Серые глаза

На самом деле мне нечего было рассказывать. Отвалявшись за выходные, я пришла в норму к началу недели, была готова взяться за дела. И я уже стала немного забывать о Нике, техучилище и всем, что было на прошлой неделе. Но потом все стало только хуже.

Да, болела голова. Да, не хотелось есть, действовать, решать свои проблемы. Да, не могла собраться. Да, только думала и думала. Нет, ничего не придумала.

А потом я пришла в университет с ужасным настроением и накричала на Катю. Она спрашивала, как у меня дела, допытывалась, почему я такая бледная и осунувшаяся. Всё, на что меня хватило, выразила в своем возмущении:

– Ничего, Катечка, со мной все в порядке. В полном! У меня просто пропал аппетит, я просто не хочу ничего делать, я просто возмущаюсь по поводу и без, – взорвалась я, уронив с колен рюкзак. – Это всё просто. Ну, вот так. Вот просто и всё, поняла?

Катя испугалась, потому что никогда не видела меня такой. Да и я сама не помню, чтобы вела себя так когда-нибудь. Голова снова загудела, меня ударил озноб, и слезы полились из глаз.

– Черт возьми, что с тобой? – удивилась подруга, прижимая меня к себе. – Что произошло за эти дни? Посмотри на меня, – она подняла моё лицо, придерживая за подбородок. – Что, ну, что стряслось?

– Мне больно, Кать… – выжала я из себя. – Очень больно…

– Что? Где больно?

– Голова разрывается…

– Все будет хорошо, ты просто не привыкла к такому объему информации. Все хорошо, – говорила она, поглаживая меня по голове. – Не нужно кричать, бунтовать. Ты просто скажи мне все, и не придется кричать, расстраивать нервишки. Посмотри на меня, – ее глаза так искренне блестели от слез, что я удивилась.

Но это не дало мне уверенность в том, что она понимает меня и мои чувства. Оттолкнула ее. Молча взяла сумку и ушла. На паре сидела отдельно. Наверно, она переживала, но меня это не особо заботило. Я снова боролась с головной болью, мысленно причитая. Холодные пальцы массировали виски, стараясь устранить напряженность. И все думала, думала. И уже не понимала, о чем думаю, что там строю, но думала и думала. Голова работала постоянно, словно вечный двигатель. Но что она там наработала, я не знала. Перегревшись, я вырубилась на паре и пришла в себя, когда почувствовала неприятный запах. Рядом стоял завкафедрой и сидела Катя, смахивая с лица слезы. Как только я открыла глаза, она схватила меня за руку и что-то зашептала.

– Как Вы себя чувствуете? – спросил далекий женский голос.

– В норме, – выдавила я. Язык не хотел поворачиваться: во рту пересохло.

Мерный писк аппарата, лекарство, вливаемое в мою вену, холодная ткань на горячем лбу. Я была в больнице.

– Что же это с Вами, юная леди, произошло? Неужели пересмотрели страшных фильмов на ночь? – шутя спросил мужчина.

– Если бы, – ответила за меня Катя, шмыгая, – Вы идите, я посижу с ней.

Дверь закрылась. Доктор что-то записала в тетради, посмотрела на капельницу и молча вышла из кабинета. Я вздохнула. Впервые за полторы недели я чувствовала облегчение.

– Ты ничего не хочешь сказать мне? – спросила Катя после некоторого молчания.

– Да, наверное… Спасибо, что была со мной…

– Нет, я не об этом совсем. Пока ты спала, звала какого-то Ника.

Я встретилась с её суровым взглядом. Она сложила руки на груди, ожидая моего ответа. А я не знала, что она хотела услышать.

– Ну…

– Не нукать. Ты, обманщица, все время проводишь с тем парнем из техучилища! Он, между прочим, первый в нашем списке, – подняла она указательный палец. – Ты не высыпаешься? Он не дает тебе спать? Он выжимает из тебя все силы каждый божий день? Что он делает с тобой такого, что на пары ты приходишь никакая? – с некоторой завистью говорила она.

– Он не… Да ничего он не делает. Я вообще его не знаю.

– Ага, как же, – завистливо хмыкнула, – не знаешь ты его. Не знала – не звала бы. И вообще, он так себе, скажу я тебе. Нет в нем ничего интересного, обычный пацан, который набивает себе цену, – она взяла меня за руку. – Машка, ты себе лучше найдешь, правда. Забудь его. Разойдитесь мирно, пока ничего такого не произошло. Ты ж еще жизни не видела, а он сложный… Слишком сложный.

Честно, мне было неважно, что она говорила, ведь ей казалось, что мы встречаемся (хорошая шутка). А я пыталась лишь понять его. Ну, и сходила с ума. Всего-то.

– Ты меня слушаешь? – громко спросила она, видя, что я отвернулась. – Ладно… Видимо, ты так сильно любишь его. Что? Разве я не права? Ну, не звала бы ты его в бреду, если бы не любила.

– А вдруг ненавижу?

Она нахмурилась.

