Идеи и идеологии

Так ведь мало и этого! Оказалось, что Сотворение живого мира в явном виде свелось лишь к сотворению на одной планете Земля

На которую, очевидно, из-за любви и добра к её обитателям и сосредоточились все мыслимые и немыслимые сверх естественные силы и Боги.

Но искушающие, выходит, и Человека с духом и душой, полных любви и добра – уничтожать живых тварей, дабы в удобоваримом виде иметь силы плодиться и размножаться.

Оказалось – это только по библейской истории прародители рода человеческого сразу же предстали полностью готовыми к осознанной самостоятельной деятельности и отношениям между собой.А во всём последующем эволюционном продолжении – ничего подобного ни разу не случилось, а размножение продолжилось примитивным со всеми тварями способом соитий и рождением чад, не соображающих ни в чём, кроме врождённых физиологических рефлексов.

Но если и такое рождение приписали к дару божьему, то и этот дар с духом и душой не мог существовать вне известного предела температуры тела, давления на сердце и на мозг и без вдыхания душой вполне определённого состава духа-воздуха.

То есть, бесплотные дух и душа оказались просто не восприимчивыми и непереносимыми для любого живого тела во-плоти.

Возможно бесплотный дух каким-то чудесным образом и поддерживал жизнь младенцев вне зависимости от реальных условий бытия. Только в том и дело, что секреты подобных чудес оказались так и не раскрыты мирянам, что и оказалось бы не на словах, а на деле подлинной к ним любовью и добром.

2—2. Эволюционные несовпадения с ортодоксами

Оказалась совсем другая ситуация с готовностью становиться наподобие прародителям Адаму и Еве – самостоятельными и вменяемымы для того, чтобы сознательно оценивать свои поступки.

Для этого потребовался определённый период времени, который как раз и определяет формирование личности как нравственной, так и любой другой в зависимости от идеологии.

Значит в реальном бытии, прежде чем решать проблему идеологии нравственности – всё человечество погрузилось в проблему совсем иную: как становиться дееспособными к тому, чтобы суметь сознательно отличать доброе от искушения злом и наоборот.

Откуда же человеческому существу во-плоти было черпать свой потенциал для роста и развития до дееспособности – как прежде всего не от кормилицы Земли через материнское молоко?

В светском обществе и по сей день исходят из того, что несовершеннолетнему не могут принадлежать права на самостоятельную деятельность – во избежание неосознанных ещё эксцессов с поведением в обществе.

А так и оказалось, что самым существенным фактором, влияющим на формирование полноценной личности – явилась материально-финансовая состоятельность семьи, в чём совсем и никак не нуждаются небесные Боги и ангелы.

А подсчитать бы на досуге, какой капитал требуется семье, дабы целых 16—18 лет поддерживать в норме и поставить обществу физиологически зрелого для либидо, физически здорового и полностью вменяемого гражданина.

Ведь если к 18 годам он не станет самостоятельным, (а без этого он, естественно, не станет) – это равно означает его уязвимость к внешнему управлению теми, кому очень выгодно вправлять мозги по собственному усмотрению, вместо того, чтобы становиться самому полноправным гражданином своей страны, а в том числе и оценивать – правильно ли то, что его ещё несмышлёнышем приобщали к выбору религиозной мистической идеологии из всех других более свободных и приемлемых.

3. Живые истоки любви и добра

Озабоченные посулами любви и добра с небес, которым принялись бить поклоны, умолять о милости, приносить пожертвования и петь хвалебные дифирамбы – мы как будто не замечаем, что реальные и бескорыстные любовь и добро начинают исходить прямо от реальных соитий, типичных для всего животного мира с непременным рождением детёныша.

И пожалуй нет более искренней обоюдной любви и добра, чем те, что одновременно рождаются между матерью и ребёнком – на кровно-родственной основе. Этим бы любви и добру бить поклоны, петь хвалебные дифирамбы и приносить пожертвования, а не просто окунать орущего младенца в купель с водой.

