Крылья, ноги и хвосты и другие сказки

Пронзительный вопль донёсся из глубины оврага. Падая, Бульдог угодил прямо на тонкое деревце над ручьём. Мгновение, и его подбросил спружинивший от удара гибкий ствол. Чемпион взлетел вверх, вынырнув перед растерянными спутниками, и вновь с воплем провалился в ту же дыру.

Разом склонясь над ней, Пёс и Белый увидели Бульдога, застрявшего в рогульке деревца. Он безуспешно пытался высвободиться. Под ним свирепо бурлил каменистый ручей.

И тут наш Пёс бросился на помощь. Отчаянный прыжок вниз, и он ловко обхватил ствол деревца всеми четырьмя лапами.

Ствол размашисто помотался с ним и с пленником Бульдогом, описывая дугу от ручья до самого склона оврага, и наконец застыл, ещё ниже наклонившись к потоку.

Тогда Пёс встал. Двинулся, покачиваясь, вперёд по тонкому дрожащему стволу к попавшему в западню Бульдогу.

Чемпион продолжал дёргаться. Верхушка деревца с развилкой угрожающе затрещала.

Чудом сохраняя равновесие – это тебе не гимнастическое бревно, – Пёс ловко приблизился к Бульдогу.

– Держись, – и протянул ему лапу.

Чемпион изо всех сил рванулся к нему. Рогулька отломилась и вместе с пленником упала в шумный поток.

Пёс мигом соскочил на окутанный пенистыми брызгами камень на середине ручья. Неимоверными «прыжками в длину», с валуна на валун, спасатель кинулся вслед за Бульдогом. Но чемпиона неумолимо уносила прочь быстрая вода.

– Тону! Спасите! – вопил Бульдог. – Помогите!

Течение швырнуло его в просвет под буреломом, замыкавшим поворот оврага.

Наш Пёс оттолкнулся от последнего на пути камня. В головокружительном «прыжке в высоту» он перелетел через частокол бурелома. Очутился по ту сторону на другом валуне. И выхватил из бушующей воды незадачливого чемпиона, подняв его на рогульке. Словно сачком!..

…Кот Чёрный сидел и угрюмо вздыхал на пороге своего домика.

Во двор вошли понурый Пёс и кот Белый.

– Эх вы, неудачники! – сокрушённо сказал им кот Чёрный и уничтожающе поглядел на кота Белого. – Особенно ты. Тренер называется!

– Да если б я его не тренировал… – с вызовом начал Белый и умолк.

С другой стороны во двор неожиданно въехал на своём модном автомобиле репортёр Петух. Позади него сидели мокрый дрожащий Бульдог и крупная собака Водолаз.

Петух, нажав на резиновую грушу, просигналил: «Ку-ка-ре-ку!»

– Вот он! – вскричал Бульдог, указывая на Пса.

Тот даже попятился. Петух и его пассажиры выскочили из машины.

Водолаз положил тяжёлую лапу на плечо Псу. И внезапно, широко улыбаясь, повесил ему на шею сверкающую золотую медаль на яркой ленте.

Петух суетился вокруг них и щёлкал затвором фотоаппарата.

– Догнал ведь меня, а? – Бульдог обеими лапами смущённо пожал лапу спасителю Псу, а затем уважительно потряс лапку оторопевшему коту Белому. – А вы меня в следующий раз будете тренировать?

– Эх ты, мокрая курица, – сказал чемпиону Петух.

А кот Чёрный так и застыл на пороге, прищурившись и разглядывая буквы на медали.

– За спа-се-ни-е у-то-па-ю-щих… – пробормотал он. – Медаль!

– Я же говорил, получим, – с достоинством произнёс Белый, – и прославимся.

Неказистый Пёс преобразился: грудь колесом, усы веером, уши топориком.

Новый щелчок фотоаппарата.

– В завтрашний номер газеты! – подмигнул Петух.

Жил-был дом

Жил-был дом в городе Москве. Семиэтажный, облицованный белой плиткой, в стиле «модерн» начала XX века – всё ещё крепкий, красивый, удачный дом. И место у него было удачное: в центре, рядом с Зоопарком, напротив детского кинотеатра. Но в один ужасный день дом погиб: под ним прокладывали линию метро, он вдруг дал трещины – и его снесли. Теперь здесь зелёная лужайка перед станцией «Баррикадная».

Какой-то молодой человек, по фамилии Скворцов, проходил с приятелем мимо станции и вспомнил про этот дом.

– Какое тут было красивое здание! – сказал Скворцов приятелю. – Жалко – снесли…

Так он мимоходом пожалел беднягу.

Однако мы живём не только среди людей, но и среди домов. Новость о том, что какой-то Скворцов пожалел их собрата, быстро распространилась от одного здания к другому. Даже высотные башни узнали об этом!

«Что бы сделать такое приятное Скворцову?» – задумались лучшие дома, которые дружили домами. И решили дать ему хорошую квартиру в новом микрорайоне столицы.

Дело в том, что Скворцов безуспешно стоял в очереди на квартиру в райисполкоме. Надежда на получение жилья у него была, прямо сказать, ничтожная. Он пока не женат, молод, надо ждать долго… Но старый дом самого райисполкома постарался ему помочь. Когда решался вопрос о квартирах, пол в кабинете дрогнул, и ответственный работник, склонившийся над списком очередников, невольно поставил нужную галочку против фамилии Скворцова.

Так Скворцов – один – получил принципиальное разрешение на трёхкомнатную квартиру!

Все московские дома радовались за Скворцова. Путём всяких необходимых толчков под руку разных солидных лиц квартиру ему выбили в отличном районе, рядом с метро. Все комнаты были квадратные и изолированные, просторный холл, паркетные полы, финская сантехника, радиотелефон, а окна глядели исключительно на юг.

Этот кирпичный красавец был построен для дипломатов, живших пока за границей в трудных условиях.

Скворцов был неописуемо счастлив!

Все друзья и товарищи ему завидовали и не понимали, почему судьба к нему столь благосклонна. Он и сам не понимал, но, как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят.

Завистники засыпали разные инстанции строгими заявлениями, негодуя на счастливца Скворцова, который ни за что ни про что получил такую квартирищу.

И как вы понимаете, дома, где эти инстанции размещались, продолжали ему помогать по-прежнему, и резолюции на заявлениях выходили самые благожелательные для Скворцова. Вместо строгого распоряжения «проверить» получалось ласковое «верить», вместо «отставить» – «оставить», вместо грозного «выселить» – доброе «вселить» или даже совсем странное «веселить»!..

Однажды Скворцов вновь проходил, на сей раз со своим начальником, мимо той же станции «Баррикадная». И начальник сказал:

– Помнишь, тут когда-то дом стоял? Правильно сделали, что снесли!

– Правильно, – поддакнул Скворцов.

В тот же день у его начальника в квартире рассохлись все двери и потекли все краны.