Homo sapiens. История человечества: кратко и увлекательно

Исчезновение мегафауны в Европе и первые попытки земледелия действительно приблизительно совпали по времени, но очевидной причинной связи здесь не прослеживается. Трудно представить себе уважаемого главу семейства той эпохи, который с горечью обращается к соплеменникам, выйдя утром из юрты: «Мы не видели мамонтов и носорогов уже месяц… Давайте попробуем посеять зернышки колосков – может, что-то получится». К тому же на территории «плодородного полумесяца» (современный юг Турции, Ливан, Израиль), где люди впервые начали сеять злаки, шерстистые мамонты и носороги не водились к тому времени уже многие тысячи лет.

Исследователи сегодняшних первобытных обществ (бушменов юга Африки; жителей Новой Гвинеи) проводили любопытные эксперименты. Местным охотникам предлагали заняться сельским хозяйством: например, посадить клубни дикого ямса (растения, похожего на картофель) и собрать урожай. Отношение тех к этой затее было отрицательным. Бушмены отвечали: «Зачем заниматься посевом, если вокруг столько вкусных сытных орехов?» Вожди папуасов же утверждали, что занятие земледелием, как считали их предки, навлечет на племя большие несчастья (в некотором смысле те были не так уж и неправы). Однажды после нескольких месяцев неудачной охоты племя папуасов все-таки посадило ямс, ухаживало за ним и затем собрало урожай. Но как только удача на охоте вернулась, они сразу же забросили это скучное занятие.

Разумеется, нельзя проводить параллели между современными охотниками и нашими предками, жившими 10 тысяч лет назад. И все же это интересный пример для размышлений.

Кто впервые начал возделывать землю?

Это известно довольно точно. Первыми земледельцами были жители Ближней Азии: Турции, Ливана, Сирии, Израиля. Причина ясна: именно в этих регионах произрастали дикая пшеница и ячмень, ставшие первыми сельскохозяйственными культурами в истории.

Нельзя сказать, что для людей того времени эта задача была простой. Наоборот – она заметно превосходила уровень их возможностей. Дело в том, что сеять дикую пшеницу бессмысленно. Мало того, что объем урожая не сильно превосходил бы массу посаженных семян. Ее колоски устроены так, что зерна дикой пшеницы рассыпаются сразу же после созревания колоса, а иногда и раньше. Древние люди собирали упавшие дикие зернышки с земли (те, что не были рассеяны ветром) или срывали недозревшие колосья, хотя их зерна почти не пригодны для еды. Для культивирования нужна пшеница специальных сортов, с плотно закрытыми колосками, которые можно собрать без потерь и затем обмолачивать. В дикой природе такой пшеницы не существует.

Чтобы получить пшеницу, пригодную для земледелия, древним сеятелям пришлось совершить весьма сложные процедуры ее селекции, которые могли занять сотни лет до того момента, когда они достигли хоть какого-то успеха. Селекция зерновых похожа на эволюционный отбор, но направленный разумной рукой в нужное русло (а не так ли и сам Господь осуществлял всю земную эволюцию? – может возникнуть мысль у верующих). В нашем случае требовалось из тысяч колосков рассыпающейся дикой пшеницы отобрать хотя бы несколько более прочных, чем другие. Далее посадить такие зерна в землю, собрать урожай и вновь отбирать самые крепкие колосья – до тех пор, пока большинство не перестанут открываться до того, как они созреют. Трудно сказать, сколько времени заняло бы «окультуривание с нуля» дикой пшеницы сегодня, при нынешних знаниях, но без специальных методов генной инженерии. Эксперименты такие не проводились, а оценки видных экспертов по селекции, сколько времени заняла бы такая культивация, колеблются от «нескольких поколений людей» до «это вообще невозможно».

Что происходило на самом деле, какими путями шла древняя селекция, мы не знаем. Опираться мы можем только на факты – прямые и косвенные археологические свидетельства.

Классическое описание этого процесса в учебниках звучит приблизительно так. Однажды женщины вернулись с горстями зерен, но по какой-то причине сразу не употребили их. Пролежав некоторое время во влаге, зерна подгнили, проросли, их сочли испорченными и вытряхнули рядом с жилищем. Спустя несколько месяцев на этом месте выросли колоски. Заметив это, люди стали собирать больше зерен, намеренно разбрасывали их и получали все больший урожай. В конце концов они начали засевать такими зернами целые поля – так и родилось сельское хозяйство. Хорошо для детского мультфильма, но вряд ли годится для серьезного анализа вопроса.

