Лабиринт

В спортивный зал пускали только в тапочках, но тапочек у Толика не было, и он, сняв ботинки, прошел туда босиком. В зале было прохладно, тихо, лишь строгие команды тренера отдавались гулким эхом где-то под потолком. В шеренге ребят, которые бегали, прыгали через скакалочки, наклонялись и махали руками, широкоплечий Темка просто терялся – все тут были широкоплечими, коренастыми такими бычками, и у всех прическа бобриком.

Толик все ждал, когда начнется бой, хотел посмотреть на Темку, как это тут у него получается, но на ринг Темку так и не выпустили. Он прыгал в углу с каким-то парнем, бил ему по кожаным лапам, и все. Зато стали драться двое других. Один парень был белобрысый, с челочкой и бесцветными маленькими глазками. Он все время скакал, мельтешил, подныривал под противника и все время нарывался на выставленный кулак. Казалось, другой парень, черненький такой и очень спокойный, лишь тем и занимался, что подставлял белобрысому свой кулак.

Тренер хвалил черненького, а белобрысому говорил, чтобы тот противника завлекал, а не мельтешил. Наконец с челочкой допрыгался. Черненький все выставлял, выставлял один кулак, а потом выждал момент – и как саданул второй рукой по белобрысому! Тот закачался, и у него носом пошла кровь.

Толик уже совсем было увлекся боем, но, как только у белого побежала кровь, отправился в коридор. Уж очень противно стало глядеть, как белобрысый бодро улыбался, хотя в глазках у него было совсем другое.

Только что Толик сам дрался – не понарошку, а на самом деле, и разбил губу длинному Цыпе, и сам плевался кровью возле колонки, но там была драка, там была война. Толик мог рассказать по порядку, почему дрались там, во дворе. Здесь же черненький разбил нос белобрысому просто так. Ни из-за чего. Может быть, он даже не хотел этого – черненький выглядел добрым парнем и совсем не злился, когда ударил того, с челочкой.

Нет, драться просто так и просто так пускать друг другу кровь из носа Толику не хотелось. Он признавал только серьезные драки. А тут и всерьез и понарошку.

Вышел, помахивая кошелкой, Темка.

– Не понравилось? – спросил он. – Ну ты просто не раскусил еще, не понял, что к чему.

– Да нет, – ответил Толик, – понял. Неохота просто так драться.

Темка рассмеялся.

– А так охота? – и кивнул на Толика. Толик потрогал лицо рукой. На скуле вздулся фингал, зуб все шатался и кровоточил.

– И так неохота, – подтвердил он и вдруг добавил: – Вообще драться неохота…

Он вложил в эти слова свой смысл. Действительно, как устал он от этой борьбы, от этой бесконечной драки с бабкой, с мамой, с Изольдой Павловной, с отцом, с Цыпой – да кого только не было среди противников, вот даже Темка, который мирно идет рядом. Ведь ничего не произошло с тех пор, как Толик поговорил с отцом. Ничего не сдвинулось с места. Отец не вернулся, и Темка по-прежнему его новый сын. Новый сын – значит, враг.

Враг-то враг, но Толик не испытывал к Темке никаких вражеских чувств. Наоборот. Темка поступал как товарищ, нет, больше – как друг. Он не тронул его, когда Толик бросился с кулаками. Даже не вспомнил ни разу про эту глупость, а ведь это была ужасная глупость бросаться на него: он-то тут при чем? А сегодня эта драка с Цыпиной компанией. Да и вообще. Темка был старше Толика на два класса, а говорил, как с равным, не задирая нос, не хвастался, что сильнее. Вот и сейчас – шел, думал над Толикиными словами про драку и не смеялся, молчал – значит, понимал.

– А ты и не дерись! – сказал он. – Просто я уважаю сильных людей. И не только людей, – улыбнулся Темка. – Вот хочешь, прочитаю?

Они сели на лавочку, и Темка вытащил из кошелки книгу.

