Железная леди
–– Убери пса, – попросил Ник, похоже, остановившись в нескольких метрах от меня.
–– Свои, Барон, – тихо сказала я, глядя на его озверевшую морду. Он не реагировал на мои слова, продолжая рычать и скалиться. – Фу! Нельзя! – придала я голосу строгости. – Сидеть! – Барон как-то разочарованно выдохнул и опустил свой мощный зад на газон. – Молодец, хорошо, – шепнула я и опустила ладонь на его безухую голову. Воодушевившись похвалой, он увалился на живот, положа свою тяжелую лапу мне на ногу.
– Зря ты, Сашка, поощряешь его агрессию, – осуждающе сказал Никита, усаживаясь рядом со мной. Он протянул мне кружку, источающую горький кофейный аромат. – Когда-нибудь Сабуров пристрелит его.
–– Быстрее я пристрелю Сабурова, – недовольно фыркнула я, подражая Барону, и приняла горячую кружку из его рук.
– Ну смотри, – вздохнул Ник.
Я сделала пару глотков любимого напитка и повернула лицо к нему.
–– Ну как ты? – спросил он, поглядывая на внимательный, сосредоточенный на нем взгляд алабая.
–– Лучше и быть не может, – солгала я, уставившись на блестящий нос пса.
Никита хмыкнул, всем своим видом демонстрируя неверие.
–– И как тебе Хромов?
–– Кто? – повернулась я к нему.
–– Его высочество Кирилл Алексеевич, – хихикнул он.
–– Ах, этот… – придала я лицу безразличие. – Да никак.
–– Он с тобой хорошо обращался? – не унимался Никита, продолжая допрос явно не для протокола.
–– Отвратительно: держал на цепи как собаку… Слушай, – начала я, отмахнувшись от гнетущих мыслей, – ты не знаешь, когда Сабуров едет в очередную командировку?
–– Через три дня летит во Владивосток, а что?
– Надолго?
– Дней на семь-восемь.
–– Отлично! – обрадовалась я, потрепав Барона за то, что осталось у него от купированного уха.
–– Ты что задумала?
–– Ничего особенного, – пожала я плечами, – хочу напиться до положения риз в баре, ну, или в клубе – без разницы.
–– Я в этом не участвую, – замотал головой испуганный Ник. – Алия следит за нами, ты что, не заметила? – шепнул он как можно тише, наклонившись ко мне как можно ближе. – Она явно что-то подозревает. Потом все папочке доложит. Не хочу быть заживо похороненным под будкой Барона, – кивнул он в сторону наблюдающего за ним пса. Тот поднял голову с лап, явно не испытывая симпатии к непонятному для него человеческому жесту.
–– Это моя усыпальница, – погладила я пса, дабы он расслабился. – Мне ее муж обещал, – неясно чему обрадовалась я, расплывшись в улыбке.
–– Дура, – недовольно скривился Ник, – нашла чему радоваться.
–– Скорее бы эта курица разродилась, – заполнил мой шепот образовавшуюся паузу.
–– Это что-то изменит?
–– Несомненно. Как только ребенок появится на свет, я смогу укоротить поводок Алии метра эдак на два, как минимум…
–– Кстати, пока тебя не было, она искала документы в вашей комнате. Папаша застукал ее за этим грязным делом – ей несладко пришлось, – Ник игриво подмигнул.
–– Ну как можно быть такой идиоткой? – закатила я глаза от врожденной тупости сабуровского отродья. – Неужто она, и правда, думает, что я компромат прячу под носом у Дамира?..
Барон вновь настороженно поднял голову и уставился за наши спины. Я резко замолчала. Никита посмотрел на меня, а я – на него. Пес поднялся на лапы и хищно зарычал, обнажая острые клыки. Глаза его светились в свете фонарей каким-то жутким неоново-синим цветом.
–– Успокой свою псину, пока я не пристрелил ее, – послышался не менее хищный рык Сабурова.