Очевидно, предвидя именно такие обстоятельства среди мирян, как верующих, так и неверующих – у Отцов-богословов зазвучали новозаветные нотки о том, что любовь и добро – они же не у Богов на небесах, а в сердце (или в душе – кому как удобнее!) каждого человека и сам Бог в них же и присутствует!

Вроде того, уже не плоть человека виновата во всех грехах, а сам человек в полнокровной и чувственной плоти волен распоряжаться тем, что ему выбирать – любовь с добром или зло с вредом. Выбрал второе, значит теперь сам и виноват. Выбрал первое – тут непосредственный в сердце-душе Бог и направил.

А может и это всего лишь искушение к тому, чтобы не обращали внимания на продолжение ортодоксальных древних ритуалов в Храмах и с Богом на небесах, со всеми к нему мольбами и поклонами?

3—1. Любовь с прелюбодеяниями

Да, человек способен собственным разумом выбирать как любовь, так и греховные прелюбодеяния – в полном соответствии с догмой о всеобщей любви не только к ближнему своему, но и к чужому дальнему и даже к врагу своему.

Но прелюбодеяния – они что же, только вчера, что ли, начались, а не от самого Сотворения по блаженной заповеди оказывать добро всем, нуждающимся в нём, независимо от того, кто и насколько дальний, чужой или враг? А таких, нуждающихся в любовном добре, по всему миру хоть пруд пруди, особенно в былых боевых колонах с маркитанскими прицепами – на службе за Веру, Царя и Отечество.

Чего не может человек – так это сделать сам себя равными со всеми. И почему-то от самого Сотворения люди оказались не равными, а либо талантливыми от Бога, либо вообще бесталанными. Это-то от чего зависело?

А ведь именно разброс уровней развития способностей к труду и творчеству, как раз и явился предпосылкой к расслоению людей на крайние сословия по материальной состоятельности и жизненному уровню, с разделением на богатых и бедных, господ и рабов. Какие между ними могли быть моральные заповеди, кроме покорности и долготерпению условных холопов перед условными Господами?

3—2. Причём здесь атеизм?

И при чём здесь вообще богохульный атеизм, если в ходе эволюционного развития человечества – вполне правомерно и рядом стали возникать институты на основе исследовательских наук, наук, прямо не совпадающих с богословскими и, наконец, светские общества-государства с конституционным отделением от него религиозных организаций?

Эти науки прежде всего и пришли к тому, что библейское Сотворение живого мира оказалось всего лишь ничем не подтверждаемой и застывшей догмой как по Ветхому, так и Новому Заветам, как при языческом многобожии, так и с приходом к Монотеизму.

Оказалось, что тот мир сотворялся, минимум, трижды: как тот, что явлен на свет, как тот, что погружается от света во тьму, и как отражённый и преломлённый индивидуальным сознанием каждого человека – в тесной зависимости не от абстрактной души, а от возраста и уровня своего развития.

Чисто вербальные божественные заповеди, отдельные нарушения которых могли просто прощаться, лишь бы греховодник явился к духовнику и также чисто вербально покаялся и раскаялся. Проблема оставалась в том – как этим раскаянием и прощением компенсировался вред и ущерб, наносимый грешником возможно далеко не одному потерпевшему. Очевидно, никак – смирением с грехами и долготерпением.

И так до тех пор, пока не появились кодексы гражданской ответственности, с подробнейшим перечнем нарушений против морально-этического поведения в обществе и персональной ответственностью за них, с возможно полной компенсацией вреда от нарушителя.

А, вцелом, все проблемы вылились на мировоззренческий уровень – что считать более ценным для людей: реальную жизнь и её спасение от бед, независимо от того, кто и во что верит-не верит (на примере нынешних МЧС), или только тех, кто глубоко верующий, а если нет – так пусть катятся из беды и прямо в ад.

Теперь что же – науку, школяров и студентов учебных заведений не богословского направления, а также спасателей, всех подряд выручающих из бед, включая из холопских бед от барства – причислять к атеистам, не желающим исповедоваться духовникам?

