Супергерой нашего времени

Глава 5

Уже ночью того же дня Егора выпустили из полицейского участка, а днём следующего действительно нашли наркотики прямо на выходе из «Пятёрочки», куда он ходил за продуктами. Мешочек с белым порошком, который явно не был солью или сахаром из магазина. Однако что-то пошло не совсем так, как планировалось, и человек в штатском по имени Эдгар был вынужден отойти от места преступления и позвонить начальству – Игорю Борисовичу Харину:

– Игорь Борисович, тут сложный случай. Заносит всё в протокол. С ваткой для смыва с рук тоже всё внимательно сделал. Обращает на всё внимание понятых.

– А они?

– Ну они-то как обычно. Люди уже привычные, с ними всё нормально, но всё равно ситуация сложная. Ссылается на статьи Конституции, просит независимую лабораторию. Образованный. Мы пока на паузу встали – вот, вам звоню.

Игорь Борисович Харин на своём веку повидал немало таких вот образованных. Щёлкал он их как орешки. А тут ещё и задача стоит важная и конкретная. После разговора с ним все эти «образованные» мигом забывали про 51-ю статью Конституции. 34 года стажа в конторе сделали Харина виртуозом психологической адаптации под любого оппонента в диалоге. Иногда он оставался наедине с мыслью, что и сам уже не помнит, какой он настоящий.

– Вези его сюда, я с ним поговорю. Обращайтесь, как с персидским принцем: сдувайте пылинки и будьте максимально вежливы.

Уже через полчаса Егор сидел в кабинете Харина. Тот поздоровался с ним за руку и жестом предложил присесть, придвинув другой рукой стул.

– Егор Ильич, мои ребята говорят, что нашли в вашем кармане три грамма мефедрона в расфасованном виде. Это покушение на сбыт мефедрона в крупном размере, по части третьей статьи тридцатой, пункт «Г» части четвёртой статьи 228.1 УК РФ – за это грозит реальный срок длительностью в десять-пятнадцать лет. Но я вижу, что парень вы молодой, и совершенно нет желания портить вам жизнь. Давайте тут между собой договоримся, что называется, off the record, то есть не для чужих ушей: вы пишете признание в том, что это ваши наркотики и как они у вас оказались, а я поспособствую тому, чтобы это квалифицировали как приобретение и хранение мефедрона без цели сбыта – это часть вторая статьи 228 УК РФ. И лишение свободы – уже всего от трёх до десяти лет. Ну а там скостим за чистосердечное и содействие следствию. Пока ещё суд будет идти, комфортно в СИЗО посидите – я поспособствую, – и останется год в колонии-поселении. Тоже прослежу, чтобы всё было цивилизованно. Ну а там новым человеком выйдете, и вся жизнь впереди. – Тут Харин сделал паузу. – Молчите? Понимаю. Ну вы посидите, подумайте. Момент сложный, и для вашей жизни, возможно, решающий. Не ошибитесь!

– В соответствии со статьёй 51 Конституции… – начал было Егор.

– Знаю-знаю: вы хотите адвоката. Это, Егор Ильич, желание законное. Приятно иметь дело с человеком знающим. Адвокат уже в пути, не переживайте. Но вот в чём штука: адвокаты не любят иметь дело с мефедронными делами, поэтому сольют вас быстро и гладко. А вот у меня мотивация есть: чем быстрее я ваше дело закончу, тем быстрее приступлю к новому, и план будет выполняться быстрее. Ну и просто не по-людски это – жизнь портить молодым ребятам, которые всего лишь оступились.

– Я отказываюсь говорить с вами без адвоката. Никакие признания я писать также не буду.

– Ну, не будете – и ладно, подождём адвоката. Кстати, вы курите? – Егор жестом показал, что нет. – Но я покурю, если позволите? – Егор кивнул. Харин закурил сигару. – Сейчас уже почти никто в России не курит сигары, а в моё время это был самый писк, – мечтательно затянулся он. – Кстати говоря, Егор Ильич, мне Воронной рассказал про ваш фокус с зажигалкой. Ну, раз уж мы тут ждём адвоката, может, и мне покажете? Я страсть какой охочий до фокусов человек, если честно сказать! – мечтательно проговорил Харин и подкинул зажигалку Егору. – Пакетик с неё снимите только, а то обожжётесь. Знаете, профессиональная деформация: всё в пакетиках у меня, для порядка, – доверительно улыбнулся Харин.

