага, то ее мужем. Второе представляется более вероятным, поскольку в истории о предсказании судьбы царского внука слишком заметно влияние греческих легенд (хотя бы о Персее).

«Кир, как нам говорят, был не только мужественным человеком на войне, но он был также внимательным и гуманным в обращении со своим подданными. И именно по этой причине персы называли его Отцом…»

    Геродот

Академик Борис Александрович Тураев в своем главном труде – «История Древнего Востока» пишет: «Кир – Ахеменид, род его в продолжение поколений до него царствовал в Персии, подготовляя ее к будущей великой роли. Но для потомков, свидетелей великого переворота, объединившего под его властью всю Азию и начавшего новый порядок вещей, это было слишком просто. Личность Кира стояла на рубеже двух эпох, она возвела на первую роль дотоле неизвестный народ, она была виновницей многих небывалых перемен в жизни азиатских народов. Поэтому она не могла не стать предметом легенд, целый цикл которых образовался относительно происхождения Кира… Здесь налицо все мотивы. Рождению будущего великого человека предшествуют сновидения, затем он выбрасывается, спасается чудесным образом, воспитывается животными, наконец, несмотря на все препятствия, достигает того, что ему предназначено судьбой».

Кир понимал, что воин, чувствующий уважительное отношение со стороны полководца и правителя, будет лучше сражаться, чем тот, кого гонят на битву силой и угрозами. Поэтому, как свидетельствует Ксенофонт в своей «Киропедии», этот царь постоянно оказывал внимание своим младшим командирам и даже рядовым: «Для себя Кир приготовил шатер, который мог вместить всех приглашенных им на обед. В большинстве случаев он приглашал к себе тех таксиархов, чье присутствие на этот раз полагал необходимым. Но он приглашал и некоторых лохагов, декадархов, пемпадархов и даже рядовых воинов. Иногда у него бывала целая пятерка, или десятка, или лох, или таксис. Он приглашал к себе и оказывал особые почести воинам, которые, как он замечал, действовали именно так, как он сам бы действовал на их месте. Всем приглашенным на обед подавались одинаковые яства, такие же, как ему самому. Гипереты, служившие при войске, получали у него одинаковое со всеми содержание. По его мнению, они заслуживали уважения ничуть не меньше, чем вестники или послы. Кир хотел иметь в их лице верных, разумных, знающих военное дело помощников, энергичных, быстрых, бесстрашных и невозмутимых».

И такое отношение приносило свои плоды. Не только воины Кира лучше сражались за него, но и другие народы, до которых доходили слухи о повелителе заботливом и мудром, хотя при необходимости и очень суровом, и о его непобедимом войске, порой предпочитали признать его власть без кровопролитных сражений.

«Кир – Ахеменид, род его в продолжение поколений до него царствовал в Персии, подготовляя ее к будущей великой роли. Но для потомков, свидетелей великого переворота, объединившего под его властью всю Азию и начавшего новый порядок вещей, это было слишком просто. Личность Кира стояла на рубеже двух эпох, она возвела на первую роль дотоле неизвестный народ, она была виновницей многих небывалых перемен в жизни азиатских народов. Поэтому она не могла не стать предметом легенд, целый цикл которых образовался относительно происхождения Кира».

    Б. А. Тураев «История Древнего Востока»

Владыка множества земель

«Кир правил всеми этими народами, языки которых были ему совершенно неизвестны, да и сами они не понимали друг друга, – пишет Ксенофонт в «Киропедии». – Он смог завладеть огромными пространствами земли благодаря страху, который испытывали перед ним, – так, что все трепетали перед ним, и никто не пытался оказать ему сопротивление. Покоренным народам Кир сумел внушить такое сильное желание угождать ему, что они постоянно стремились только к одному – навсегда остаться под его властью. Сами эти народы были столь многочисленны, что одно путешествие через все эти страны могло бы считаться подвигом, будь то на восток от царской резиденции, или на запад, – или на север, или на юг».

