Пустыши. Миры инкубатора

– Виталик, ну чего ты такой злой? – наигранно ласковым голосом заговорила с ним Татьяна. – Неужто ночью тебя Настенька отфутболила? Не кисни, а то прокиснешь!

Под этот треп все выгрузились со своими рюкзаками из машины. Потоптались на месте, вопросительно поглядывая на Андрея. Тот, упершись пятой точкой в капот «Газели», невозмутимо курил, с прищуром всматриваюсь куда-то вглубь леса.

– Нам туда! – наконец объявил он, махнув рукой чуть вправо от себя, и, бросив окурок себе под ноги, хорошенько втоптал его в мягкий подлесок. – Идем друг за другом, расстояние два метра. Из вида друг друга не теряем. Я первый, Женька замыкает. Как увидите на деревьях ржавые таблички с предупреждениями об опасности, поймете, что до цели около километра.

– А мин там точно нет? – уточнила у него, поежившись, Катя.

– А вот хрен его знает, – Андрей невозмутимо пожал плечами и, забрав у Женьки ружье, достал его из чехла, зарядил и повесил себе на плечо, обернув патронташ с запасными патронами вокруг пояса, а чехол убрав в рюкзак. – Во всяком случае, от местных я не слышал, чтобы кто-нибудь в этом лесу подорвался на мине. Что даже странно, учитывая, какие бои здесь шли во время Второй мировой.

– Ну ты и загнул, конечно, – усмехнулся я, помогая Яне нацепить на плечи ее рюкзачок, рюкзаком его мог назвать только гном или карлик. – Кто бы при Совке дал построить здесь пионерский лагерь, если бы всю округу с миноискателями по три раза не прошерстили? Другое дело – секретный объект. Если ставили его на консервацию во времена развала Союза, то про несколько недезактивированных мин могли просто позабыть. А то, что за все это время на них еще никто не подорвался, ни о чем не говорит. В конце концов, сюда паломники колоннами не ходят.

– Тоже верно, – согласился со мной наш проводник. – Но я постараюсь вас провести по уже довольно истоптанной тропе. Так что риски сведены к минимуму.

Еще немного потрепавшись, мы выстроились в колонну и пошли следом за Андреем. В затылок ему дышала Татьяна, потом шли Винт и Настя, следом за ними я, Яна, Катя и Жека. Вот такой походный порядок у нас образовался.

Андрею со второй или третьей попытки удалось найти почти неразличимую, заросшую молодой травой тропинку, уходящую в нужном нам направлении. Стараясь держать рекомендованное расстояние между собой в пару метров, мы выдвинулись за ним цепочкой. Идти было легко. Мягкий подлесок слегка пружинил, но ни поваленных деревьев, ни буреломов нам по пути не попадалось. По дороге останавливались напиться из парочки найденных нами родничков. Спустя час такой неспешной ходьбы нам на глаза стали попадаться первые проржавевшие таблички с предупреждениями, прибитые к стволам деревьев такими же проржавевшими гвоздями-сотками.

– Либо я дурак, либо я чего-то не понимаю, – заметил Винт, озираясь по сторонам. – А как сюда автобусы с детьми подъезжали в те времена, когда здесь был детский лагерь? Не с парашютами их же туда сбрасывали?

– Ты не дурак, – заметил Андрей, прикуривая на ходу очередную сигарету. – Просто, видимо, никогда не был в пионерских лагерях.

– Это с кой ли? – возмутился Винт. – Был разок в «Орленке».

– Это тот, что на берегу моря стоит? Второй после «Артека»? – уточнил у него Андрей.

– И что?

– А то, – было слышно, как брат Жеки усмехнулся. – Это как отель пять звезд для детей. Ну, на фоне «Артека» пусть будет четыре звезды. А здесь был, скажем так, двухзвездочный отель. Для деток рабочего класса. Но! – Андрей, не оборачиваясь к нам, помахал над своей головой правой рукой с поднятым над сжатым кулаком указательным пальцем. – Даже такие пионерские лагеря строились вблизи естественных водоемов. Рек и озер. Этот был не исключением. С обратной стороны лагеря есть довольно большое озеро, в которое впадает речушка, проходящая мимо недалекого областного центра. И именно по ней на небольших речных трамвайчиках детей доставляли до пристани пионерлагеря. Теперь, понятно?

– А тогда какого лешего мы не могли добраться до места назначения по воде? – возмутился Винт. – Вместо этого мы месим сейчас подлесок по бывшему минному полю и поим комаров да мошек своей кровью!

– А разве суть идеи была не в том, чтобы пройти дорогой таинственно исчезнувшей экспедиции? – сильно удивился Андрей, да так, что, остановившись, обернулся посмотреть на младшего брата.

– Именно в этом, – заверил его Женька.

– Тогда какого Хуанхэ ты чем-то недоволен? – Андрей перевел свой взгляд на Виталика. – Да, во времена пионерлагеря была еще дорога из бетонных плит. Но после строительства непонятно чего на месте детского учреждения дорогу демонтировали. Кстати, мы практически идем по тому, что от нее осталось. Горе-ученые шли к заброшенному объекту именно этой дорогой. И машины они побросали на той самой полянке, где мы свою оставили. В чем проблема?

– Об этом я как-то не подумал, – сконфузился Винт, и мы продолжили движение.

Спустя минут тридцать нестройные ряды деревьев резко закончились, и мы вышли на явно искусственную поляну. Время, конечно, брало свое, и то там, то здесь уже выросли молодые ели и березки, но лесом это, конечно, назвать никак нельзя было. Метрах в трехстах от нас возвышался высокий забор из серых бетонных блоков с колючей «егозой» поверху.