Егор снял пакетик и зажёг огонь, после чего провёл его по руке и по лицу. Харин закинул ноги на стол и зааплодировал:

– Прекрасно, просто прекрасно! Вы и правда будто супергерой! Очень эффектно. Как вы это делаете, даже спрашивать не буду: выпытывать секреты у фокусника – дурной тон. Зажигалочку подкиньте, пожалуйста, и в пакетик её обратно уберите, если можно. Очень уж я люблю порядок!

Егор вернул зажигалку обратно на часть стола, где сидел Харин.

– Ну вот, Егор Ильич, – сказал Харин, аккуратно снимая пакетик с зажигалки. – Вот и ваши отпечатки пальцев на пакетике с четырьмя граммами мефедрона, и тут уже никакая пятьдесят первая статья Конституции не поможет. Но я, Егор Ильич, человек честный и прямой. Я правда хочу вам помочь. Вы, может, в очках этого не смогли разглядеть – так вы стёкла протрите; я человек добрый и настроенный на помощь вам.

– А вы знаете, что это за очки?

– Нет, а что за очки?

– Это очки от Гугла – испытательный образец, мне чудом достался. Они прямо сейчас записывают потоковое видео, и стрим нашего с вами разговора идёт на Twitich и YouTube, так что можете помахать ручкой, вас снимает скрытая камера! – улыбнулся Егор.

Мозг Харина начал работать, как многоядерный процессор. «Так-так, – думал он, – нельзя исключать, что то, что говорит этот паршивец, правда, а значит, в своих дальнейших рассуждениях я должен исходить из того, что видео действительно записывалось и записывается. Значит, применять сейчас силу уже бессмысленно. Хорошо-хорошо, видео, ну и что? – продолжал стрессово анализировать помощник начальника УФСБ, – ну сколько его там людей посмотрит, видео это? А уж мои ребята его быстро из Интернета сотрут! Да и ничего криминального я не сделал. Фокус с пакетиком – это просто следственный эксперимент. Вполне же можно это так объяснить? Я просто хотел увидеть его реакцию. Обычная история», – почти убедил себя Харин.

– Нет, Харин, нет, не держи всех за дураков! Тут подстава, и это всем будет ясно. – В мозгу Харина заговорила оппозиционная сторона.

– Ну о’кей, положим, видео вышло компрометирующее – и что тогда делать вообще? Может, ещё и погоны прямо под видео сорвать? – с вызовом обращалось одно полушарие мозга Харина к другому.

– Нет, погоны срывать не надо, но задумайся: откуда у обычного пацана такое хитрое устройство? Вот ты когда-нибудь слышал о таких очках? – Оппозиционная партия внутри мозга Харина взяла инициативу размышлений в свои руки.

– Нет, никогда не слышал.

– Вот, делай выводы. Ты, помощник начальника УФСБ целого региона страны, и надо же – никогда о таком не слышал! А этот шкет сидит напротив тебя в них и улыбается. Подумай, Харин: ведь такое ценное устройство точно было бы спущено во все регионы, если только оно не суперсекретное и новое! А кому могут доверить суперсекретное и новое устройство такого типа, Харин? Ну соображай же! Правильно, только секретному агенту, который приехал к тебе с проверкой. Губера валят, Харин, губера, и вас заодно свалят, если быстро не возьмёшь себя и ситуацию в руки!

– И как же мне её взять в руки?

– Известно как: умасли этого мальца, чтобы он в своём отчёте про всех лебзюков написал плохо, а тебя преподнёс исключительным профессионалом. Ты после такого наконец станешь не помощником начальника, а начальником. Это твой шанс, Харин!

От макушки до пальчиков ног пока ещё помощник начальника УФСБ Харин проникся этой простой мыслью: это его шанс, и он его не упустит.

***

Пока в мозгу Харина шла борьба, он молчал, а сигара тлела у него в руках, Егор также продумывал план отступления. Он понимал, что никаких гугл-очков у него и в помине не было. Егор придумал эту уловку на ходу, поскольку решил, что отступать ему уже некуда. Ведь он сам, как идиот, дал свои отпечатки в руки Харину.

Они оба были в невероятном нервном напряжении в этот момент. Тишину прервал Харин:

– Егор Ильич, ну я совершенно не против – записывайте видео, если вам угодно. Поясню для вас и для наших зрителей. – Он откашлялся. – С пакетиком был следственный эксперимент; мы так отпечатки не собираем, естественно, просто мне надо было увидеть вашу реакцию. – На этих словах Харин сжёг пакетик той самой зажигалкой и, пока тот догорал на его столе, продолжил: – И по вашей реакции я сразу увидел, что вы невиновны. Ваше дело мы закроем немедленно, все виновные в его появлении будут наказаны – я прослежу за этим лично. А теперь не могли бы вы снять очки – у меня кое-что личное?