Покорив Мидию, Кир завоевал Лидию, которой правил тогда царь Крез (др. – греч. ???????б Крез, Крес; 595–546 до н. э.). Неисчислимы были его сокровища, вошедшие в поговорку как символ огромного богатства («Богат, как Крез»). Он тяготел к греческому образу жизни, принимал у себя тамошних ученых, а знаменитому святилищу в Дельфах подарил золотую статую льва. Но военное счастье ему изменило.

«Покоренным народам Кир сумел внушить такое сильное желание угождать ему, что они постоянно стремились только к одному – навсегда остаться под его властью. Сами эти народы были столь многочисленны, что одно путешествие через все эти страны могло бы считаться подвигом, будь то на восток от царской резиденции, или на запад, – или на север, или на юг».

    Ксенофонт «Киропедия»

Решающее сражение произошло неподалеку от города Сарды. Кир направил против армии Креза верблюжью кавалерию, лошади лидийцев испугались неведомых животных и заметались, сбрасывая всадников. Лидийцы потерпели сокрушительное поражение, остатки войска заперлись в городских укреплениях. Крепость считалась неприступной, но персидские разведчики сумели отыскать тайный ход, который вел прямо в центр города. Внезапным ударом Сарды были захвачены.

«Тотчас после завоевания Мидии персами ионяне и эолийцы отправили вестников в Сарды к Киру, – пишет Геродот. – Они велели объявить ему, что желают подчиниться персам на тех же условиях, как ранее Крезу. Выслушав их предложение, Кир рассказал им басню: “Какой-то флейтист увидел в море рыбу и принялся играть на флейте, надеясь, что рыба выскочит на сушу. Обманувшись же в своих ожиданиях, он закинул невод, поймал много рыбы и вытащил ее на берег. И вот, увидев бьющуюся в неводе рыбу, он сказал: «Прекратите теперь у меня пляску! Вы ведь даже не захотели выйти поплясать под мою флейту!»”. Эту басню Кир рассказал ионянам и эолийцам потому, конечно, что те прежде отклонили предложение Кира отложиться от Креза, а теперь, когда все было уже кончено, изъявили готовность подчиниться Киру».

О судьбе царя Креза Геродот и другие греческие историки рассказывают, что он был взят в плен живым и приговорен к казни – сожжению на костре. В тот момент, когда разжигали огонь, побежденный воскликнул: «О, Солон, как ты был прав!». Легенда гласит, что славившийся своим богатством Крез однажды призвал к себе мудреца Солона и сказал тому: «Ведь нет же никаких сомнений, что владельца столь неисчислимых сокровищ можно назвать счастливейшим из смертных?» Солон ответил: «Никого нельзя назвать счастливым прежде его смерти».

Кир, услышав слова Креза, заинтересовался, что они означают, и велел погасить костер. Одна из легенд утверждает, что выполнить приказание не смогли – слишком уж сильно успело разгореться пламя, но Креза спас внезапный и сильный ливень. По словам Геродота, «…тотчас средь ясного неба и полного безветрия внезапно сгустились тучи и разразилась буря с сильным ливнем, которая и потушила костер. Тогда-то Кир понял, что Крез – человек, любезный богам и благочестивый. Он повелел Крезу сойти с костра и обратился к пленнику с такими словами: “Крез! Кто из людей убедил тебя идти войной на мою землю и стать мне врагом вместо друга?” А Крез отвечал: “Я поступил так, царь, тебе во благо и на горе себе. Виновник же этого – эллинский бог, который побудил меня к войне. Ведь нет [на свете] столь неразумного человека, который предпочитает войну миру. В мирное время сыновья погребают отцов, а на войне отцы – сыновей…”»

В некоторых источниках упоминается, что впоследствии Крез долгое время был советником Кира Великого и сопровождал его сына Камбиса в египетском походе.

Покорение Вавилона

Более двух тысячелетий один из самых легендарных городов Древнего мира Вавилон для европейцев был не столько географическим названием, сколько неким символом греха и гордыни, синонимом всякого большого, богатого и притом безнравственного города, олицетворением мирового зла, стремящего поработить все остальные народы. Возвращение Вавилона «в реальность» состоялось лишь в конце XIX века – его раскопки относятся к числу самых грандиозных и дорогостоящих в истории археологии.