–– Нельзя! – строго сказала я, ухватив Барона за ошейник. – Фу! Лежать!
Он недовольно покосился на меня, громко фыркнул, напоминая дикого жеребца и, дернувшись резко всем телом, вырвал ошейник из моих пальцев. Развернувшись, Барон зашел в будку, выражая тем самым пренебрежение к моей покорности. Я мгновенно поднялась с травы и, обернувшись, посмотрела в злые глаза мужа.
–– Иди спать! – приказал он, глядя то на меня, то на Никиту, застывшего у меня за спиной.
Я, направившись в дом, с трудом сдержавшись, дабы не прошипеть напоследок что-то эдакое – цепкое и гадкое.
С горем пополам пережив мучительные три дня до отъезда Дамира, я с облегчением вздохнула, когда он, прихватив чемодан, укатил в аэропорт. Там, за высокими воротами дома, меня с нетерпением ждала свобода, поэтому медлить было нельзя. Я ловко нанесла макияж и, натянув самое короткое и до безобразия пошлое платье, что имелось в моем гардеробе, выглянула за дверь. Вроде бы как было и тихо, и пусто. Подкравшись к лестнице на цыпочках, я взглянула вниз: Алия, сидя на диване перед экраном телевизора, ожидаемо что-то жевала, иногда запивая это что-то молоком из высокого стакана. Недовольно скривившись и нервно поджав губы, я направилась в ее комнату, раздраженно пофыркивая и сжимая от злости кулаки. «Гадина! Она нарочно сидит там, чтобы контролировать мои передвижения!» – собственные мысли подливали масло в огонь, пытаясь разжечь междоусобицу. Распахнув настежь дверь, я уставилась на Артема, в свою очередь уставившегося на меня с искренним удивлением. Приопустив крышку ноутбука, он стянул с головы большие наушники при этом продолжая внимательно смотреть на мое недоброе лицо. Войдя в комнату полностью, я с отвращением взглянула на большого плюшевого медведя, сидящего на супружеском ложе и прижимающего к себе алое сердце.
–– Забери свою ненормальную женушку из гостиной! – приказала я, ощущая неприятный тремор рук.
–– Что значит – забери? – опешил Артем. – Она что, вещь?
–– То и значит, – не ответив на глупый вопрос, нарочито скривилась я. – Уложи ее спать. Поздно уже.
–– Да она что, ребенок маленький, чтобы я ее спать укладывал? – он приподнял удивленно брови, продолжая рассматривать злое лицо и пытаясь отыскать на нем признаки тихого помешательства.
–– Слушай, – начала я угрожающе, уперев руки в бока, – Сабуров ведь не навсегда уехал. Очень скоро он вернется, а я могу не сдержаться и выдать вашу маленькую тайну. Знаешь, я в последнее время стала совершенно несдержанной и к тому же очень болтливой, а секреты и вовсе хранить разучилась.
–– Да что я могу сделать?
–– Да что угодно! – разозлившись, повысила я голос. – Трахни ее, но убери с глаз долой!
–– Она же беременная, – с каким-то отвращением сказал Артем, скорчив брезгливую мину.
–– В этом нет моей вины, – хмыкнула с насмешкой я.
–– Ладно, – вздохнул он, поднимаясь с кресла.
–– И, будь добр, сделай так, чтобы она до утра не выходила из комнаты.
–– Ладно, – повторил Артем с идентичным вздохом.
Вернувшись к себе, я подняла ботильоны с пола и, прижавшись спиной к двери, замерла, вслушиваясь в звуки. Очень скоро Артем и Алия вошли в свою комнату, а я беспрепятственно спустилась вниз. Ну а дальше все по накатанной: оказавшись в гараже, я устроилась в просторном багажнике кроссовера, Ник – за рулем, и мы покинули сабуровскую обитель.
