Кирьян

– Это я тебя порвал… Я тебя сделал, как молодого… Хаахаааа…

– Всё. Завали свою хлебницу… Мне надо как – то выбираться отсюда… А как я не знаю…, – заявил Тимофей.

– Как? Просто. Заводи и поехали…

– Ты дурак что ли…

– Хаахааааа…

– Сразу видно дурак… Хаахаааа…

– Не парся… Починим…

– Как? Нужны инструменты… А у меня ничего…

– Блин…

– Смотри… Там есть какая – то деревушка… Может, туда сгоняем… Смотри тут совсем рядом… Попросим у кого-нибудь инструменты…

– А что дело… Давай… Блин. Только мне придётся пешком переть…

– Да тут недалеко. Докатишься… Хаахаааа…

– Ладно… Тут, наверное, полкилометра… Слушай, кажется, там деревня заброшенная. ААА…

– Да… Посмотрим… Погнали…

– Аха…

Глава вторая

Дали лазурные завораживали. Ширились бескрайние поля. Высоко кружила дикая птица. Она терялась под облаками. Повеял лёгкий ветерок. Слегка заколыхалась листва на небольших, зелёных кустиках. Чуть клонилась высокая трава. Дорога глиняная виляла и пропадала на крутых виражах. А неподалёку на высоком пригорке возвышались серые домики. Там же возвышались чудные, высокие берёзки. Тропки далеко тянулись по полю. Они вели прямо к берегу чудного Белого озера. Здесь имелся небольшой, песчаный пляж. И сетка тянулась. На песке валялся потрёпанный, волейбольный мяч.

Веял лёгкий ветерок. Костя, сидя на мопеде, крепко держался за руль. Он заглушил мотор, припарковавшись возле витого серого забора. И чутко осмотрелся. Ветхие дома стояли в ряд. Между ними тянулась улица. Она терялась за высокими берёзками и кустами. В первом доме косилось крыльцо. Крыша давно прогнулась. Окна небольшие скрывали серые доски. В огороде стояло чучело. На нём висело захудалое, фиолетовое пальто. На лужайке во дворе лежала всякая рухлядь. Двери амбара нараспашку висели на одной петле. Костя слегка нахмурился. Мысли путались. «Да… Деревушка. Куда нас занесло. Тут от озера не так далеко. Но всё же далеко… Блин. Может, тут и никого. А может, кто – то и есть… Надо бы проверить… На мопеде что ли проехать… Хотя… Лучше прогуляемся… Она небольшая с виду… Ну, где он там идёт? Вон вижу, плетётся… Ладно. Сейчас посмотрим на деревушку…», – подумал он. Костя Мочалкин прищурился. Он лихо соскочил со своего мопеда. И тут же поставил на ножки. Сам немного потянулся. И слегка захрустели на руках локтевые чашечки. Он глубоко вздохнул, бегло глянув на приятеля. Тот небыстро шагал по дороге, держа за ручки свой мопед.

– Что тут за деревушка? Ладно. Что он так долго идёт. Я бы уже пришёл? – подумал Костя.

Повеял лёгкий ветерок. Тимофей, тяжело шагая, держал мопед за руль. У того чуть скрипели колёса. Глушитель кривился. Фара заметно заляпалась в грязи. Каркас мопеда обляпала глина. Уже засыхала. Тимофей, меся грязь резиновыми сапогами, остановился. Он глубоко вздохнул, прислонив мопед к забору.

– Фу… Бесит меня он… Как меня так угораздило? Блин… Ты видел, как я подлетел на том бугре… Я думал, сам улечу…, – сказал Тимофей.

– Хаахааааа… Но всё-таки я тебя сделал, как сынка маминого…, – ответил Костя.

– Чего? Сам ты сынок мамин… Ещё так назовёшь меня и я тебе морду набью…, – дико сказал Тимофей.

– Хаахааааа…

– Что тут? Глухомань какая – то… Тут никто не живёт…

– А откуда ты знаешь? Может, там есть кто? Надо посмотреть…, – добавил Костя.

– Ну… Пойдём, посмотрим…

– Блин… Кажется… Я слышал, что кто – то кричал…, – сказал Костя.