– Нет. Точно нет… Не сбивай меня, – пригрозила она. – Ладно, пусть ты его любишь. Хотя я против, запомни!

– Почему?

– Как это почему? Это я должна спрашивать тебя, почему это тебе не стоит питать у нему ничего! Он же увлекается черной магией!

Я ошалела. Удивляясь, села чуть выше.

– То есть?

– Ну, как там, чернокнижник, маг, ведьмак и все дела… – пренебрежительно сказала Катя. – Я думала, ты в курсе… Хотя да, чего это, не будет же он рассказывать тебе после одной недели отношений.

Хотелось ударить её чем-нибудь тяжелым.

– И вообще, я знаю его лучше тебя, я так понимаю. Так что лучше послушай старушку и не лезь куда не надо, – кивнула она, подтверждая свои слова.

– С чего ты знаешь его лучше?

– А вот с того, – показала она язык. – Короче, ты поняла меня?

– Поняла, но ты мне так и не ответила.

– Будет тебе. Лежи, поправляйся, – она поднялась со стула, закинула сумочку на плечо и, посылая воздушный поцелуй, скрылась за дверью.

Н сентября, вторник

Нервное расстройство на почве голодания. Такой диагноз прочитала медсестра в пятницу, когда выписывала меня и рассказывала о моём будущем распорядке дня. Она долго говорила о том, что мне стоит теперь есть, по сколько и когда. Я лишь кивала и делала вид, что слушаю.

Катя пришла за мной после обеда, уже не хмуря, но все еще ничего не говоря про Ника. Она изредка улыбалась, но скрывать свою напряженность у неё не получалось. Я старалась молчать и лишь думала о том, что скоро вернусь домой.

– Надеюсь, ты поняла меня, – строго сказала Катя, останавливаясь у моего подъезда. – Я совсем не хочу как-нибудь услышать, что ты бегаешь к нему в колледж вместо обеда… А потом не хочу узнать, что он четвертовал тебя во время своего спиритического сеанса.

Там, в больничном кабинете, я ненадолго ей поверила, что мне стоит остерегаться его. Но сейчас я не хотела её слушать. Мне нужно поговорить с кем-то, поделиться своими переживаниями. Нет, Катя не тот человек. Мама, как мне тебя не хватает, как ты необходима! Ты бы помогла, рассудила всё правильно, подсказала и поддержала. Но я одна, совсем одна, и мне некому высказать мысли и чувства. Вокруг меня, маленькой девочки, огромный холодный мир, и я, крохотная, против сильных алмазных глаз. А это увлечение магией только подстегивает меня…

Возвратившись домой, я легла в кровать, и глаза закрылись сами собой, сон потянул в темную бездну.

Мне казалось, что я вижу Ника из окна. Он стоял во дворе, так же держа руку в кармане, смотрел прямо на меня. Я совсем не боялась его взгляда, наоборот, твердыми шагами вышла на балкон, открыла окно и что-то крикнула ему. Он, расплываясь в улыбке, помахал мне свободной рукой и двинулся к моему подъезду. В следующее мгновение я проснулась. Сон это был или реальность? Я подбежала к кухонному окну, быстро взглянула в него, отошла в гостиную, где распахнула дверь балкона, и вышла наружу. Двор был заполнен детьми и их родителями. Бегая глазами в поисках знакомой фигуры, я случайно заметила в противоположном доме нечто странное: из окна этажом выше моего на меня смотрели два серых глаза. Ник видел мою растерянность и испуг, губы улыбнулись, плечи задрожали, словно он заходился смехом. Чёрт, это уже не сон! Он действительно наблюдает за мной и моими действиями. Стараясь быть мужественной и сильной, я открыла окно, не поднимая взгляда на парня, и увидела спешащую ко мне Катю. Она махала мне и радостно улыбалась. Я, пытаясь не обращать внимания на юношу, захлопнула окно, вышла и, отодвинувшись к коридору, зная, что из глубины квартиры человека сложно увидеть, заметила устремленный на меня взгляд. Я докопаюсь, вот увидишь, докопаюсь и найду ключ к твоему замку.

Катя, весёлая и бодрая, принесла различные сладости, чтобы поболтать со мной. Она рассказывала о сегодняшнем дне, что произошло в университете, спрашивала о моём здоровье, приготовила мне диетическую безвкусную кашу и заставила её съесть. Я, смущаясь, попросила переночевать у меня. Она, долго всматриваясь в моё лицо, ответила положительно. Радуясь и чувствуя облегчение, я навернула две кружки чая, чтобы не уснуть от катиных историй. Почти ночью мы решили закончить и лечь спать. Тело било мелкой дрожью, когда я подходила к окну и мельком глядела на противоположный дом. Никого. Может, мне показалось? Вдруг это моя больная фантазия, разыгравшаяся на почве голодания?

Легла я на пол, укрывшись двумя одеялами. Катя взяла мою руку, чтобы мне не было страшно, и я, чувствуя, как её кисть слабеет с каждой минутой, засыпала сама.