«…тотчас средь ясного неба и полного безветрия внезапно сгустились тучи и разразилась буря с сильным ливнем, которая и потушила костер. Тогда-то Кир понял, что Крез – человек, любезный богам и благочестивый. Он повелел Крезу сойти с костра и обратился к пленнику с такими словами: “Крез! Кто из людей убедил тебя идти войной на мою землю и стать мне врагом вместо друга?” А Крез отвечал: “Я поступил так, царь, тебе во благо и на горе себе. Виновник же этого эллинский бог, который побудил меня к войне”».

    Геродот

Одним из самых важных завоеваний Кира было покорение Вавилонского царства. Геродот описывает начало этого похода так: «Двигаясь на Вавилон, Кир достиг реки Гинда. Истоки этой реки находятся в Матиенских горах, течет же она через землю дарданов, а впадает в другую реку – Тигр. Тигр же протекает мимо города Опиды и впадает в Красное море. Когда Кир хотел перейти эту судоходную реку Гинд, один из его священных белых коней от резвости прыгнул в воду, чтобы переплыть реку. Однако река поглотила коня и унесла его своим течением. Тогда Кир страшно разгневался на реку за такую дерзость и повелел сделать ее столь мелкой, чтобы впредь даже женщины могли легко переходить, не замочив колена. После такой угрозы Кир отложил пока что поход на Вавилон. Разделив затем свое войско на две части, царь расположил воинов по берегам реки и велел на каждом берегу наметить по всем направлениям 180 прямых, как стрела, каналов, ведущих к реке. Потом он расставил воинов и приказал копать. При большом числе рабочих рук работа была быстро завершена, но все же на нее пришлось затратить целое лето».

Геродот никогда не скрывал, что пересказывает услышанные им предания и легенды, оговариваясь в особых случаях, что описываемое вызывает сомнения и у него самого. Но в данном случае описание гнева властителя и его желания покарать реку наводит на мысль, что греческий автор слишком пристрастен к персидскому царю. Более объективные исследователи указывают, что путь войску Кира преградила река, широко разлившаяся из-за открытия затворов гидротехнических сооружений. Следовательно, надлежало отвести воду, чем персы и занялись.

Некоторые историки рассказывают, что штурм города увенчался успехом именно из-за отводного канала, выкопанного персидскими воинами, благодаря чему уровень воды у городских стен упал и передовой отряд проник за укрепления через водосток. Б. А. Тураев в книге «История Древнего Востока» писал: «Подойдя к Гинду, т. е. Диале, Кир проявляет необычные для него инстинкты сумасбродного деспота, наказывая реку за потонувшую в ней лошадь тем, что, приостановив поход, в течение целого лета занимает свое войско рытьем 360 каналов для осушения реки. Следующей весной поход возобновляется. Вавилоняне разбиты у самой столицы. Начинается осада последней, безнадежно затянувшаяся вследствие крепости стен и обилия припасов. Тогда Кир отводит русло Евфрата в болото, а затем внезапно вторгается по безводному руслу в город, жители которого, захваченные врасплох, да еще во время праздника, не могли оказать сопротивления…»

Причем, по мнению этого видного ученого, решительный натиск мог быть предпринят далеко не сразу, а семь лет спустя. Но эти семь лет царь Кир не терял времени: «Покорение всей Передней Азии персами делало положение Вавилона безвыходным, и «Мидийская стена» могла лишь отсрочить его гибель; эта отсрочка, вероятно, и измеряется семью годами кажущегося бездействия Кира. Долго продержаться среди затопленной области, отрезанной от всего мира, Вавилон, конечно, не мог. И вот Кир начинает наступление и подходит к Диале-Гинду. То, что Геродот выставляет как самодурство, было, очевидно, вполне обдуманным предприятием – снова спустить воду с затопленной местности и сделать ее проходимой».