Егор снял очки, а Харин продолжил тихим голосом, почти шёпотом:

– А вас, Егор Ильич, в знак нашего примирения я приглашаю к себе на дачу. Жена сделает рябчиков на обед, затопим баньку, поохотимся – у меня там пару гектар моего леса, прямо у участка, – постреляем зайчишек-трусишек и обсудим ваши перспективы на нашей службе. С вашим уникальным умением вы заслуживаете многого. Только вы с этим видео вопрос решите, пожалуйста. Чтобы наш разговор остался тет-а-тет. У себя-то его храните как гарантии безопасности, но из общего доступа удалите, уж пожалуйста, будьте любезны!

Егора взяла оторопь. Он ждал от своей дерзкой затеи всего что угодно, но только не такой мгновенной капитуляции Харина! Ни на какую дачу он ехать, конечно, не хотел. Но понимал, что его отказ может пошатнуть добытую победу, и поэтому ответил на приглашение Харина согласием. Как и на просьбу удалить видео с Ютуба.

Глава 6

Харин лучше многих знал, насколько легко прослушать и переслушать любой телефонный разговор, поэтому приехал к Лебзюку лично, почти сразу после того, как Егор покинул его кабинет.

В тот момент, когда скрипнула дверь, Лебзюк устало поднял глаза поверх очков. Увидев суровую физиономию Харина, он оживился.

– О, Игорь Борисович! Ну как? Как дела, милейший? Закрыли вопрос, если вы понимаете, о чём я? – Лебзюк расплылся в улыбке.

– Вопрос-то закрыт, а вот парень – нет, – сухо отрапортовал Харин, резким движением руки отодвинул стул напротив Лебзюка и размашисто сел в него, смачно ударив по столу папкой, которую принёс с собой. – Так вот, Сергей Михайлович, необъятный вы наш, я бы на вашем месте сейчас задумался, как бы вместо этого парня не закрылся ваш вопрос, вместе с вами. – Тут Харин выдержал паузу, наблюдая, как белеет лицо Лебзюка, и закурил.

Лебзюк, на какой-то момент потерявший самообладание, смог вернуть себя под свой же контроль и заговорил.

– Вы, Харин… – Голос Лебзюка звучал очень высоко из-за нервного напряжения; он откашлялся. – Вы очень многое себе стали позволять. Наверное, уже забыли, как часто меняются помощники начальника УФСБ. А между тем должность эта очень неспокойная, и на вашем месте я бы беспокоился сам, а не призывал беспокоиться других. У меня-то всё схвачено и тут, и в Москве, а вот насчёт вас, Харин, у меня большие сомнения.

– Хреново у тебя всё схвачено, Лебзюк! Впору за сердце схватиться, я бы сказал, раз ты упускаешь из виду ревизора из Москвы, который сидел у тебя в этом самом кабинете, а ты не разглядел! При этом уж наверняка цель ревизора – это не такая мелкая сошка, как ты, цель – губернатор, но ты-то улетишь отсюда первым же поездом, вместе с ним. А улетишь туда, куда в Центре решат: на почётную пенсию, в нефтянку или на Колыму.

Лебзюк достал из кармана платок и аккуратно протёр лоб, а Харин продолжал:

– Егор Донской, которого ты счёл обычным фокусником, оказался специальным агентом из Центра. Понимаешь, чем дело пахнет, Лебзюк? Этот парень во всех кабинетах у вас сидел, со всем вашим беспределом столкнулся в полный рост, в обезьяннике у Воронного посидел, потому что твой толстый зад готовил охоту для губера и не мог уделить ему десять минут своего драгоценного времени. А парень записывал всё это на свои суперсовременные видео-очки. Да-да, Лебзюк, ты записан на видео, в очень высоком наверняка разрешении!

– Откуда эта информация? – очень тихим голосом спросил Сергей Михайлович Лебзюк, пока ещё действующий глава администрации.

– Из самого надёжного источника, Лебзюк. От меня. Можешь быть в этой информации уверен, потому что я с тобой в одной лодке и также вылечу как пробка. Но вылетать я никуда не планирую, и, по счастливому для тебя стечению обстоятельств, я пришёл, чтобы и тебе протянуть руку помощи.