Спустя час я уже сидела у барной стойки ночного клуба под шипучим названием «Крем-сода». Молоденький симпатичный бармен активно подливал в мой стакан что-то сладкое и одновременно горькое, а я торопливо опустошала его, дабы спирт не успевал испаряться. Соблазнительный дурман в голове заметал следы, оставленные в моей памяти призираемым мною сатрапом.
Я была уже достаточно пьяна и, скорее всего, не от алкоголя, а от забористой независимости, когда мой сладостный покой нарушил до боли знакомый голос:
–– Привет, – сказал он, заставив сердце ёкнуть.
Испуганно повернувшись вправо, я вежливо отказалась от вдоха, наткнувшись взглядом на Кирилла. Пьяное сердце, споткнувшись, куда-то заторопилось, а я спешно отвернулась, схватившись за вновь наполненный барменом стакан. «Сука, – мысленно прошипела я, – и как у него только хватает совести смотреть мне в глаза? Как у него хватает совести приветствовать меня после того, как он собственноручно передал меня в руки живодера?» Я извлекла купюры из кармана косухи и, бросив их на стойку, спрыгнула со стула.
–– Сандра, – позвал негромко Хромов, желая меня остановить, но у меня, как у муниципального общественного транспорта, остановки по требованию в маршрутном листе отродясь не было.
Нарочито фыркнув, я ринулась к выходу. Танцующие нетрезвые малолетки мешали моему свободному проходу и стремительному удалению, что не могло не злить. Выскочив из зала, я оказалась в длинном тускло освещенном коридоре. Совсем немного оставалось до двери, отделяющей душное помещение от улицы, как я была насильственным путем остановлена и развернута в противоположную выходу сторону. Взгляд негодования наткнулся на Кирилла, вцепившегося в мое плечо, подобно раку, вцепившемуся в руку Греки.
–– Сандра, постой, – практически шепотом попросил он.
–– Отпусти! – прошипела я в ответ на его раздражающий шепот.
–– Давай поговорим.
–– О чем с тобой говорить? О выгодном ликеро-водочном приобретении? – Кирилл не ответил, все еще сжимая пальцы на моем онемевшем бицепсе. – Отпусти меня! – повторила я приказ и дернула руку. – А иначе я все расскажу мужу – поедешь рыб кормить на Чудское озеро!
–– Сандра, послушай, тогда я не мог поступить иначе, но сейчас я могу избавить тебя от Сабурова.
– Да ты что, не в себе? – скривилась я, из последних сил подавляя желание освободиться из-под сабуровского ига. – Кто тебе сказал, что я хочу избавиться от него?
Хромов замер, а его пальцы утратили былую силу. Окинув изумленным взглядом мое лицо, он отпустил руку и отступил назад.
–– Больше никогда не смей даже приближаться ко мне! – грозно сказала я и стремительно покинула его общество.
Что-то эфемерно-теплое коснулось моей щеки. Потянувшись, я приоткрыла глаза, тут же сощурившись от яркого утреннего солнца, выглядывающего из-за горной вершины. Содрогнувшись, я подскочила с кровати и осмотрелась: интерьер комнаты Кирилла вызвал ужас. Перед глазами пронеслась вся моя непутевая жизнь, а следом за ней – Никита, ожидающий меня у ночного клуба; Алия, жаждущая моей смерти; и Сабуров, готовый в любой момент утолить жажду любимой доченьки. Как я оказалась в доме Хромова – загадка. Я прекрасно помнила, что покинула «Крем-соду» в гордом одиночестве, помнила, что… нет, ничего больше я не помнила. Совсем ничего.
Повторно осмотревшись и обнаружив свои вещи, я принялась натягивать их на мокрое от кортизольной испарины тело. Руки дрожали, волосы падали с плеч, шелковое платье не скользило по коже, омерзительно прилипая к ней.
–– Сандра? – обездвижил меня удивленный голос Кирилла. – Что случилось?
Я опустила подол платья, наконец прикрыв свою искательницу приключений, и подняла испуганный взгляд на него.
– Что случилось? – переспросила я, судорожно откинув прядь с плеча. – Какого лешего я тут делаю?