– Про дельфинов и про китов, – сказал он. – Мировая книга. Вот слушай! Одного кашалота загарпунили. Когда кита гарпунят, он удирает, а этот наоборот. Пошел на таран. – Темка стал читать. – «Кашалот развернулся и бросился в атаку на судно. Двенадцатиметровый кит ударил судно головой в борт. Корабль резко накренился. Удар был так силен, что заскрежетали стальные листы корпуса, многие матросы попадали, а судовые двигатели вышли из строя. Пришлось судно отбуксировать в порт». – Темка восхищенно глянул на Толика. – Видел? – воскликнул он. – Какой отважный кит!

– Так это кит! – возразил Толик.

– А ты что, хуже кита? – удивился Темка. – Любой человек за себя постоять должен!

9

С Темкой было интересно. Он знал совершенно все про дельфинов и китов и озадачивал Толика своими вопросами.

– Знаешь, – спрашивал он, – какой длины самый большой кит?

Толик пожимал плечами.

– Тридцать три метра! – восхищался Артем. – Если бы кит встал на хвост, он был бы с девятиэтажный дом. Во!

Толик удивлялся, это было на самом деле здорово – идет по улице кит, и все от него в стороны шарахаются. А Темка снова приставал:

– Сколько он весит, знаешь? Сто пятьдесят тонн. Если его на весы положить, то на другую чашку должны встать две тысячи человек…

Толик представил: целая площадь во время демонстрации.

– …или сорок автобусов! – добивал его Темка.

– А самый маленький кит, – спросил Толик, – метров десять?

– Этот самый маленький кит – мой любимый, – сказал Темка.

– Ты его видел? – удивился Толик.

– Нет… Просто он очень симпатичный, маленький, один метр.

Знания сыпались из Темки, как горох из мешка, и Толик узнавал тысячи забавных вещей. Оказывалось, что в одну секунду дельфин проплывает пять метров – как курьерский поезд мчится, – что сердце у кита весит столько же, сколько целый конь-тяжеловес, и что одной только крови у кита десять тонн, что дельфины разговаривают между собой, спасают людей в море и что мозг у дельфина больше, чем у человека.

– Ты кем будешь? – спросил однажды Темка у Толика.

Толик пожал плечами. Давно уж он не думал, кем станет. Сначала хотел летчиком или моряком, но это давно. Потом перестал думать о таком далеком, не до того было…

– А я стану акванавтом! – решительно произнес Темка.

– Кем-кем? – не понял Толик.

– Акванавтом. Значит, море изучать буду. И знаешь, чего я хочу. Приручить дельфина!

Темка глядел восторженно на Толика, глаза его блестели, словно вишни на солнце, и Толик удивился, откуда это у Темки, который живет в сухопутном городе – одна речка только рядом, – такая любовь к морю?

– Ты море-то хоть видел? – спросил Толик.

– Не! – весело ответил Темка. – Только в кино!

В кино и Толик много раз видел море, ну так что ж, этого ведь мало, и он поглядел на Темку с интересом. Значит, такой твердый у него характер, раз моря не видел ни разу, а любит его, любит дельфинов своих и кашалотов.

– Ну, это ничего! – воскликнул, весь светясь, Темка. – Меня отец обещал свозить к морю.

Отец! Это слово резануло Толика.

– Какой отец? – спросил он встревоженно.

– Да мой, мой, – помрачнел Темка. – Не волнуйся. – И закурил хмурясь. Толик задымил тоже. Как-то так получалось, что, разговаривая про отцов, они курили, хотя удовольствия было мало, а Темке так просто вредно – ведь спортсмены не курят.

– А кто он у тебя? – помолчав, спросил Толик.

Темка задумался, потом сказал:

– Нет, конечно. К морю он меня не свозит. – И добавил, горько усмехаясь: – Он у меня пьяница.

Толик испуганно уставился на Темку. Вот, значит, что.