Или нынешним духовниками являться в армейские ряды, дабы завидовали салажата, какой он привилегированный – по самой Конституции, не рекомендующей служить с оружием в руках?

Другое дело, что государство государству оказались – рознь. Для кого-то оно всегда было родным Отечеством. А для кого-то было прямо необходимым, как аппарат насилия.

4. Государство – как Отечество

Государство как Отечество ещё называют одной большой и дружной семьёй, отношения в которой определяются естественными кровно-родственными связями и взаимозависимостями.

А также – веками вкладывающей в его обустройство свою жизненную энергию и сами жизни для спасения от хищных супостатов. И в самом деле: – на чувствах веры, доверия, любви и добра, но не односторонним в себе укреплением, а взаимным адекватным ответом от того, кому доверяешься. И с уважением ко вкладу предков и старших в первичный фундамент для младшей потомственной ветви, чтобы не с нуля начинали первые шаги по жизни.

На первый взгляд такие отношения никак практически не адекватны отношениям с совершенно незнакомыми или другими семьями с отличающейся культурой, обычаями и традициями. Требуется время до начала родственно-семейного сближения, и как надо понимать, после становления до полного совершеннолетия.

Но, очевидно, ни одна статистика не сможет дать ответа, насколько интенсивно шло и идёт сплочение в одну семью совместно проживающих различных наций, традиций и обычаев – через официально брачные, неофициально брачные и внебрачные связи, в отпусках, круизах и турпоходах, на мундиалях, фестивалях и форумах, а тем более соседей по границе, в о п р е к и политике властей или международным правовым нормам на деление по национальному вопросу, даже если поднимается проблема полной национальной независимости или исключительности.

4—1. Патриотизм – не штампуется

Но существует один общий и объективный критерий патриотизма, который выражается через меру практического труда, поколенчески вкладываемого в обустройство жизненных ареалов на местах, именуемых малой родиной.Этот процесс и является самой важной глубинной традицией, которую допустимо окрашивать в национальные наряды и конфессиональные обряды.Преданность вот такой традиции – и есть подлинный патриотизм, из которого вытекает любовь и уважение к государству, но государству – как своему Отечеству, с непринуждённой обязанностью чтить память своих предков.И антиподом чему становится предательство (забвение) этой традиции, преподносимое под различными космополитическими соусами, реализуемыми через кощунственное равенство прав на обустроенную землю с её богатствами – коренных жителей и заезжих гостей, с преимуществами для последних. И, конечно же, с непременными призывами к вербальной толерантности и изживанию всенофобии, о чём до этого кощунства и вопрос не поднимался внутри общества.

Диссидент, он тоже любит Россию, но только глубже и острее, чем все – переживает за катастрофический недостаток народу норм и принципов международного права.

Переживает, но за то, что его идеи более светлого будущего – явно недооценены так, как это предложили бы за рубежом. А сокрушаясь по тому, что нет пророчества в своём Отечестве – не способны догадаться, что не тому Отечеству пророчили!.

4—2. Сила – когда уже вместе!

Однако перед внешней угрозой общей семье, следование божественным нравственных заповедям по отношению к угрозе – становились прямо и крайне ущербными.Ценным оставалось – ещё теснее сплотиться, не обращая внимания на разделение по имущественному и всем иным социальным признакам и на единой патриотической основе отстоять землю дедов, прадедов, свою и будущих потомков, а вместе с этим и дать повод к дальнейшему сплочению и всего населения государства на морально-этической основе.

Иными словами, нынешнее равенство прав каждого гражданина перед законом и судом, независимое от разных социальных признаков и должностного положения, в государстве Отечестве – и есть основа для равноправного сплочения народа, как в экстремальных ситуациях, так и в мирной созидательной жизни. Точно такая же цель ставилась и Марксом из Европы – революционным путём.

А «слово», на которое сделала ставку религия – само по себе вовсе не означает и не гарантирует автоматическое исполнение того, что им обозначается.