– Реально… Я тоже немного слышал…

– Пошли… Глянем…

– Пошли…

Небо вечернее выглядело красиво. Дали завораживали. Повеял лёгкий ветерок со стороны озера. Дорога глиняная в заброшенной деревушке чудно петляла. Кривились замысловато дома. На берёзках шелестели листья. Костя и Тимофей живо побежали по огороду. Они затаились за амбаром. И тут же прижались к забору. Их взору предстала картина маслом.

– Жесть… Смотри. Костя.

– Аха… Вижу…

Повеял лёгкий ветерок. Высокий, деревянный, рубленый дом выглядел старо. Крыша треугольная косилась. Окна имели узкую форму. И кое – где не хватало стёкол. Веранда тоже не блистала новизной. Пол чуть провалился. Брёвна косились. Дом окружали серые жерди, тупо приколоченные к столбикам. На дороге стояли тёмные, большие джипы. В стёклах отражалась томная реальность. Возле автомобилей стояли авторитеты Батон и Феррари. Они курили сигареты с фильтром. Дымок плавно тянулся вверх. Батон имел развитое, широкое тело. Голова круглая, лысая. На бычьей шее синяя наколка. Глаза зелёные, раскосые. Губы полные вытянутые вперёд, как клюв утёнка. Батон вырос в глухой деревушке Быково. Работал сапожником. И матерился знатно. Там он совершил налёт на продуктовый магазин. Но уйти не сумел. Его задержали блюстители закона на соседней улице. Он успел выпить бесплатно только полбутылки водки. А деньгами не воспользовался. Сумка улетела в канаву. Его быстро скрутили и посадили в служебный УАЗ. Затем отвезли в линейный отдел. Батон после суда отправился в места не столь отдалённые. Рядом стоял авторитет Феррари. Он обладал густой, светлой шевелюрой. Имел приятную внешность. Глаза прямые, тёмно-синие. Нос греческий. Губы полные, как у женщины. На нём плотно сидела белая футболка. Она подчёркивала изгибы развитого тела. Особенно выделялся рельефный торс. Он обладал диким нравом. И мог резко схватиться за свой острый нож, который всегда носил в кобуре на поясе. Феррари побывал в горячей точке. И немного помешался. Он мечтал купить себе дорогую иномарку Феррари. И копил всё время. Ему не хватало ещё тридцати тысяч долларов. Он любил только деньги. И даже свою маму Аллу обокрал. Он продал на рынке её дорогое колье и платиновые серёжки.

– Блин… Этот лох молчит…, – сказал Феррари.

– Ничего… У нас и морж заговорит… Хаахаааа…

– Да… Хаахааааа…

Повеял лёгкий ветерок. На белоствольных берёзках чутко зашелестела листва. Костя Мочалкин и Тимофей Гудков, сидя за забором, бегло переглянулись. На лицах появилось волнение. Они вновь посмотрели в сторону дома. Костя заглотил слюнку. И сейчас походил на тушканчика в степи. Глаза широко открыл.

Веял чуткий ветер. Во дворе дома царила суматоха. Авторитеты двужильные Панк и Сыр крепко держали за руки бизнесмена Матвея Коляскина. Тот кривился на ногах, всё время западая на коленки. Его порванная белая майка уже пропиталась кровью. На пухлом несимпатичном лице виднелись ссадины и синяки. Левый глаз сильно залип. Щека вздулась. Губы разбитые кривились. Двойной подбородок гудел. Челюсть сильно ныла. Матвей, завалившись на коленки, пустил изо рта кровавую слюну. Руки затекли. Голову склонил.

– АААААА… ААА… Суки хреновы…, – тихо произнёс он.

Матвей слыл зажиточным бизнесменом. Он занимался скупкой старинных вещей и драгоценностей. Ему принадлежала сеть ломбардов в нескольких городах мира. Ещё он значился опытным коллекционером. И владел дорогими живописными картинами. Некоторые из них рисовали известные мастера. Такие художники, как Пикассо, Репин и Васнецов. Он собирал и самовары. У него насчитывалось около двадцати штук. Он просто души в них не чаял. И сам походил чем – то на самовар. Ещё имелись и дорогие, золотые украшения в виде серёжек, бус, цепочек и браслетов. Он ездил на чёрном мерине. Жил на собственной вилле в Подмосковье. Жена Сусанна Куклова подала на развод пять лет назад. Её бесили частые измены мужа. Матей приходил домой поздно. И она порой находила в карманах его костюмов дамские трусики иностранных производств. А один раз он явился со следами красной помады на щеках. И чётко просматривались жаркие поцелуи. Она не выдержала. Она быстро собрала вещи в чемодан на тележке. И затем громко хлопнула дверью. Дочь Адель забрала на свои поруки. Той ещё не исполнилось и семи лет. Но белокурая крошка с чудными ямочками на щеках всё понимала. Она прямо сказала маме, чтобы та не думала об этом лживом кобеле. Несколько недель назад его сподручный – телохранитель Олег Кудряшов был найден в пруду. Он там проплавал всю ночь, как лягушонок. Был накачен алкоголем до чёртиков. И судмедэксперты констатировали самоубийство. Матвей быстро всё просчитал. Он тут же решил уехать по делам. Но за ним уже велась слежка. Теперь он был пленён истинным мафиози. Его знали по кличке Слизкий. По паспорту Альберт Анатольевич Слизов. Внешне он походил на большую, но невысокую новогоднюю хлопушку. Голова овальная. Волосы короткие, редкие, седые. Виднелась медная лысина. Лицо малоприятное, морщинистое, расплывчатое. Глаза немного дикие, большие, цвета варёной сгущёнки. Нос, как мятая картофелина. Рот слегка кривой, широкий. Губы полные с оттенком кофе приправленного молоком. В целом его фейс походил на мордочку лютого барбоса. Тело неказистое. Как большая бочка, в которой застыл лёд. Особенно выделялся живот. Просматривалась неуклюжесть. Штаны ему шили на заказ, как и ремни. Он застёгивал их высоко на своём брутальном, но невысоком теле. Руки развитые, но короткие. Сейчас на нём красовалась рубашка с короткими рукавами. На ней красовались зелёные пальмы. Он обожает отдыхать в Гаити. Мафиози Слизкий около половины своей жизни провёл на нарах. На его теле красовались многочисленные синие наколки. Он жил на вилле, которую окружал высокий каменный забор. Он содержал трёх любовниц. С ними он в разное время познакомился в борделе. Занимался исключительно рэкетом. И банду себе подыскал бойкую.

Повеял лёгкий ветерок. Матвей, пребывая в лёгком нокдауне, выплюнул изо рта кровавую слюну. В глазах зарябило.

– ААААА… ААА… Суки…, – тихо простонал он.

Мафиози Слизкий чуть прищурил хищные глаза. На порочном лице появилась жеманная улыбка. Сейчас он походил на разъярённого тюленя во время брачного периода. Он устремил свой лютый взор на лицо пленного. Руки окровавленные обтирал травой.

– Рубаху испачкал. Вот урод. Она сто баксов стоит. Значит, упрямишься сволочь. Где картина «Мальчик с пальчик» Малевича. Мы знаем, что она у тебя. Сделка у тебя не вышла. Мы постарались. Хаахаааа… Где картина падла?. Куда ты её спрятал? Говори гад навозный… А то хуже будет. Сначала мы с твоей куколкой порезвимся. А потом тебя утюгом будем пытать. Мама не узнает. Смотри гад. Говори? Где картина? – сказал мафиози.

Веял лёгкий ветерок. Авторитеты Панк и Сыр крепко держали пленного за руки. А тот и вовсе склонился на коленки. Изо рта вновь пустил кровавую слюну. Майка влажная липла к упитанному телу. Дышал тяжело.

– ААААА… ААА… Пошёл ты выродок вонючий… Ничего я вам не отдам… Я давно всё продал… Тупые вы уроды… Хаахаааа…, – ответил Мануил.

Бизнесмен, выпрямив спину, устремил свой взор на лицо неприятного визави. И слегка улыбнулся, хотя боль томила. Раны жглись. В глазах витала рябь.

– Вы все хреновы ублюдки… Ничего вы не получите… Вам всем хана. Хаахааааа…, – засмеялся Мануил.