На сегодня известно следующее. Первыми косвенными признаками земледелия можно считать орудия труда, похожие на серпы, мотыги и другие. Первые такие орудия находили в Палестине и Ираке с датировкой в районе 11 тысячелетия до н. э. К сожалению, в тех же местах не было найдено ничего другого, связанного с земледелием, например молотилки, печи или остатки злаковых изделий, похожих на древний хлеб или пшенную кашу. Вероятнее всего, люди того времени срезали такими орудиями дикую пшеницу и без затей просто жевали ее зерна.

Отдельные находки в городах Ближней Азии 9-го и 8-го тысячелетия указывают на то, что пшеница стабильно составляла часть рациона их жителей, но она все еще была полностью или в основном дикой. Правда, способы ее приготовления улучшались – ее варили в виде каши, пекли, а также, наряду с ячменем, использовали для приготовления некоего подобия пива.

Собирательство, включая срезание пшеницы специальными инструментами, еще нельзя назвать земледелием. Уверенно говорить о «культуре земледелия» на Ближнем Востоке и возделываемых полях злаковых, мы можем лишь применительно ко времени, не ранее 6–7 тысяч лет до н. э.

К этому времени люди жили оседло в тех местах уже нескольких тысяч лет. Другими словами, в наше время становится все более очевидной логическая связь, обратная тому, что прежде считалось общепринятой истиной. Люди стали жить оседло не потому, что решили заняться земледелием и им нужно было ухаживать за полями и охранять урожай. Исторически скорее все было наоборот: они занялись земледелием для того, чтобы не умереть от голода, живя оседло.

Но почему же после миллионов лет вольной кочевой жизни Homo вдруг стали строить деревни, а затем и целые небольшие города – причем еще до того, как начали массово возделывать землю?

Точного ответа на этот вопрос наука не дает.

Одна из самых значительных археологических находок мира за последние полвека – раскопки соседних городов Гебекли-Тепе и Чатал-Хютюк на юге Турции, вблизи границы с Сирией.

По своему значению для нашего понимания всемирной истории найденное в них стоит в одном ряду с великими египетскими пирамидами, хотя эти раскопки менее известны.

Гебекли-Тепе – первый известный науке крупный храмовый комплекс. Он датируется 9–10 тысячелетием до н. э. Найденные учеными места обитания людей того времени можно назвать даже не деревнями, а временными, хотя и благоустроенными стоянками первобытных кочевников. А тут – большой каменный храм высокого архитектурного уровня. Многие историки были поражены этим открытием.

Храм Гебекли-Тепе состоит из нескольких ровных широких каменных колонн высотой более трех метров. Это самое раннее обнаруженное святилище в мире. И сразу – грандиозное. Мы не знаем, какую религию исповедовали жители этого древнего города, но знаем, что при храме были жрецы, занимавшие в том обществе привилегированное положение.

Колонны храма и каменные сооружения, окружающие его, украшены затейливыми и мастерски выполненными орнаментами: быков, львов, газелей, насекомых, птиц – грифов и уток. Храм никогда не был разрушен или разграблен, однако, спустя одно или два тысячелетия люди покинули это место, предварительно зачем-то аккуратно засыпав бывшее святилище слоем земли.

С точки зрения традиционного понимания истории непонятно, зачем «диким неграмотным охотникам и собирателям», еще даже не занимавшихся земледелием, вдруг понадобилось такое сооружение. Неизвестно и то, был ли Гебекли-Тепе единственным крупным каменным храмом в эпоху раннего неолита или таких мест было больше, но они, к сожалению, не сохранились.

Другой город, Чатал-Хютюк, относится к более поздней эпохе: около 7 тысяч лет до н. э. В нем проживало более тысячи человек: мегаполис по тем временам. Город возвышался на холме; дома в нем имели прямоугольное каменное основание. Интересно, что в городе не было улиц, а дома были без дверей и стояли почти впритык друг с другом. Их жители входили в свои дома, поднявшись на крышу по лестнице, затем спускаясь в жилые помещения через проем в потолке. По меркам древности, дома были очень просторными: имели несколько комнат. С холма, на котором находился город, открывается обзор окружающей местности – возможно, для целей обороны, хотя следов сражений в нем нет. Так же, как в более поздней культуре поклонников солнца – зороастрийцев, тела покойников было принято оставлять до того момента, как грифы склюют их плоть. Затем родственники предавали кости земле, а голову умершего относили домой и хоронили в подполе: в отдельных домах под полами находят целые кладбища черепов.