– А ворота-то закрыты, – заметил очевидное для нас всех Жека, когда мы, выстроившись в ряд на краю рукотворной поляны, со смешанными чувствами рассматривали цель нашей «экспедиции».

– А кто-то упоминал про открытые ворота? – поинтересовалась у всех сразу Настя.

– И что дальше? – озвучил общий вопрос Винт как самый нетерпеливый из нас.

– Обойдем по периметру, – сплевывая себе под ноги, невозмутимо предложил Андрей. – Или найдем пролом в стене, или место, где можно ее перелезть. С близко стоящего от забора дерева, например. В крайнем случае посмотрим, как запечатан объект со стороны озера.

– Ой, не нравится мне эта затея, – заметила Татьяна. – Да и по деревьям я лазать не умею.

– Предложи другие варианты, – пожала плечами Яна. – Мы что, столько сюда тащились, чтобы, как бараны, посмотреть даже не на новые ворота?

– Хорош трындеть! – Винт поправил у себя на поясе ножны и, взяв Катю за руку, решительно зашагал вперед. – Будем стоять на месте, нас комары до смерти зажрут, а это не входит в мои планы.

Мы переглянулись между собой и словно нехотя пошли за ним следом.

9

Подмосковье. Август, 2016 год.

Секретная научная база «ХРОНОТЕК»

Я в задумчивости ковылял в свой кубрик. Почему кубрик, а не комната или номер? А не по фиг ли, как назвать то место, где по большей части ешь да спишь? Хотя если задуматься, то все мы здесь, как на подводной лодке, обитаем. Точнее подземной. И отчего бы тогда моему жилищу не называться «кубрик»?

Генерал сказал явиться в лабораторию для прошивки в мой личный ID-чип дополнительных полномочий и кодов доступа через пару часов. До открытия стазис-капсулы остается еще больше двадцати двух часов. Поэтому я решил тупо отоспаться. Только вот дойти до дверей своей личной подземной пещеры я так и не успел. Коммуникатор в кармане взорвался звонком экстренной связи с генералом. И взорвался – это почти не образное выражение речи. Для начала меня немного тряхнуло разрядом встроенного в корпус мобильного устройства электрошокера. Не смертельно, но крайне чувствительно. Потом аппарат начал резко понижать температуру собственной оболочки, грозя обморозить мне ногу в непосредственной близости от очень важных для меня репродуктивных органов. Как только я вытащил коммуникатор из кармана своих брюк-карго, он перешел в режим приема и перестал испытывать мой измученный организм на сопротивляемость внешним раздражителям.

– На связи! – хмуро пробурчал я, прислонившись спиной к стене коридора и вглядываясь в экран устройства, держа то на вытянутой руке перед собой.

– Еще не завалился спать? – поинтересовался генерал, всматриваясь в выражение моего лица через камеру моего передатчика.

– Когда бы я успел? – поморщился я от риторического вопроса. – У меня функции головного мозга искусственно развиты, а не мышцы опорно-двигательного аппарата.

– На это и был расчет. Давай возвращайся в мой кабинет. Дело для тебя интересное намечается.

– Все ваши интересные дела для меня очень не интересно и крайне болезненно заканчиваются, – я поморщился. – Мне бы хоть немного отдохнуть…

– Давай так… – генерал мне заговорщицки подмигнул с экрана. – Если решишь, что тебе это не интересно, я настаивать не буду. Но для того чтобы ты ускорился, намекну, что бонус за это задание премиальный. Класса люкс с плюсом.

– А конкретнее? – я уже заинтересовался, но показывать это генералу даже в мыслях не имел.

– Про задание или бонус? – склонил голову вбок мой собеседник.

– Про бонус, – не стал юлить я.

– Карт-бланш на поселенца, – генерал с интересом наблюдал за моей реакцией. И было от чего. Многие за периметром базы имели семьи. Детей. Для них мы были разведчиками, моряками дальнего плавания, космонавтами. Кем угодно, кто мог продолжительное время не появляться дома, а их семьи были финансово обеспечены и пользовались определенными льготами. А в случае смерти главы семьи получали немаленькую компенсацию. Но вот карт-бланш на поселенца означал то, что ты мог официально проинформировать кого-то на стороне о том, чем на самом деле занимаешься. Или даже поселить его на базе. Такой бонус за погружение в мир Zero был крайне редким, и на моей памяти это было всего один раз. Тогда команде удалось найти проход из четвертой хронолокации в пятую и поставить там «маяк», заякорив хроноточку в чужом мире.

– Вы случайно там не живую тварь из командного состава в свою лабораторию заполучить собрались? – на всякий случай поинтересовался я. – Если это так, я пошел спать.

– Мысль интересная, – генерал сделал вид, что задумался. – Но пока нет. Тебя ждать?

– Уже иду, – я отлепил свою спину от стены. – А коньяк с сигарами будет присутствовать при нашем разговоре?

– Кофе с чайной ложкой моего коньяка могу тебе гарантировать, – проворчал мой непосредственный начальник. – На остальное сначала заработай.

Он отключился, не ожидая от меня комментариев по поводу жадности руководящей верхушки. Но и так сойдет. Ложка его коньяка – это как пять суток беспробудного сна. В чувство меня точно приведет. Хотя пара-тройка глотков неразбавленного напитка была бы лично для меня предпочтительнее. Но дареной кобыле, как известно…

Проходя мимо демонстративно обиженной на меня Анечки, я расплылся в своей самой обворожительной улыбке. Но, видно, рожа у меня по-прежнему оставалась помятой, и должного эффекта это мое действо не произвело. Анечка просто махнула мне вслед рукой, словно отгоняя от себя неприятный запах.