–– Не понял, – опешил Хромов.
– Чего именно ты не понял? Какого рожна и на кой черт, интересно знать, ты припер меня сюда?
–– Ты захотела – я и припер.
–– Я была пьяна! – раздраженная его глупостью, крикнула я, сжимая пальцы в кулаки. – Чем ты только думал?! Ты хоть понимаешь, что Сабуров сделает со мной?!
–– Сабурова нет в городе, – напомнил Хромов, чем еще больше разозлил меня.
–– Сабуров не единственный мой враг! – крикнула я еще громче.
Он тут же оказался рядом и, схватив меня за руку, прорычал, наклоняясь к лицу:
–– Не смей повышать на меня голос!
–– Не смей прикасаться ко мне! – прорычала я в ответ.
–– Убирайся из моего дома! – взбесился Кирилл, подтолкнув меня к выходу.
–– С удовольствием! – намеренно крикнула я, дабы позлить этого идиота.
Громкий хлопок двери прекрасно справился с ролью точки, поставленной мною в «трогательной» и «лирической» сцене нашего прощания.
Переступив порог каземата, я обернулась: близ кухни стояла Алия с сияющей улыбкой на округлом розовом лице. Она развернула шоколадную конфету и сунула ее в рот.
–– Когда вернется отец, – чавкая, начала она, – он убьет тебя.
–– Простые углеводы разрушают мозг.
–– Ага, – согласилась Алия, продолжая чавкать от удовольствия, – но ты все равно сдохнешь раньше меня. Между прочим, отец уже знает, что ты всю ночь шлялась по мужикам и не ночевала дома.
–– Настучала? Молодец!
–– К сожалению, не успела настучать, меня лишили этого удовольствия, – кривляясь, ехидно сказала она.
–– Сука, – буркнула я себе под нос, не имея более сил держать себя в руках.
Бросив куртку на пол, я сдвинулась с места. Алия шагнула назад – улыбка сползла с ее лица. Две секунды – и я оказалась рядом с этой неумной мажоркой. Наверное, машинально она попыталась закрыть лицо ладонями, опасаясь, что именно в него я вцеплюсь ногтями. Это неосторожное движение и спровоцировало меня на нападение, ведь трогать ее руками я уж точно не собиралась, зная о последствиях. Резкий жест Алии вынудил меня защищаться, а, как известно, лучшая защита – это нападение. Я вцепилась в ее пухлые руки – она оглушительно завизжала от боли. Мои ногти легко вонзались в нежную холеную кожу, перепачканную кровью, которая струилась из царапин.
–– Отпусти ее! – прошипел мне в ухо Никита, пытаясь отодрать меня от Алии. – Ты с ума сошла?
Опомнившись, я разжала пальцы и оказалась в его руках. Алия с ужасом смотрела то на меня, то на свои окровавленные предплечья, периодически вытирая слезы с алых щек.
–– Если хоть слово скажешь Сабурову, я сдам тебя, – предупредила я, пытаясь унять распоясавшуюся ярость.
–– Хватит! – рявкнул Ник, скорее, от страха и, схватив меня за руку, потянул в кухню. – Ты ума лишилась? – спросил он, когда мы оказались в саду у будки Барона. – Полный дом охраны. Они все донесли бы Дамиру, если б увидели то, что ты тут вытворяешь. Да ты хоть представляешь, что будет, узнай он о твоих выходках?
–– О каких выходках? – флегматично спросила я, увалившись на газон. Барон подошел ближе и, наклонившись надо мной, лизнул лоб. – Фу! – раздраженно отмахнулась я и вытерла его тыльной стороной ладони. – Нельзя!
Пес как-то по-человечески обиженно вздохнул и лег подле, вытянувшись вдоль моего тела.
–– Она полная идиотка, но провоцирует тебя очень умело, ты заметила? – Ник тоже вздохнул и опустился на траву. – Не обращай на нее внимания и уж тем более руки держи при себе: у вас силы неравные.
–– У меня нет больше сил, держать себя в руках…
Большой жук пролетел над нами, громко потрескивая крыльями, и совершил жесткую посадку где-то в районе сакуры, рухнув в траву. Барон поднял голову, удивленно уставившись на дерево. Его блестящий нос попытался понюхать жука на расстоянии, но, похоже, так и не уловив запаха, разочарованно шморгнул. Пес протер его языком и наконец, успокоившись, опустил голову на мою руку. Ветер тихо зашелестел листьями, мешая тишине равномерно смешиваться с прогретым солнцем воздухом.
–– Ладно, – Никита повторно вздохнул. – Лучше расскажи-ка мне, куда ты делась ночью из клуба?
–– Не помню, – соврала я. – Делась куда-то не туда, наверное. Я перебрала немного.
–– И что?
–– Ничего! Я заблудилась: перепутала выход с входом.
–– Угу, смешно, – пробубнил он. – Сабуров, наверное, пол утра смеялся, когда ему сообщили, что тебя нет в доме и не было всю ночь.
–– И что? – перекривляла я Никиту.
–– Ничего! Теперь тебя не выпустят из дома до его приезда.
–– Что? – раскрыла я рот от искреннего удивления, усевшись на траве. Барон насторожился, перевернувшись на живот и подняв голову. Он внимательно наблюдал за Ником, контролируя каждое его движение.
Я отстегнула карабин от ошейника и, поднявшись с газона, направилась в дом.
–– Барон, ко мне! – отдала я команду – он тут же оказался рядом.
–– Ты с ума сошла! – крикнул вдогонку Никита, но это не принесло положительного результата, на который, по-видимому, он рассчитывал.
На моем пути откуда ни возьмись возник Артем, остановив меня у подножья лестницы.
–– Ты что натворила? – одновременно и сердито, и испуганно спросил он. – У нее все руки в царапинах.
–– Я что, интересовалась ее руками? – скорчила я недовольную мину. – На кой ты мне об этом говоришь?
Барон оскалился и зарычал, сдвинувшись с места. Я успела ухватить его за ошейник.
–– Алия расскажет все отцу, – шепнул заговорщицки он, покосившись на озлобленного пса.
–– Ну если она решила овдоветь, то, конечно же, пускай расскажет.
По-видимому, Барону наш разговор не очень-то нравился. Рык становился громче, а лапы начинали движение в сторону Артема, натягивая ошейник.
–– Ты же понимаешь, я не удержу его, – кивком указала я на обозленную лохматую тушу. – Тебе лучше уйти.
–– Саша, она сказала, что все расскажет…
– Он сейчас кинется, – предупредила я, дернув пса на себя. – Фу! Нельзя! – повторно дернув Барона, я потянула его в сторону лестницы.
Войдя в комнату, я увалилась на кровать и позвала пса к себе. Он неуклюже взобрался на кровать и, обнюхав предварительно покрывало, улегся рядом. Я повернулась к нему и обняла за шею, уткнувшись носом в жесткую шерсть.
–– Я больше не могу, – прошептала я, отстранившись.
Барон обнюхал лицо, прикасаясь к нему холодным мокрым носом, и стал слизывать слезы с щек, пофыркивая.
До приезда Сабурова я не отлипала от Барона. Это обеспечило мне покой и одиночество. Лежа головой на теплом мягком животе пса, я шепотом читала заученные наизусть стихотворения Сергея Есенина, иногда вытирая стекающие по коже слезы. Поэзия великого поэта всегда волновала мою душу, вызывая восхищение. Боль Сергея Александровича отзывалась во мне, заставляя испытывать жалость и сострадание. Мне было жаль его, но себя, конечно, больше. Барон, внимательно слушая любимые мною строки, периодически вздыхал и хлюпал сопливым носом, от чего казалось, что он тоже испытывает сентиментальные эмоции. Казалось, он плачет, понимая смысл прочтенных мною слов. Казалось, он разделяет мою безграничную любовь к творчеству Есенина… казалось…
Неделя истребителем в режиме форсажа пронеслась незаметно. Я сидела на газоне, рядом, как всегда, лежал Барон, тяжело дыша от невыносимого утомительного пекла. Дождеватели распыляли воду, увлажняя газон, низкорослые розовые кустики, взъерошенную шерсть пса и мою кожу, вылизанную до бронзы солнечными лучами. Капли переливались красками, рисуя в воздухе радугу. Я, надувая жевательную резинку в пузырь, с интересом наблюдала за божьей коровкой, которая носилась по моей мокрой ноге взад-вперед, не зная куда деть себя от падающих сверху капель.
