Восемь

– Как и обещал, напомню, что я против этих мелких скукоженных кульков, поэтому принес нормальные стаканы, – сказал Денис и присел напротив. – Скажите, мы не могли с вами раньше встречаться?

– Точно нет, я бы запомнила настолько уверенного в себе мужчину, – улыбнулась незнакомка.

– Да уж, сдается мне, мы неправильно начали наше общение, время исправляться. Денис, – представился он, взял свой стакан и отхлебнул кофе.

– Денис, что ж, рада познакомиться, а кем работаете?

– Дурачков по экрану гоняю.

– Эммм… Стример? – предположила она.

– Почти, монтажер, свадьбы, корпоративы, клипы, прочее такое.

– Работаете на студии?

– Нет, сам себе ромашка.

– Это должно быть скууучно, все время сидеть дома.

– Нисколько, можете мне поверить.

Вот они мило болтали уже какое-то время, а Денис не мог отделаться от ощущения дежавю, незнакомка сама по себе была очень живой особой. Она была сама мимика, глаза постоянно стреляли по нему и метались буквально к каждому его жесту или слову, руки все время были в движении, то сплетая «замочки», то расплетая, то барабаня пальцами по столу, а то лежали параллельно, словно тело помогало ей поймать темп беседы. Все эти движения производили прямо-таки гипнотический эффект.

– А могу я теперь узнать о вас больше, – Денис отхлебнул кофе. – Как вас зовут?

– Алиса Селезнева.

Услышав имя незнакомки, он поперхнулся кофе, закашлялся, хлопнул два раза в ладоши и обернулся, будто пытаясь кого-то найти.

– Да, более странной реакции на свое имя я еще не видела. Какой же вы, Денис, странный. Обычно все начинают с «Алиса, миелофон у меня», но чтобы давиться буквами, удивили.

– Кофе, из чего они его делают, это ж невозможно, – отмахнулся Денис. – Простите, Алиса, продолжим, а кем вы трудитесь?

– Журналист, собственный корреспондент слишком известного новостного агентства, чтобы его называть, просто знайте, что самые важные пресс-релизы и самые важные события, что вы видите в лентах новостей, а потом инфоповод заворачивают в репортаж, так вот, раскапываем все это мы, отряд корреспондентов.

– Должно быть, это очень интересно?

– Не передать словами.

– Все, что я хотел сказать, не передать словами, – вздохнул Денис, его взгляд задержался на Алисе. – Как же вы на нее похожи – удивительно.

– Слушайте, Денис, если вы придумали такой способ «подкатить» к девушке, спешу вас огорчить, он не оригинальный.

– Давайте вернемся на таймлайне в начало нашей встречи, я предложил купить вам кофе, вы согласились, хотя могли просто обозвать меня последней скотиной, лишившей вас дневного кофе, и с гордо поднятой головой уйти. А вы мне все же помогли, и я подумал, а почему бы не отблагодарить, элементарная вежливость. Откуда в голове у вас рождаются эти планы «Барбаросса» по захвату личной территории?

– Что ж, предположим, я погорячилась. Однако, Денис, вы какой-то странный, озираетесь по сторонам, вздыхаете, вот мы с вами разговариваем, а вы смотрите даже не на меня, а сквозь меня. Точнее даже не так, вы смотрите на меня, а видите кого-то другого, со стороны это похоже на то, что вы чем-то злоупотребляете. Я спрошу прямо, Денис, вы наркоман?

– Да у вас такт, достойный профессионала, вопросы учили задавать не на курсах Дудя случайно?

– Сарказм не уместен, если вы хотите прекратить наше общение, так и скажите, я встану и уйду, да, я журналист по профессии, а вы вообще не думали, что мне интересны люди?

– Думал, Алиса, вот прямо в этот момент, и похоже, весь этот год вы мне были нужны, а вид у меня такой, потому как работал много последний месяц и больше, кроме работы, у меня ничего не осталось, как вам такой ответ на вопрос?

– Интригует, в смысле, да… я хотела бы узнать больше, потому что, если вы начали разговор с этого, вам наверняка есть что рассказать.

– Значит, вот чему вас учат на журфаке.

– Этому тоже.

– Алиса, у меня есть просьба, мы можем перейти на ты?

– Вижу цель, не вижу препятствий.

– Тогда это, наверное, интервью получается. Ты знаешь, у меня всегда была с тобой проблема, я не знал, как начать, никогда не знал, стоило только увидеть твои карие глаза… – Денис запнулся, – прости, Алиса, что я несу, это вообще не про тебя, не о тебе, ты понимаешь, со стороны это выглядит так, будто я действительно чем-то злоупотребляю, а у тебя вообще глаза зеленые.