– Ничего не понимаю: он же обычный пацан – как он может быть проверяющим и тем более специальным агентом в видео-очках?

– Да ты просто динозавр, Лебзюк, потому и не понимаешь! В Москве сейчас молодые всё берут под контроль. Хипстеры, гики – слыхал такие слова? Это их мир, а не твой. Поэтому скоро и президентом будет какой-нибудь совсем молодой парень. Или Люба Соболь какая-нибудь, а может, и этот твой Егор Донской! – Харин весело присвистнул от своей же шутки.

– Как – президентом? – Лебзюк ещё больше побелел. – Вместо Путина?

– Ну соберись, Лебзюк, не вместо Путина и не сейчас, я глобально тебе говорю! Но это лирика всё. Я вижу, ты совсем раскис, а между тем наша песенка ещё не спета. Этот парень ещё молодой и не самый опытный, так что шанс у нас есть. Я уже наладил с ним контакт и пригласил на дачу, извинившись за все неудобства. Поедешь со мной, Лебзюк, и, пользуясь даром своего красноречия, уболтаешь его там, чтобы он в свой рапорт включил на нас исключительно положительные характеристики.

– А остальные как?

– Какие ещё остальные?

– Ну Воронной, Безбородько и другие.

– А, ну эти доблестные мужи честно служили городу, но теперь их время прошло. Ты пойми, Лебзюк: этот парень сюда приехал копать, и если он на всех напишет положительную характеристику, то пришлют нового копателя в видео-очках. Поэтому им помочь мы никак не можем. Более того, нам надо будет помочь Егору собрать на всех них максимум информации – у тебя же она есть, Лебзюк?

– У меня? – Глава администрации снова достал белый платок и протёр им лоб. – У меня-то есть, конечно. А у вас что, нет в конторе?

– И у нас есть. Контора пишет, но информации надо максимально много. Этот корабль перегружен, и дальше он поплывёт, только если скинуть балласт, поэтому придётся всю информацию выдать – не только на Воронного и Безбородько, но и на моего начальника, и на твоего, Лебзюк. Ты это понимаешь?

Лебзюк ничего не ответил, только молча в третий раз достал белый платок и поднёс его ко лбу, протирая вновь выступивший пот.

– И на губернатора тоже, Лебзюк. Если мы хотим выбраться из этого переплёта, то и на губернатора тоже нужна папочка и с твоей, и с моей стороны. – Харин затушил сигарету. – Но вот что важно, Лебзюк: этот агент не знает, что я его раскрыл. Это нельзя показать ни видом, ни словом. По принятой обеими сторонами легенде, он по-прежнему обычный парень со сверхспособностями. Ты понял меня?

– Понял, но как тогда мы ему все папочки-то покажем? Ведь если он обычный парень, то видеть их не должен.

– Папочки должны быть у тебя в голове, необъятный ты наш! В голове, а не на столе! С собой ты их взять, конечно, можешь, но оставь в машине. А вот как уж ты эту информацию до нашего гостя донесёшь – это тебе надо голову включить. Как-то между делом: в полупьяной доверительной беседе под шашлычок или в баньке под коньячок. Уж, наверное, главы администрации такие вещи знают и умеют.

– Ну хорошо, положим, мы ему всё это расскажем, но зачем нам валить всех подряд? Давай проинформируем хотя бы Воронного и вместе с ним поедем обхаживать парня!

– Лебзюк, мне никакие Воронные не нужны, я и тебя-то взял только из-за твоего доступа к информации. Ты пойми: им в Центре нужны громкие отставки и громкие дела. А также нужны проводники, которые останутся и помогут освоиться новому руководству. Но таких проводников много быть не может. Нам двоим суждено спастись благодаря моей профессиональной проницательности, а Воронному и Безбородько, увы, нет. – На этих словах Харин развёл руками, хлопнул ладонью по принесённой папочке и, пожав Лебзюку руку, покинул здание администрации.

Глава 7

На дачу к Харину все съехались к полудню следующего дня. Егора привезли на служебной машине. Уже к шести вечера все неплохо выпили, хотя Егор поначалу и отказывался, – и начались задушевные разговоры. Лебзюк весь вечер называл Егора «Егор Ильич», чем очень смущал того, но тем не менее настаивал именно на такой формулировке его имени. Харин ограничивался только именем, но обращался исключительно на «вы». Жена старалась не показываться – муж предупредил её о важности этого вечера и посетившего их гостя.