–– Александра! – погубил мою беззаботность рычащий тембр мужа. – Подойди!
Скривившись от отвращения, я намеренно медленно поднялась с газона и подошла к нему. Потревоженная моя злость, выскочив из-за угла, вцепилась в глотку моему страху. Тот, взвизгнув и вырвавшись из ее пасти, ныркнул в узкую щель между легких. Я глубоко вдохнула и с вызовом посмотрела в жуткие глаза Сабурова. Он смотрел на меня так, как смотрят на маньяка, в уголовном деле которого – стопки фотографий с изображением изуродованных им трупов: с ненавистью, призрением, отвращением и… страхом? Откуда в его взгляде взялся этот симпатичный страх, так приглянувшийся мне? Один широкий шаг – и Дамир ухватил меня за руку, дернув на себя. Он наклонился к лицу и, гладя на меня в упор, прошипел:
–– Что ты здесь устроила? Что за выходки? Ты жена депутата Сабурова, а не малолетняя шлюха! Тебе тридцать лет, а ты и по сей день не научилась вести себя достойно в обществе! Где ты шлялась всю ночь?
Я бережно хранила молчание, как золотой запас России, доверенный мне адмиралом Колчаком, с вызовом и немалой долей высокомерия глядя мужу в глаза. Его заметно начинало трясти от негодования.
– Сука, – продолжал шипеть он, – ты пожалеешь об этом. Иди в комнату! – приказал Дамир, подтолкнув меня к дому. – Супружеский долг никто не отменял! – меня аж передернуло от услышанного. Хотелось бежать без оглядки, куда глаза глядят, но, к сожалению, бежать мне было некуда.
Время безустанно неслось вперед, а меня по-прежнему держали как невольницу взаперти. Всю свою энергию я оставляла в зале, уделяя как можно больше времени «железу» и бассейну, а вечера проводила, как правило, в обществе Барона, валяясь праздно на пушистом газоне. Вот и сегодня, после вечерней тренировки я вышла в сад, мечтая о покое и одиночестве.
Небо стремительно темнело. Молодой месяц, выбравшись из-за кромки леса, засеял безоблачную синюю пашню звездным зерном. Садовые фонари освещали благоухающие цветущие кустарники. Притаившийся под повислой березой сверчок иногда напоминал о своем присутствии в вечернем саду приятным стрекотанием. Барон дрых без задних лап, негромко похрапывая и шмыгая носом. Натянув на голову капюшон толстовки, я откинулась на спину, рассматривая звездный блеск. Беспардонный комар жужжал громко и противно, наматывая надо мною круги. Иногда отгоняя его от лица рукой, я тут же возвращала ее на холодный газон, запуская пальцы в траву.
–– Сашка, – что-то шепнуло у меня над головой, спугнув готовящегося к атаке пикирующего комара. Я подняла глаза ко лбу, недовольно взглянув на Ника, нависшего над моим лицом. – Тебя Дамир зовет, еще тише прошептал он, кивая в сторону кухонных дверей. – Они в холле.
–– Они? – спешно уселась я, разбудив Барона. Тот, подскочив на лапы, зарычал. – Да тихо ты! – толкнула я его в бок.
–– Там Алия и Артем, – продолжал шептать Никита, иногда поглядывая на распахнутые двери.