– Рада, что ты заметил. Поняла, тебе нужен штурман, чтобы тебя не сильно штормило. Знаешь, я могу превратить это в статью, ну например, в серию очерков «Весна-любовь» или что-то в этом роде, в общем, я придумаю, во что это можно завернуть. Тебе действительно нужно выговориться?

– Очень, но я ничего не говорил про статью.

– Я тоже, но я так понимаю, чтобы тебе было легче, нужно снять барьеры. Представь, что мы совершенно случайно встретились, а у меня, скажем неделю назад, подвернулось редакционное задание, написать что-то об исследовании чувств. Ну, не знаю, пусть рабочее название будет «После карантина», вот я уже неделю голову ломаю, в каком направлении копать, а тут ты подвернулся. И мне твой синопсис понравился.

– Вроде так и случилось.

– Так, не отвлекайся, – Алиса хлопнула его по руке, похоже, она вошла в раж, ей начала нравиться идея.

– Хочешь, даже на диктофон буду записывать, принимаешь идею?

– Согласен, давай попробуем.

– Ты не робкого десятка, это подкупает, должна предупредить, у меня сейчас мало времени, поэтому у нас будет несколько встреч, их буду назначать я, время и место – по звонку. Приступим, включаю диктофон, ты расслабляешься и говоришь, я направляю вопросами, в нужный момент остановлю или вырулю тебя на дорогу. Вот и узнаешь, в какой школе Дудя меня учили.

Алиса включила диктофон.

– Денис, как я поняла из начала нашей беседы, не так давно вы пережили событие, которое было связано с прекрасной особой. Что бы вы могли или хотели об этом событии рассказать?

– Алиса, ты знаешь, у меня всегда была с тобой проблема, я не знал, как начать, никогда не знал, стоило только увидеть твои карие глаза, похожие на два озера с кристально чистой холодной водой, и чем пристальней я всматривался, тем отчетливее видел блики на воде.

Привет, как дела? Какие дела, когда тут такое, а если входя ты еще по обыкновению поправляла волосы или заговаривая с кем-то из стоящих рядом подруг, смеялась, это был странный смех, немного утробный, похож на злодейский, но настолько искрений, эмоциональный, что я тихонько прыскал в кулачок, находясь неподалеку.

Да, чем больше ты смеялась, тем больше влюблялся я. Только задумайся на секунду, мне понравились не твои ноги, грудь и далее по списку, что отмечают истинные самцы. Я посмотрел в глаза и утонул, а твой смех вытащил меня из омута. А дальше что? Думаешь, как бы познакомиться. Первый, самый очевидный вариант – попросить номер телефона, а я не знал, как начать. Алиса, останови запись, прости, ну это же бред, как я на это согласился? Вот зачем это тебе знать, скажи, у тебя своих проблем в жизни не хватает, ты еще чужие разгребаешь? Что это за внезапный сеанс психотерапии получился?

– А почему в таком случае ты еще здесь? – спросила она, хлебнув кофе.

– Если подумать, то, скорее всего, извиняюсь, с зимы прошлого года или с августа, а может всю жизнь, ведь за этот наш разговор, я тоже вынужден извиниться. На кой тебе мои душевные терзания, они для тебя просто байка, которую не подтвердить, не опровергнуть.

Тебе приходится верить мне на слово, а встреча, она же как происходит? Будто кто-то невидимый кладет тебе руку на плечо, замедляет время и говорит: «Внимание, сейчас пойдет она, не пропусти, мотор». А ты что? Почему? Где? Вот ты идешь, я до этого большую часть своей жизни про тебя вообще не знал. А вот вижу, идешь. Потом в толпе из двадцати человек безошибочно откалибровываю только тебя. Вижу, как ты подходишь к кафедре, ну, резкость на тебя мне навели, резкость, ты начинаешь говорить. У меня есть пять минут, может десять, не знаю, время в этот момент спрессовывается, я ничего не замечаю, вижу только тебя, да так, как до этого не видел и не слышал никого в жизни. Стоп мотор, ты возвращаешься назад, на меня, естественно, не смотришь, ты вообще не знаешь, кто я такой, до поры до времени. А у меня в голове – ух, божечки мои, кто эта женщина, кто она? – просыпается любопытство, которое по законам жанра приводит к страстному и бурному роману, в процессе ты понимаешь, что изменился навсегда. А потом грабли, большие, средние, маленькие, – и ты бесконечно извиняешься. Ведь что такое извинение – это чувство стыда, замешанное на сильном желании исправить ошибку. Но ни за поступки, ни за слова, Алиса, мне никогда ни перед кем, кроме тебя, стыдно не было. Хотя чего стыдиться? Того, что я чувствую, того, что недостаточно пытался сделать так, чтобы мы были вместе? А где эта грань достаточных или недостаточных усилий? Алиса, ведь даже ты не отметила для меня эту грань.

– Простите, Денис, вы сказали: «Она подходит к кафедре», это что, какое-то секретное слово?