Раскрасневшийся Лебзюк, активно жестикулируя, заканчивал какую-то историю с недавней охоты:

– Так вот я и говорю, Егор Ильич: этот лось на него натурально побежал, а губер-то и не знает, что делать, – испугался, руки затряслись, ружьё выронил. Если бы я того лося через плечо из пистолета не пристрелил, то был бы у нас уже новый губернатор. – Тут Лебзюк выдержал мхатовскую паузу, чтобы все хихикнули, и продолжил: – А он мне даже официальную благодарность не выписал, представляете? Ну как так-то? Не по-людски же это! Впрочем, чего ещё от такого человека ожидать? Я вам всё как на духу расскажу, как своему. Знаете, как у нас губернатора называют?

Егор вопросительно кивнул, не сказав ни слова, и Лебзюк азартно продолжил:

– А называют его Юра Доля. Потому что он в каждом открывающемся в регионе бизнесе требует свою долю, свой процент. Люди только регистрируют дело – а у них на пороге уже посол от Юры Доли, который говорит: так, мол, и так, тут правила такие, что губернатор должен иметь долю бизнеса – через подставных лиц, конечно. Якобы чтобы лучше контролировать бизнес-климат. Ну и, конечно, крышу обещают. Но это всё на словах, Егор Ильич, а на деле, если что не так, то сидеть будет только владелец, а если дела пойдут в гору, то незаметно и уверенно под контроль губернатора перейдёт весь бизнес, а не только его часть. И для изначального создателя будет хорошо попросту в живых остаться, не говоря уже о каких-то компенсациях и прочем. Вот такой вот человек у нас тут управляет. А сказать-то все боятся про это, будто и нет ничего. Все понимают, что стоит где-то об этом сказать – и дела твои сразу разладятся, а статью уж подполковник Воронной придумает под это дело. За что посадить человека, всегда можно найти. Если бы не героическое сопротивление товарища Харина, то и вы бы, Егор Ильич, уже сидели бы! Воронной вас хотел посадить. Вы знали? Харин на свой страх и риск провёл это дело справедливо и теперь закономерно опасается возмездия кровавого подполковника. Знаете, как говорил римский сатирик Ювенал: «Тому возмездием за преступление был крест, а этому царская диадема». – На этих словах Лебзюк театрально поднял указательный палец к небу и произнёс их нарочито низким голосом.

Егор сидел очень напряжённый, и это было заметно. Он был поражён и старался запоминать всё, что говорит Лебзюк, а посередине его монолога уличил момент, чтобы включить диктофон на своём айфоне. Харин же сидел с непроницаемым лицом, как бы готовясь дать нужную эмоцию от возмущения до восхищения, в зависимости от поведения Егора. Но тот безмолвствовал, и Харин продолжал сидеть в непроницаемом эмоциональном футляре.

А Лебзюк продолжал свой пламенный монолог:

– Воронной вовремя понял, что борьба с коррупцией в России существенно выгоднее, чем сама коррупция. И борется с ней по-мужественному отчаянно. Вы, Егор Ильич, просто обратите внимание. Если на него посмотреть, то он святой человек. Семьянин, двое детей. Жена работает школьной учительницей, на работу пешком ходит. Ютятся в маленькой двухкомнатной квартире, машины своей нет. За границей не были ни разу, на отдых всегда ездят только на Кавказ или в Крым. Но все, кто знаком с ситуацией, внимательно знают, что у Воронного по очень сложным оффшорным схемам на Кипре есть несколько фирм, и на них оформлено семь квартир в Москве, несколько квартир на Кипре и целая россыпь земельных участков. Классический Корейко. Для кого он эти деньги хранит, я не знаю. Семья об этих счетах точно не в курсе – я наводил справки через своего человечка. Но он самый настоящий подпольный миллиардер! А какие красивые эти офшорные схемы! Вы если позволите, Егор Ильич, я сбегаю в машину – у меня, по счастливому стечению обстоятельств, там бумажка с ними завалялась. – Егор кивнул. Лебзюк быстро вернулся с папочкой синего цвета – Вот, смотрите, все документы.

– А позвольте я это сфотографирую, для того чтобы повнимательнее изучить на досуге? – попросил Егор.

Лебзюк растерянно посмотрел на Харина, а через мгновение на него же посмотрел и Егор. У Харина в голове пробежали импульсы здравого смысла, но быстро были смыты волной жажды наживы, и после непродолжительной паузы он почти вскрикнул:

– Конечно! Конечно фотографируйте, если это требуется для дела!