–– Странно, – тоже шепнула я и тоже глянула на двери.
– Иди, – протянул он мне руку, – не заставляй его ждать, – схватившись за его горячие пальцы, я поднялась с газона. Выбора не было – пришлось идти.
Я вошла в гостиную и, скинув с головы капюшон, осмотрела присутствующих: Алия сидела на диване, держа за руку своего ненаглядного, Дамир стоял у камина, опустив локоть на полку, нависшую над топкой.
–– Александра, присядь, – указал он рукой на кресло – я присела.
Взгляд мой скользнул по напряженному лицу Никиты, застывшего на пороге кухни, а потом по недовольной раскормленной физиономии Алии. Она, заметив мой интерес, демонстративно повернулась к отцу. Я последовала ее примеру.
–– Я хотел сказать вам: тебе, Александра, и тебе, Алия, – по очереди посмотрел на нас Сабуров, – что меня совершенно не устраивает обстановка в доме. Совсем скоро здесь появится ребенок, – начал он издалека, а Алия уставилась на меня в изумлении, наверняка заподозрив в беременности. – Ваши постоянные склоки всех утомили. Алия, ты будущая мать и обязана поменять свое поведение: оставь, наконец, Александру в покое. Она никогда не покинет этот дом вопреки твоему желанию. Ты обязана смириться с ее присутствием и с тем, что она моя жена. Ты сделала свой выбор, – кивнул он в сторону Артема. – Я принял его и пошел тебе на уступки: позволил выйти замуж по любви. Ты же мой выбор принимать не намерена, как я погляжу. По-твоему, это справедливо по отношению ко мне? – Алия покачала головой, стыдливо опустив глаза. – По-моему, тоже. Ты была, есть и останешься моей дочерью. Твое место никто не займет, так же как никто не займет и место Александры, – Дамир немного помолчал и продолжил, обратившись ко мне: – А теперь ты, – он поместил на меня свои по-восточному раскосые глаза, – у Алии – бессрочная неприкосновенность: она моя дочь и носит под сердцем моего наследника. А ты никто и звать тебя никак, всего-навсего плюс один ко мне, и не более того. Так, будь добра, и веди себя соответствующе. Да, ты моя жена, но никакого отношения к моей дочери не имеешь и играть роль мачехи не будешь в связи с мизерной разницей в возрасте. Я ясно излагаю свою позицию? – опять взглянул он на нас с Алией поочередно. Она кивнула, а я провокационно фыркнула, нагло улыбнувшись. – А ты, дорогой мой зять, больше времени проводи со своей женой, чтобы у нее не было времени цеплять мою жену. Ясно? – строго спросил он Артема.
–– Ясно, – покорно ответил тот.
– Это очень хорошо, что всем все ясно.
Фыркнув повторно, я отвернулась от сабуровской надменной физиономии.
–– Иди к себе, Александра! – заметив мое недовольство, приказал Дамир.
С радостью подскочив с кресла, я замерла на месте, уставившись на влетевшего в гостиную охранника с пистолетом в руке. Он вмиг оказался перед Сабуровым, заслонив его своим широкоплечим торсом. Никита ловко выхватил из кобуры пистолет, направив его в сторону входа. За моей спиной послышался какой-то грохот, а после и шаги. В гостиную вбежали четверо мужчин в камуфляжной форме, черных балаклавах на головах и с автоматами в руках.
–– Стволы на пол! – рявкнул один из них, направив дуло на Сабурова, а тот поспешно кивнул, заворожено глядя на вооруженную шайку.
Пистолеты с грохотом повалились на паркет. Никита пнул свой ПМ носком ботинка и поднял руки над головой. Дамир шагнул в мою сторону, по-видимому, желая оказаться подле.
–– Стоять на месте! – зло рявкнул автоматчик, самый низкий из банды. – Еще одно движение – и я стреляю на поражение, – поставил он Сабурова перед фактом. Тот снова кивнул, демонстрируя покорность.
