Любовь среднего возраста
– Не «вы», а «ты»! Еще по бокалу и повторим?
– Нет, нет! Я постараюсь запомнить урок, уважаемый учитель! Во-первых – мы выполнили, а где во-вторых?
– Во-вторых, завтра мы с тобой пойдем бродить по городу. Ты не будешь возражать, если полистаем страницы моей жизни?
– А вдруг проливной дождь как сегодня?
– Тогда я поведу тебя в музей. Ты согласна? Или на выставку. Соглашайся! Тебе понравиться, я знаю. Есть желание изменить повестку дня? Я возражать не буду. Нет, вру! Буду возражать, если ты вдруг решишь от меня улизнуть!
– Я не собираюсь от тебя «улизать»!
– И это уже обнадеживает. Поэтому я сейчас закажу десерт и кое-что еще, не менее интересное.
Виктор Александрович поднялся и направился к стойке бармена. Нина оглядела небольшой зал. Компания, отмечавшая день рождения, собиралась уходить. Молодые, счастливые ребята со смехом и шутками помогали девочкам надеть плащи и курточки. «Как хорошо быть молодым, когда у тебя еще все впереди, когда вокруг столько тайн, а рядом верные друзья! Когда не надо делить жизнь на до и после!»
– Загрустила? – прервал ее размышления Виктор Александрович.
– Ребята красивые. Как быстро проходит молодость!
– Ну, девушка, вам еще рано грустить о старости! Поверь, ты молода и страшно, понимаешь, страшно красива!
– Ай-яй-яй! А еще умный и интеллигентный, а главное образованный человек! Разве красота бывает страшной?
– Бывает, еще как бывает! А вот и наш десерт.
Когда они вышли из кафе дождь лил как из ведра.
– Сюрприз не удался, а жаль!
– Сюрприз? Интересно, что ты еще придумал?
– В следующий раз расскажу. А сегодня потихонечку поедем домой. Командир, ты не торопись, чем дольше будешь везти, тем большая моя благодарность.
Машина, расплескав огромную лужу, остановилась у подъезда дома.
– Я очень благодарна за столь чудесно проведенный вечер!
– Погоди, девочка, я провожу тебя!
– Но уже поздно и я не могу вас принять!
– Я тебе сказал – понимаю и принимаю твои условия. Позволь подняться на этаж. Мне необходимо знать, что с тобой все в порядке. А завтра мы собирались погулять по городу. Ты не забыла?
– Нет, я помню и согласна. Но это уже будет не завтра, а сегодня.
– Я позвоню. В котором часу можно тебя потревожить? В два, в три пополудни?
– Да. Я буду ждать.
Лифт остановился на девятом этаже.
– До встречи! – он склонился, поцеловал ее руку и вновь вошел в лифт, который медленно пополз вниз.
Едва переступив порог, она тут же включила свет в прихожей, в комнате, во всех комнатах. Она едва сдерживала желание включить музыку и закружиться, закружиться в танце.
«Глупая, какая же ты глупая! Посмотри на себя в зеркало! Посмотри! Какие пьяные, бесстыжие твои глаза! Что ты себе напридумывала? Ну и что? Главное сбылось! Мы встретились вновь! Сегодня было чудесно, сегодня было волшебно хорошо! А завтра? Поживем – увидим! А сейчас спать! Завтра надо быть красивой! Я теперь всегда буду молодой и «страшно красивой»!
Она проснулась от резкого звонка. «Проспала! Он пришел, а я еще не проснулась!» Быстро накинула халатик и бегом в прихожую.
– Кто там?
За дверью тихо, и никто не отозвался. Она заглянула в глазок. Никого. Это телефон звонил! Конечно, телефон! Он сказал, что позвонит! Она открыла сумочку. Телефона в сумочке не было. Она вытряхнула все содержимое на стол, может быть, телефон где-то застрял! Нет! Куда же запропастился этот чертов телефон?! Может быть, забыла его в кафе? Нет. В кафе она им не пользовалась. Телефон отыскался в кармане плаща. Пропущенных вызовов не высветилось. Странно. Она посмотрела на часы. Семь. Ранее утро. Приснилось. Вернулась в спальню и вновь легла в постель, закутавшись в одеяло. Легкий ветерок колыхал балконную занавеску. Серое октябрьское утро вместе с туманом медленно вползало в комнату, прогоняя сон. Душ и чашечка горячего крепкого кофе – что может быть лучше поутру в выходной!
Субботний день она любила проводить дома. За неделю накапливались домашние дела, которые Нина называла «прибирушки-постирушки», поэтому она поднималась рано утром и принималась за уборку. Обычно к обеду все – от дверной ручки до сервиза на столе, сверкало чистотой, а довольная хозяйка шла «отмокать» в ванную. Затем она готовила для себя что-нибудь вкусненькое, сервировала столик в гостиной, включала телевизор и с большим удовольствием просматривала любимые передачи. Так было. Но в этот день…
Она волновалась, что не успеет завершить уборку до его звонка, что за гулом пылесоса не услышит его звонок, что не успеет привести себя в порядок, что неизвестно куда они пойдут и «совершенно нечего одеть». Все эти «что?» нервировали, отвлекали и замедляли привычную работу. «Да что это я, как студентка первокурсница, трепещу? Устроила слежку за часовой стрелкой! Провел мужик с тобой вечер, накормил ужином – и отлично! И успокойся! Давно, милая, в зеркало смотрелась? Вот то-то!»
Звонок раздался, когда она, завершив субботние хлопоты, нежилась в пенистой ванне.
– Добрый день! Не разбудил? Как спалось?
– Спалось прекрасно, проснулась уже давненько.
– Отлично! Надеюсь, планы не изменились, и мы идем гулять?
– Идем, но не сию же минуту?
– Как договорились – в три! До встречи!
В три дверной звонок проиграл первую фразу из «Полонеза Огинского». Нина открыла дверь и увидела охапку ромашек, а за ними смеющееся лицо Виктора Александровича.
– Ой! Это мне? Благодарю! Где ты их нашел в октябре?
– У тебя пять минут на сборы. Я жду в машине, внизу!
Нина не любила московские пробки. А кто их любит, особенно если куда-либо торопишься и времени в обрез? Но сегодня она никуда не торопилась. Тихая музыка, льющаяся из динамиков, теплая рука мужчины, согревающая ее ладошку, волнующий запах мужского парфюма, смешанный с запахом гвоздик, и неторопливый разговор волновали и заставляли сердце замирать. Нет, она не строила планов, не фантазировала и не придумывала историй дальнейших отношений. Она воспринимала все так, как было сейчас и сию минуту. А сию минуту ей было приятно и волнительно.
Два дня они встречались после полудня и отправлялись гулять по городу. Виктор Александрович оказался не только большим знатоком городских былей и истории столицы, но и прекрасным рассказчиком. С удивлением Нина узнавала и открывала свой город.
– Ты узнаешь это место? – спросил мужчина, когда они вышли из машины.
– Конечно. Это Варварка. Вернее, площадь Варварские ворота. Раньше это была площадь Ногина, а в девяностые годы ей вернули историческое наименование.
– А почему Варварские ворота?
– Наверно это связано с храмом Варвары Великомученицы, что вон там, в начале переулочка, расположен. А здесь были ворота в Китайгородской стене.
– Молодец. Второе наименование этих ворот было действительно связано с наименование улицы и располагались они сразу же за поворотом стены на Варварку, в угловой башне, самой укрепленной на протяженности всей стены. Я где-то читал, когда растерзанное толпой тело Лжедмитрия I везли в Убогий дом, внезапно поднялась буря. Резкий порыв ветра сорвал крышу с ворот, когда через них провозили тело покойника. Не смею утверждать, что это факт, но такая быль существует. Видишь подземный переход в метро? Если спустишься на пролет, то с правой стороны есть небольшой участок, где видны остатки кладки стены, сохранившиеся с тех славных времен. И название ворот было связано с вон той, красивой церковью «Всех святых на куличках». А ты знаешь историю этой церквушки?
– Ты имеешь в виду Большой московский пожар, который начался от упавшей в пределе церкви горящей свечи? Об этом знает каждый москвич. Этот пожар заставил Дмитрия Донского задуматься о постройке каменной Москвы. Это по его приказу были использованы Мячковские белые известняки, из которых вытесаны камни для стен Кремля. Отсюда и название – Москва Белокаменная!
– Я с тобой не совсем согласен. То, что Дмитрий Донской отстроил каменные стены вокруг построек Кремля – допустимое утверждение, но и оно не совершенно. Но Мячковские белые известняки, как строительный материал для архитектуры Москвы, использовали еще при Иване I Калите. Ведь это он, получив Великое Московское княжество, повелел заложить первую каменную церковь, Успенский собор. Владимирские «камнесечцы» искусно использовали свойства камня, отстраивая резиденцию митрополита Петра, переселенную Иваном I в главный город Великого княжества из Владимира.
– И следует отметить, что храм простоял сто пятьдесят лет. Но когда его стали перестраивать, строительство затянулось на годы, второй, почти возведенный, рухнул. Иван Ш по совету своей жены Софьи Палеолог пригласил флорентинцев. Иноземные мастера выложили стены из кирпича, секрет изготовления которого они так и не раскрыли, а храм только облицевали белым камнем.
– Ах ты, хитрюга! Я тут распушил фазаний хвост, хвастаюсь своими познаниями, а она тихонечко хихикает, потому что все уже давно знает!
– Ты не прав! Я не хихикала. Ни громко, ни тихо! И рассказываешь ты очень даже интересно! Не знать этих фактов мне стыдно. Архитектура и строительство – моя профессия. А вот твои знания истории столицы мне искренне приятны. Впервые вижу питерца, который с таким восторгом рассказывает о Москве. И это меня удивляет.
– Подчеркиваешь расхожее мнение о соперничестве двух столиц. Но я не коренной питерец и не москвич. Я родился в провинциальном Воронеже. Но, прошу заметить, что именно Воронеж является колыбелью военного флота России и когда-то там жил сам батюшка Петр I. Он самолично руководил строительством первых галер, которые впоследствии приняли участие в морских баталиях под Азовом. А знаешь, сколько знаменитых и умных людей вскормила земля воронежская? Ты когда-нибудь была в Воронеже? Нет! Вот когда мы приедем в мой родной город, я покажу тебе дом, где жил знаменитый художник Николай Николаевич Ге и много интересных мест.
– А мы что, уже едем в Воронеж? Сегодня или подождем до завтра?
– Нет. Сегодня не поедем, а завтра я улетаю на другой край нашей матушки России, в Совгавань. Но мы непременно съездим ко мне домой, на родину. Я тебе покажу улочки, по которым бегал босиком, и школу, где учился, познакомлю со своими друзьями и одноклассниками. Конечно, если ты согласишься. Чего ты смеешься, чего смеешься?!
– А ты посмотри на себя! Расхорохорился, как мальчишка! – Нина повернула его лицом к зеркальной витрине магазина, мимо которого они проходили. И они оба расхохотались громко и звонко, как в юности.
Глава 7
Промелькнуло жаркое лето, отшуршала осень яркой листвой и настала пора красавицы Зимы-Зимушки. Пора-то настала, да Зимушка не торопится, не спешит порадовать белоснежными снегами да замысловатыми узорами изморози на оконцах.
Оголилась Земля, сбросила с себя зелено-цветное одеяние. Устала за лето цвести, плодить и радовать. Ждет не дождется, когда ее укутают в белоснежное пушистое покрывало, чтобы уснуть и отдохнуть от трудов праведных да весны. А весной вновь ожить и еще краше расцвести, и одарить людей щедрыми плодами.
В скверах, аллейках оголились, почернели кусты и деревья. Кажется, недавно принаряженные в пестрые одежки, кружились в буйном танце под флейту осеннего ветра, но потеряли бдительность и не заметили, как хулиган-ветрюган раздел догола и теперь гнет и ломает их голые неприкрытые тела. Стонут, тоскуют, стучат костлявыми ветками, кряхтят и охают по ночам, ждут, когда, на им плечи накинут белый пуховый шарф.
А черные вороны нахохлились, расселись на ветках, лишь изредка с диким карканьем одна из стаи взлетит, сделает круг и вновь усядется на прежнее место, уткнув нос под крыло.
Где же ты заблудилась, Зимушка-Зима?
– Ниночка, ты еще не ушла? Все уже разбежались.
– Видишь, какие горы разобрать надобно. Конец года. Домой тащить бумаги не хочется. Какая разница, где сидеть – тут или дома.
– Понятно. Я сейчас, – Тамара Афанасьевна поставила сумку на свободный стул, сняла шубку, аккуратно положила сверху, и вышла из кабинета.
– Угу, – не отрывая глаз от бумаг, пробормотала Нина.
Спустя минут десять Тамара вернулась с небольшим разносом, на котором стояли вазочка с конфетами, тонко нарезанный сыр, колбаска и хлеб. Следом за ней охранник внес горячий чайник.
– Ставь, Ванечка, чайник на столик, я уберу тут. Да, Ванечка, не пропусти там посыльного.
– Не беспокойтесь, Тамара Афанасьевна, я на вертушке предупредил ребят.
Едва за охранником закрылась дверь, Тамара слегка выдвинула журнальный столик, стоящий в углу кабинета, не спеша убрала стопку журналов и каких-то бумаг, вытерла пыль и расстелила белую салфетку. Нина, оторвавшись от бумаг, смотрела на действия подруги.
– Ты что это затеяла? И чего домой не идешь?
– А вот сейчас посидим, чаек попьем, поболтаем, как в былые времена, а там, глядишь, и Гриша подъедет и развезет нас по домам. Я ему позвонила, и детей предупредила, что задержусь. Большие уже, сами поужинают. Отдохнуть и поговорить с подругой имею я право? Или как? А ты пока работай, не отвлекайся. Я позову, когда все готово будет.
Тамара все так же неторопливо расставила чашки, в которые положила по чайному пакетику, разложила вилки и тарелочки. Спустя какие-то минуты, на столике красовались: пара горшочков с горячим, салат, еще какая-то вкусно пахнущая снедь и бутылка конька.
– Все! Хватит вертеть свои бумажки! Куда они денутся! Подходи, поужинаем, языками почешем! Да пойди, руки вымой с мылом.
– Узнаю мою подружку! Адью, работенка! Мы с Томкой пьянствовать собрались! Не отходя от рабочего места! Аморально, дорогая!
– Иди, иди! Мой руки. А про мораль опосля поговорим!
Они сидели в креслах друг напротив друга. Верхний свет давно выключили и цветные, мелькающие тени от беззвучно работающего телевизора придавал кабинету некую атмосферу своеобразного уюта.
– До чего же мы дожили, крысы конторские! Мы даже отдыхать разучились нормально. Нет бы, спуститься вниз, перейти дорогу и посидеть в кафе, за столиком, как все нормальные люди. Привыкли все на бегу, на коленке, и бумаги подписывать, и жрать!
– Вот именно – жрать! Потому что ни одна нормальная баба, ой, простите! – женщина! В такую пору так не объедается!
– Да ладно, тебе, Томик, ворчать! Хорошо сидим! Давай еще по глоточку! За тебя, за ту, которая не дала умереть подруге от голода!
– Давай. И за подругу, которая забывает, что надо нормально и вовремя принимать пищу насущную.
– Тогда за нас с тобой и хрен с ними! А коньячок ничего, хорош!
– И мы ничего, приголубили его родимого!
– Половинку всего лишь. Тебе дома от своих достанется.
– Я Гришу попросила за нами приехать. Напьемся, он нас развезет по квартиркам. Имеем право расслабиться?
– Имеем! Расслабиться. А мы с тобой надрались, как слесарюги на стройке.
– Ха! Слесарюги на стройке! Ты когда в последний раз слесаря встречала? А на стройке когда была? Вот то-то! Давно уже всех подряд гастарбайтерами кличут. Слышишь, гастарбайтер – звучит гордо! Тфу, господи, до чего дожили!
– Томка, ты чего завелась? И без этой философии тошно. Давай лучше еще по глоточку, и ты мне расскажешь о моей любимой крестнице.
– Вспомнила. Ты когда ее последний раз видела? Года три тому назад? Крестная называется. Выросла твоя крестница. Уже с меня ростом. Женихи хороводы вокруг водят. Оглянуться не успеем, как замуж выдавать надо. Мы с отцом уже смеемся – будем самыми молодыми бабушка и дедушка!
– Неужели такая большая стала. Погоди, погоди. Это сколько ей уже? Шестнадцать? А помнишь, какие мы были в шестнадцать? Ты такая красивая и гордая! Ходила нос задравши! Принцесса!
– А ты? С содранными коленками, лохматая, с мальчишками мяч на футбольном поле гоняла! Футболистка! А сейчас – маникюрчик, педикюрчик, причесочка – волосок к волоску уложен! Скажи кому про футбол – не поверят!
– Годы, моя дорогая подруженька, годы. Ты хотела, чтобы я и сейчас с драными коленками бегала?
– Да уж лучше с драными коленками, чем с потухшим взглядом! Посмотри на себя в зеркало. На кого похожа? Давай рассказывай, что опять у тебя произошло?
– У меня? С чего ты взяла? Нет, подружка, у меня все то же и все также.
– Но еще недавно ты вся светилась, а тут вдруг опять погасла. Не молчи, поделись. Я не враг тебе.
– Ох, Томочка, любимая подруженька! Не волнуйся, дорогая. Конец года, навалилось забот невпроворот. Отчеты, расчеты, планирование Мне ли тебе объяснять. В одной упряжке тянем воз. Вот придут выходные, отосплюсь и все встанет на круги своя!
– Ты на новогодние каникулы никуда не поедешь?
– Куда ехать, где меня ждут? И вообще, кому я нужна? Ни Богу свечка, ни черту кочерга! Как в анекдоте про того грузина – одна, одна, совсэм адна!
– А поехали с нами на дачу. Дети будут рады. Побегаем на лыжах. Снежную бабу соорудим да в снежки, как в детстве поиграем. Гриша снегоход купил, покатаемся по снежку! У нас никого не будет, только мы с Гришей и дети. Ты у нас на этой даче еще не была, а там такой красивый лес! И тишина! Вечерком в баньке попаримся, да у каминчика посидим!
– Говоришь никого не будет, только свои, – задумчиво произнесла Нина, разглядывая коньяк в бокале. – А что, я согласна! Поехали!
– Куда эт вы, девоньки, собрались ехать и на чем?
– Ой, Гришенька, куманек мой дорогой, здравствуй! Проходи. У нас еще кофе не остыло. Будешь? Меня твоя жена пригласила Новый год на вашей новой даче встречать!
– Правильно сделала. Я целиком и полностью согласен. Нинок, я такие саночки купил, закачаешься! Представляешь, амортизатор – класс, а подвеска… – и пошло, поехало, мужика понесло.
Что необходимо нашим мужчинам? Это знает практически каждая женщина. Мужчине жизненно важно чтобы его выслушали, чтобы поняли, что он не просто болтун, нет! Он человек, который понимает и знает, о чем говорит. А говорит он всегда по существу того вопроса, который хорошо знает. И не обязательно тебе, его верной подруге, жене, знать, о чем он говорит. Главное, ты должна слушать! И изредка поддакивать, и восклицать: «Да ну! Ну, ты даешь! Класс!» или что-то вроде этих «умных реплик». Все остальное он тебе сам растолкует. Может быть, запутается в словах, дважды или трижды расскажет одно и тоже. Ты кивай головой и делай вид, что все понимаешь, что веришь ему, и что тебе оченно интересно! И тогда он будет счастлив неимоверно, а ты станешь его самой верной и любимой подругой, женой, женщиной.
Тамара уже давно была любимой и любящей женой Гриши, поэтому остановила информационный поток, который он, из-за отсутствия слушателей, собрался вылить на голову подружки.
– Пей кофе и хватит морочить нам голову своими тягами, лыжами да рычагами! Приедем на каникулы, прокатишь. Вот тебе бутербродик, ешь, и поехали по домам. Нинок, собирайся. Домой бумаги не бери. Лучше выспаться хорошо, а завтра, на свежую голову, просмотришь. Я сегодня детям скажу, что ты с нами Новый год встречать будешь.
Глава 8
В последний выходной декабря Нина решила пройтись по магазинам, прикупить чего-нибудь из съестных деликатесов к новогоднему столу, а заодно и подарки для подружки и ее ребятишек.
День выдался чудесный. За ночь подморозило. Снег, который то сыпал мелкой крупкой, то вдруг большими лохмотьями, кружась, ложился на уставшую от сырости и слякоти землю, к утру белым покрывалом укрыл, укутал ее наготу. Выглянувшее из-за туч солнце вдруг заискрилось сотнями драгоценных брызг, отражаясь в белизне снежного покрова.
Людской водоворот на улицах и в метро, задорный смех молодежи, убранство витрин магазинов – все создавало приподнятое настроение в ожидании праздника. Нина в ювелирном отделе выбрала для крестницы маленький сет – капельки сережки, колечко и подвеску на тонкой цепочке украшали голубые фианиты. Девочка уже большая и украшения будут прекрасным дополнением к ее нарядам. Вспомнив, как сокрушалась подружка, что у сына постоянно выходит из строя ноут, она решила подарить мальчику хороший планшет.
Нагулявшись вдоволь по магазину, загруженная сумками с покупками, Нина спускалась по эскалатору вниз, когда ее окликнули.
– Ниночка! Назарова! Подожди внизу! Я сейчас!
Соседний эскалатор поплыл вверх, а с ним и мужчина, окликнувший ее. Нина не успела разглядеть его лицо, но она все же остановилась.
– Ниночка, здравствуй! Как я рад тебя видеть! Вот это новогодний подарок!
– Сережка? Усков! Ты откуда свалился?
– Да вот! По магазину бегал, подарки своим выбирал! А ты тоже? Что же мы тут стоим? Пойдем, присядем в каком-нибудь кафетерии, поговорим.
Чем хороши наши современные супермаркеты, так это тем, что можно и покупки все сделать, и в хорошем питейном заведении расслабиться, и голод удовлетворить, и фильм посмотреть!
– Вот так встреча! Я только вчера тебя вспоминал. Моя дочь, представляешь, живет в том же доме, где ты когда-то жила. Только ты жила в третьем подъезде, а они купили квартиру в первом! Я вчера с внуком по двору гулял и думал, а вдруг ты выйдешь из своего подъезда.
– У тебя уже внуки есть? Молодец!
– Это дочка меня дедом сделала. Они, молодые, сейчас рано замуж выскакивают, либо совсем не выходят. Живут свободным браком. Не то, что мы, даже поцеловаться боялись!
– И большой внук? Как назвали?
– Внук? А, мы позавчера их с роддома привезли. Десять дней! Ниночка! А я тебя сразу узнал. Ты совсем не изменилась!
– Какой маленький! Таких маленьких нельзя еще на улице прогуливать! Мне бабушка говорила, что до месяца ребенка надо особо оберегать. У него еще иммунитета нет!
– А ты где сейчас живешь? Мне кто-то говорил, что муж у тебя по линии дипломатии работает, и ты с ним где-то за бугром. Или перестройка и вас коснулась?
– Коснулась? Перестройка? Да как-то так. Живу, работаю. Вот к Тамаре на Новый год еду на дачу. Ты помнишь Тамару Малькову?
– Нинка! Как же я был влюблен в тебя когда-то! Если бы ты знала! Я боялся даже смотреть в твою сторону. Ты была такая, такая… до сих пор слов не могу подобрать!
– Ты извини, Сережа, но мне пора. Мне очень необходимо уйти.
– Погоди, Ниночка, а как же кофе? Я ведь заказал.
– В следующий раз, в следующий раз, Сережа.
Нина торопливо подхватила свою шубку, сумки с подарками и чуть ли не бегом направилась к лифту. В холле первого этажа она присела на банкетку, достала из сумочки влажные салфетки и тщательно вытерла руки, и лишь затем набрала номер и вызвала такси. Такой чудесный день был!
И лишь дома, разложив покупки, Нина вновь улыбнулась, подарки подобраны отлично! Празднику быть! Нина достала с антресолей большую коробку с елочными игрушками. Осторожно открыла, сняла белую салфетку, прикрывающую содержимое, и на мгновение зажмурилась; среди сверкающей мишуры лежали шары!
Когда в последний раз она наряжала елку в своем доме? Три года тому назад, пять, семь? Семь лет! Она помнит тот день, пятница, 27 декабря. Дети в школе на занятиях, муж убежал на работу. Он готовился к очередной командировке. На столе лежат билеты на самолет в Мадрид. Чемоданы почти собраны, осталось упаковать какие-то мелочи. Дети очень расстроены, что придется провести праздники без родителей, но это не впервой, и они уже взрослые, все понимают и умеют сдерживать свои эмоции. Вот только глазенки грустные.
Нина переделала массу домашних дел, чтобы как можно меньше забот легло на плечи свекрови. Она устало присела в кресло и еще раз перечитала список вещей, вычеркивая упакованные, и выделяя, что еще необходимо взять с собой. Через два дня, в самый канун Нового года муж должен представляться послу. Это не первая их командировка. Они побывали в разных странах, и не впервой им внезапно уезжать, но каждый раз волнение и тревога накатывали волнами. Что-то муж задерживается, успеет ли встретить свекровь? Звонок прервал ее размышления.
– Нина Ивановна, меня Степан Павлович прислал. Я елку принес, – на пороге стоял Егор, шофер и механик мужа.
Нина с Егором установили елку на треноге посредине комнаты. Высокая, стройная лесная красавица, отогревшись, расправила ветки, распушилась.
– Ах, какая прелесть! Спасибо, Егор, сейчас придут ребята со школы, обрадуются.
– Да я то что? Это все Степан Павлович!
– Егорушка, а кто бы ее установил? Пока Степан Павлович приедет со службы, пора в аэропорт ехать! Будем рады, если он к ужину дома появиться.
– Та вы не расстраивайтесь. Они там все заседают. Но он сказал, чтобы к шести машина была готова. А что ее готовить. Она у меня всегда на ходу. Нина Ивановна, а вы надолго уезжаете?
– Не знаю, Егорушка! Но ты тут не покидай наших. Если что, малых приструнь. Бабушке будет тяжело. Болеет она у нас. Старенькая и сердце прихватывает, да и с ногами тоже проблема.
– Нина Ивановна, не переживайте. Моя Лида, если что, и по дому поможет, и так, что надо сделает.
– Да, чуть не забыла! Я тут для Лидочки и всем вам рождественские подарки приготовила.
