Таланты и бесталанные. Братство или барство? Сборник авторских работ

А какие, в сущности, могут быть весомые основания, чтобы продолжать вопиюще антигуманную тенденцию лишения человека средств к существованию, не говоря уже о реализации каких-то прав и свобод – даже в условиях сугубо мирного времени? Наработан ли хоть мало-мальский опыт со времён марксизма по искоренению и этого социального зла, или и его зачислили в разряд непотопляемых?

Наработан – и не представляет никакого секрета из известного российского государственного менеджмента 20 столетия. Но не менее известно, что такой выбор приоритета государственной социальной политики никак не укладывался в рамки правовых норм и стандартов, возведеных в ранг международных, согласно которым государственный труд (а если точнее – труд без участия частных посредников между населением и властью, т.е. – непосредственный) – отнесен к категории не свободного. Хотя – какая же для труда наёмного разница, если уж таковой не исчезает и в свободных вариантах экономики?

А укладывается в международное правовое поле там, где и когда эта разнесчастная безработица становится неизбежным и неотъемлемым атрибутом свободно-рыночной экономики на частной собственности. Фактически – выход находится только в одном: в государственной поддержке с готовностью принимать здоровых и трудоспособных граждан на минимальное иждивение и оказание содействия в экстренной переориентации. Но позвольте – нынешнее гособеспечение уже не то, что в 20 веке. Государство не расплагает теперь «бесплатными» карманами и всё, что когда-то считалось государственным бесплатным – сегодня существляется только за счёт налогового процента с каждого физического лица, т.е. – с самого населения. Это оно – население, а не государство, дополнительно к налогам, принимает на себя бремя социальных негативов частного менеджмента, включая откровенные махинации с финансовыми пирамидами и искуссными банкротствами.

Удивительное дело, как легко в системе экономических отношений государства с претензией на правовое граданское общество – власть оперирует цифровыми показателями по количеству своих равноправных граждан из особого контингента безработных. Какой-нибудь молоденькой статисточке за компьютером может быть и всё равно – что скрывается за этими цифрами. Но существуют целые Институты социологических проблем, которые знают досконально – что скрывается за сухими цифрами показателей. Интересно – что же именно? А вот что.

Сказать, что за каждой статистической единичкой стоит живой человек с гордым названием равноправной личности – гражданина своей страны, значит ещё ничего, по сути, не сказать. Не отдельная личность, а глава семьи из двоих, троих и более – таких же живых людей, возлагающих на него надежды по части семейного дохода для реализации жизненых прав, вербально продекларированых принадлежащими каждому от рождения и неотчуждаемых.

Выходит, при подсчёте миллионов безработных никто и не думает умножать их вдвое, втрое и в большие разы – тех, кто вместе с безработным главой семьи остаётся без средств для реализации жизненных прав?

Ну а если этот глава, для того, чтобы иметь достаточный и гарантированый источник семейных доходов – потратил, по сути, треть всей жизни только на то, чтобы получить образование, приобрести достаточный опыт и стать хорошо оплачиваемым спецом своего дела, да вдруг не пришёлся ко двору какому-либо частному работодателю? Ему что же – прикажете ещё столько же потратить на приобретение другого образования и опыта. Так ведь он именно в этот момент и остаётся без необходимых для этого средств. Или государство полагает, что достаточно и фирмочек для временной поддержки семейных штанов срочной переквалификацией а то и самовыбором л ю б о г о источника доходов, лишь бы выбраться самому и семье из постыдной нужды.

Но кто же сегодня гарантирует, что кое-как пережив с семьёй и этот поворот судьбы – он снова и уже на склоне лет не окажется в точно такой безработной ситуации?

Вопрос-то совсем в другом – откуда государство в лице власти взяло право снимать с себя полномочия главного работодателя своих граждан и вверять их судьбы и жизни никому не известным ни по моральным, ни по деловым качествам, ни по авторитету, частным работодателям? Заведомо зная, что рабочая сила из своих же сограждан и манипуляция ими – и является самым лёгким и доступным источником обеспечения частных доходов, и что при свободном рынке безработица вовсе не случайность, которая устраняется увеличением рабочих мест, а постоянный и целенаправленно генерируемый атрибут, без которого не будет ни рынка дешёвой рабсилы, ни самого свободного рынка.

И в каждом частном случае – безработица способна доставать любого, увеличивай ты рабочих мест хоть на двести процентов. Поскольку не от количества рабочих мест она зависит, а от того – с какой ноги сегодня встал хозяин – частный работодатель! Не говоря уже о последствиях частных массовых локаутов, в том числе и по так иногда выгодной причине – вовремя обанкротиться.

Ступор развития через богатство отдельных

Самое кратчайшее изложение сути.

Богатство – самым естественным образом является прерогативой наиболее развитых способностей и талантов. Они и образуют рынок высококачественных товаров и услуг. А соответственно и уровень заслуженно высоких цен. Или доходов, для которых даже заслуженно высокие свободно рыночные цены становится неодолимой преградой для поступательног развития до уровня тех же способностей и талантов, из-за высоких цен на образование, здравохранение, жильё и все остальные социальные услуги. И даже появление нового нувориша из этого уровня каким-либо иным способом – только дополняет такую преграду, не изменяя ситуацию в целом и способствуя ступору всеобщего поступательного развития.

Так развенчивается миф о всеобщем экономическом чуде Адама Смита через эффективность свободного рынка без государственного вмешательства, основанный на психологии частника увеличивать собственные доходы через расширение и повышение качества товаров и услуг для других. Такая психология как раз и есть психологией не частника, а общественника. А подлинно эгоистическая суть определяется выгодой не через товары и услуги для других, а в свободных на них ценах на рынке, при неременном условии укрытия подлинной себестоимости коммерческой тайной и правовой неприкосновенностью частных деяний.

Выходит – Марксу можно было и не нагружаться томами исследований неадекватной эксплуатации, с исходящими из неё призывами строить лучшее общество через непримиримую борьбу крайних сословий. А всего лишь убедительно доказать необходимость централизованного (государственного) регулирования любых форм собственности и деятельности.

Но, конечно же, если речь действительно идёт о движении ко всеобщему экономическому чуду, которым и прельщают обывателя, подцепляемого в лучшем случае на кредитный плен.

Врач, который богат числом недолеченных

На последствия противоречий, которые существуют между интересами личными и коллективными – особое внимание обратил ещё в начале 19 столетия известный французский мыслитель Ш. Фурье. Если нет каких-либо внутренних или внешних регуляторов этих интересов, то совершенно естественно, что материальное состояние стекольщика, например. не зависит ни от чего, кроме как от количества разбитых стёкол. Архитектор становится прямо заинтересован в том, чтобы как можно больше разрушалось и сносилось зданий, адвокаты – совершалось преступлений, а врачам требуется как можно больше больных и недолеченых.

Перечень можно продолжать и с учётом современных реалий: преподаватель вполне профессионально способен разделить один экзамен, а чиновник – один приём посетителя на три. Слесарь обязательно отремонтирует краник так, чтобы его вызвали снова, Рекламодатель становится прямо заинтересован в том, чтобы как можно больше верили на-слово или в бесплатные сыры. Депутат обязательно отстоит слабое место в проекте закона и никто лучше него не будет знать – как его потом использовать для извлечения личной выгоды в уже государственных масштабах.

Выходит – иметь частную собственность для успешного продвижения экономики явно недостаточно, а в довесок к ней требуются ещё и качества моральные – такие, которые именуются способностью согласовывать личные интересы с общественными, готовностью к самопожертвованию личной свободой в интересах других и чувством высокой личной ответственности.

Может быть такие есть и наверняка есть. Только как же могли их выявить радетели за обновление России. предлагая общественную собственность в частные руки всего лишь по одному критерию – кто больше заплатит? Выхолит, сами поставили условия – хочешь стать свободным и богатым, забудь про клятвы Гиппократам. Не хочешь – продолжай им следовать белой вороной на чёрном поле прагматизма.

Рыночная купля-продажа совести

Считается, что торговать совестью – предельно безнравственно. И кто бы мог оспорить и этот очередной идеализированный догмат? А тем не менее и он весьма сомнителен и вот по каким обстоятельствам.

Такой вывод напрашивается, как только к понятию совести приходишь через меру личной ответственности за собственное поведение – вообще и за собственно произведеный товар, в частности. Товар, который вместе с вложеной в него мерой совести и выносится на рынок для продажи-обмена на деньги. Тут-то и возникает целый ряд коллизий, к которым до того привыкли, что уже и не замечаются.

А они в том, что личная ответственность за товар отнюдь не безгранична и успешно заканчивается с моментом его сбыта. А также в том, что массовый покупатель – как правило, не столь компетентен в технологии изготовления товара – просто неспособен осознать и оценить меру совести, вложенную в товар. Наконец, в том, что осуществляется совершенно неадекватный обмен товара с частно гарантированной ценностью – на купюры, ценность которых исчерпывающе гарантируется государством.

Таким образом, налицо все возможности, подвигающие к искушению полной и скорой замены совести производителя (продавца) – на совесть потребителя (покупателя), который став новым хозяином товара, вполне может скомпроментировать его чистую совесть – не теми условиями хранения и содержания, не соблюдением рекомендаций по эксплуатации и вообще менее талантливым менталитетом, чем у талантливого автора.

Исходя именно из этих обстоятельств – государство и настаивает на более подробной гласности содержимого продукта под красочной упаковкой, на продлении гарантийных обязательств за пределы моментов обмена для товаров длительного пользования, на содержании органов защиты прав потребителей, на контроле за сертификацией товара и лицензионной деятельностью. И теперь совершенно нетрудно представить себе – что влечёт за собой политический право-либеральный принцип невмешательства государства в рыночную экономику на частной деятельности в качестве неотъемлемого условия её прогресса.

А на что, собственно, ставка? На то, что если участник рынка, то непременно высокосознательная и добросовестная личность? Так это точно такая же утопия, какая закладывалась в идею далёкого коммунизма. Но в той хоть сама задача формирования таковых присутствовала.

Впрочем – коллизии с совестью и на этом не исчерпываются. Они выглядят ещё более сомнительными во взаимоотношениях с религиозными институтами, храмы которых, как известно, строятся на те же деньги. Но тогда спрашивается – что же ими обменивается на столь необходимые для полноценного материального содержания и развития институтов, деньги?

А выходит – ничего, кроме духовных ценностей?

Можно ли жить лучше, чем по еропейски?

Мы много рассуждаем про различные негативы культа – будь то культ личности или политической партии во власти, а то и целой концепции развития общества. Культ, обусловленый твёрдым, но односторонним убеждением в абсолютной истине своей идеи, её превосходстве над всеми иными и всемерной поддержкой властными полномочиями в качестве единственно верной альтернативы развития. Культ, который на самом деле ведёт к однобокому развитию, а то и застою, несмотря на внешнюю видимость форвардного движения.

И, казалось бы, все признаки культа в полной мере оказались присущи евромарксистской альтернативе развития, что на сегодня и решило её участь. Однако, следуя принципу свободы мысли, автор рассчитывает на вполне правомерный вопрос – а разве безальтернативная вестерн-концепция не является средоточием тех же самых культовых признаков, распространяемых со второй половины 20 века под эгидой международных норм и принципов права?

Для возможного варианта ответа на этот вопрос и предлагается относительно кратчайший экскурс в сравнительные философские размышления.

Блестящая идея, ослепившая людей

Речь, разумеется, об идее, засверкавшей перед человечеством манящими перспективами лучшей жизни, вплоть до всеобщего процветания – в некотором будущем времени. Иными словами, во времени, которое ещё не наступило, никто в нём не был, не знает обстоятельств, которые могут иметь место в том времени, а сама идея носит всего лишь предположительный характер

Фактически всякая мысленная идея изначально погружается в море неопределённости с совершенно равными шансами – как состояться на практике, так и не состояться или состояться совсем наоборот. Никто не может гарантировать её успешного претворения, кроме как на чисто вербальном уровне, посредством увлекающих и обнадёживающих обещаний, заверений и страстных уговоров поверить на-слово.

Именно такие щедрые посулы и уподобляют Идею – Маяку на возвышении, который пронизывает бурное море неопределённости обнадеживающим пучком света, как вектором, определяющим единственный верный путь к избавлению от серого бытия.

Но только добравшись до Маяка, можно достоверно убедиться, на чём он воздвигнут – на прочном фундаменте или на груде из костей и черепов. И самое парадоксальное заключается в том, что одни продолжают упорно карабкаться ко всеобщему процветанию, а другие – уже в нём живут!

Не стали исключением ни идея свободно-рыночного саморегулирования на концептуальном индивидуализме, ни идея коммунистического, государственно-централизованного регулирования уравнительного. По третьей предполагалось всем быть равными перед Богом, а на деле оказались поделёными на господ и рабов.

В конечном счёте сошлись на том, что неравномерное движение в светлое будущее – объективно диктуется естественно-природным неравенством индивидуальных ментальностей и деловых способностей, и ничего более лучшего природа ещё не придумала. Господ и рабов заменили на таланты и бесталанных.

Один остался вопрос – что за природа думала и не придумала? Дубы, что ли с осинами?

Природой ли генерируется неравенство?

Ссылка на естественно-природное неравенство оказалась по меньшей мере политическим лукавством ровно с того времени, когда на планете возникло понятие о Ноосфере, охватившей всё, что созидалось разумной деятельностью людей. А именно такая деятельность открыла возможности наряду с талантами от природы (или от Бога – кому как удобнее) – формировать способности и таланты прижизненые, через образование и практическое освоение навыков по совершенствованию своего уровня развития.

Проблема заключалась лишь в том, кому и насколько были доступны соответствующие программы совершенствования. А как решить эту проблему в условиях свободного рынка, поляризующего общество по имущественному признаку? Никак! Таланты, опередившие бесталанных по уровню жизни – и цены устанавливают талантливые. Но через эти цены и оказываются недоступными программы совершенствования для всех, менее талантливых

Выходит, разумная деятельность вполне способна нивелировать разницу в способностях и талантах для более успешного движения ко всеобщему процветанию? Значит, вовсе и не природа, а вестерн-концепция настаивает – не надо! И продолжает вполне осознанно генерировать неравенство.

Не для того ли, чтобы одни упорно продолжали карабкаться в светлое будущее, а другие уже бы в нём жили?

Ещё одна идея – с равнением на право

А между тем мысли о равенстве людей не давали покоя многим выдающимся философам, в том числе и в самой цитадели вестерн-концепции. Особенно настораживало то обстоятельство, что таланты продвигались не собственным старанием, а посредством найма тех же самых бесталанных – в качестве трудоголиков на своём производстве, клерков в своих банковских делах, различной обслуги в своих семьях. Причём, с совершенно свободным рынком для отбора живого товара в этих целях.

И тогда пришла ещё одна блестящая идея, не покушаясь на свободный рынок – уравнять людей перед законом правовым полем. Если каждому члену общества присвоить статус свободной Личности, а каждую такую Личность наделить равными со всеми и независимо ни от каких социальных признаков правами – то вот вам и гарант всеобщего равенства перед законом!