На грани. Книга 2. Часть 1

Парень ухмыльнулся и сказал:

– Расслабься, меня это не убьет.

– Наверное,– сказала я.

Неловкая пауза заставила меня отвести взгляд на кружку с кофе, я нервно вертела ее в руках. Влад уловил мои движения и спросил:

– Все нормально?

– Да, наверное.

Влад посмотрел на меня, требуя подробного ответа.

– Новое место, воспоминания о родителях, перемешанные чувства – ответила я, осматриваясь по сторонам.

Не дожидаясь ответа Влада, я продолжила:

– А ещё этот дом, похоже, с тех пор не видел уборки,– сказала я иронично.

Влад закатил глаза, ответив:

– Не было времени на это. Уж прости.

– Но теперь у нас есть несколько дней. Почему бы и нет?

Парень хмуро посмотрел на меня, и я поняла, что он ненавидит убираться, а затем, он сказал:

– Я пойду дорожки чистить.

Когда парень вышел, я решила спуститься вниз в поисках необходимых предметов, и к вечеру, с помощью Влада, мы привели дом в более обжитой вид. Парень признался, что ненавидит убираться, что это для него противно, но, находясь в этом доме и когда я подтолкнула его к этому, он не испытывал плохих чувств.

– Выглядишь так, словно жалеешь, что мы закончили.

Влад недовольно хмыкнул, изучая пол, а затем сказал:

– Типо того.

Я удивилась и спросила:

– Так что заставило тебя изменить решение?

– Убирать я по-прежнему не так сильно люблю, но…,– парень остановился. Мы делали это вдвоем. Ты и я. Одни. Здесь. И знаешь, не важно, что мы делаем, главное, что мы вместе это делаем. Тогда ненавистный груз уборки ложится на нас двоих, а значит, каждому меньше достается. Согласна?

Я рассмеялась и сказала:

– Да, точно.

Немного помолчав, я добавила:

– Мне нравится убирать в доме. Не знаю, возможно, это прозвучит странно, но, когда мне скучно или грустно или когда нет настроения, уборка словно помогает убрать всю пыль не только с полок, но и из души, проясняя ситуацию. Возможно, так я убегаю от проблем, но мне это всегда помогало. Странно, да?

– Теперь я понял, почему у тебя дома идеально. Так все трудно?

– Я давно там не была. Теперь все труднее. Раньше мой дом был с приемными родителями, потом отдельно, затем, в Академии и теперь и это место мне не чужое. Это слишком для меня.

Парень подошёл ближе, изучая мои глаза, без посторонних мыслей, по-дружески, как старший брат. Он положил руку мне на плечо и сказал:

– У некоторых нет ни одного места, который они могли бы назвать домом, а у тебя их три, по-твоему. И ты ошибаешься.

– Но…

– Я не ошибся. И я поясню: твои приемные родители хорошие люди, но они всего лишь люди. Ты можешь быть честна с ними?

– Нет, но…,– Влад опять меня перебил.

– Эти люди воспитали тебя, помогли тебе выжить среди им подобным, но они никогда не будут твоей настоящей семьей, никогда не поймут твоего стремления расти в неизвестном им направлении. Такое место не может быть домом. И прежде чем начнёшь злиться, позволь мне закончить.

Я, удержав волну ярости, что хотела пустить в парня, позволила ему продолжить.

– Твоя квартира – это твой дом. Твое убежище, я бы так сказал – это твое место. Это не дом, это лишь несколько стен, где ты можешь укрыться от проблем. И все же это не то. Далее, Академия. Это опять не твой дом. А теперь подумай и скажи, что такое дом в твоём понимании?

– Это место, где тебя любят и ждут, где примут и согреют,– ответила я первое, что пришло на ум.

Влад ухмыльнулся, а затем ответил:

– Место может быть уничтожено. Хочешь знать мое определение?

Я кивнула, а он сказал:

– Дом – это состояние души и тела. Это чувства, что ты принимаешь в себе. Это люди, которые несмотря ни на что будут рядом с тобой не из-за личной выгоды, а из-за чувств, из-за своего выбора. Это люди, которые всегда выберут тебя вопреки всему. Это люди, которые знают правду, которые видят тебя насквозь и не презирают, не боятся и не осуждают. Потому что они понимают тебя и принимают. Дом – это безопасность, правда, доверие, безграничная любовь и поддержка.

Его слова доносились до меня с какой-то особенной силой, он был отчасти прав, и я ответила:

– Если следовать твоему определению, но ни у кого на земле не будет дома. И уж очень подозрительно описано лишь с одной стороны – твоей. А ты обрёл дом? – спросила я больше от злости на него, чем из любопытства.

Взгляд парня задержался на моих глазах, и он сказал:

– Пока что нет. Но я знаю, что обрету его.

Взгляд получился довольно длинным, проницательным, я отвела глаза в окно, изучая окрестности, а парень тихо отошёл в сторону, позволяя мне остыть.

– Хорошо, если я не прав, тогда почему ты так реагируешь на чужое мнение?– спросил Влад.

Он ушел наверх, не дожидаясь моего ответа, хотя я и сама не смогла ответить на этот вопрос. Парень всегда говорил мне лишь правду, а я отчаянно сопротивлялась, цепляясь за куски жизни, которые давали мне надежду. Влад не был врагом для меня, я злилась на то, что не могу отвернуться от тех, кого люблю. Он рос один, переживал потери, новые для него чувства, он не знал, где найти дом. У меня есть дом, их несколько. Но тогда почему во мне так резонируют его слова? Почему я не могу признаться? Ответ таился на глубине души: если я признаюсь себе в этом, тогда я потеряю все, а если это произойдет, то я не знаю, кем стану. Кем я буду, если в моей жизни не будет тех, кто был рядом со мной 18 лет? Если рядом не будет Алекса? Дина? Тони? Лины?

Я боялась того, что без них лишь ярость наполнит меня, и я с лёгкостью перейду черту, хорошо осознавая, что находится на другой стороне.

Вечер я проводила у себя в комнате, общаясь с Дином. Изредка писала Лина, а с Алексом мы перекинулись лишь парой фраз. Влад постучал в дверь, и, не дожидаясь разрешения, вошел и сразу же спросил: