Разрушители

С этими словами он устремился во двор, отводя взгляд от стола, под которым продолжал копошиться и кричать на трупе матери ребенок.

Он всегда спокойно относился к тому, что его моджахеды попутно калечили и убивали женщин и детей. Это ведь война, а все они – родственники вероотступников. Но сегодня, когда сам впервые замарал руки кровью ни в чем не повинных людей, на душе было тошно.

Оказавшись на улице, Хаваж огляделся. Было светло как днем. Полыхал соседний дом. На все голоса лаяли собаки.

Он подошел к лежавшему на земле человеку. Это оказался подросток лет четырнадцати. Парень сжимал в руке нож. Он был еще живой, но ничего не соображал. В глазах плясали отблески пожара, а ноги вздрагивали, словно к нему подвели ток. Хаваж не стал его добивать. Он прошел мимо, отцепил висевшую на правой половине разгрузочного жилета радиостанцию, надавил на тон вызов и поднес ее к губам:

– Все, уходим!

Неожиданно распахнулась калитка в заборе дома напротив, и оттуда ударила автоматная очередь.

Он вскинул автомат, но его опередили назначенные в прикрытие люди Джамбека. Сразу с двух сторон прогремели ответные выстрелы. Из-за забора раздались причитания.

– Кто там такой резкий? – крикнул Джамбек.

Кахир устремился к дому.

– Все, хватит! – снова крикнул Хаваж. – Я сказал, уходим!

И тут вся улица озарилась багровым светом, это занялся огнем дом главы. От дома полицейского уже бежали люди. Хаваж развернулся и побежал прочь.

Оказавшись на окраине села, он остановился и оглядел свое небольшое войско.

Геберта несли на себе. Еще одного, раненного во дворе дома полицейского, с двух сторон придерживали под руки.

Хаваж подошел к боевикам, несшим Геберта:

– Как он?

– Живой, – ответил один из них. – Отойдем подальше, посмотрим, куда его зацепило...

– Надо торопиться, – запричитал грузин, размахивая пистолетом. – Зачем брать с собой раненого? Давайте оставим, он будет только мешать. Согласно международному праву, его не посмеют трогать.

– Твои земляки его соблюдали, когда бросали гранаты в подвалы домов в Цхинвали? – рассвирепел Хаваж. – И убери свою пукалку!

– Да, сейчас! – Донельзя перепуганный грузин сунул в висевшую на левом боку под разгрузочным жилетом кобуру пистолет и как-то неестественно вздрогнул. Левая часть разгрузки дернулась, а подбородок и грудь грузина на миг осветила едва заметная вспышка выстрела.

– У-ии! – завыл он не своим голосом, опускаясь на корточки и странно вытягивая руки вверх.

– Чего это с ним? – растерялся Хаваж.

Двое боевиков подскочили к грузину, стянули разгрузку. Пистолет до половины торчал из кобуры, а левый бок был весь в крови.

– Он совсем голову от страха потерял, – констатировал Бека Муцольгов. Единственный не носивший бороды моджахед выполнял функции врача. Когда-то он окончил два курса медицинского института, и теперь его знания пригодились.

– Сунул взведенный пистолет и надавил на курок, – стал пояснять Юнус. – Тот и выстрелил.

– Значит, этот кафир сам себе бок прострелил? – усмехнулся Хаваж. – Ладно, уходим.

Он был рад такому развитию событий. Хоть грузин пришел в отряд с благими намерениями, как и большинство чеченцев, он недолюбливал эту нацию, не считая их за людей. Прежде всего за позорную войну в Осетии.

– Подождите! – испуганно проскулил грузин. – Неужели вы меня бросите?

– Ты можешь идти сам, – заверил его Бека, говоря с сильным акцентом. – Совсем пустяковый у тебя рана. – И тут же добавил уже на родном, чеченском: – Лучше бы ты отстрелил себе яйца, чтобы меньше таких баранов рождалось на этот свет.

Все дружно рассмеялись.

Боевики двинули к лесу. Стеная и тихо бормоча что-то себе под нос, грузин шел предпоследним. Замыкал шествие Шовхал. Он вставил в гранатомет новую гранату и следил за тем, что происходит сзади, заодно подгонял Нугзара.

* * *

С момента, когда Бебури привез Ольгу и Зою в Тбилиси, прошло пять дней. Все это время Ольга занималась изучением «объекта». Леван Григалашвили действительно оказался достаточно состоятельным человеком. Владелец нескольких рыболовецких судов в Батуми, кроме всего прочего, имел в собственности небольшую гостиницу и пару салонов красоты. Вел здоровый образ жизни. По словам того же Бебури, целый этаж дома Григалашвили в старом городе, где он проводил большую часть времени, был отведен под спортивный зал, с беговыми дорожками, велотренажером и небольшим бассейном. Как и большинство грузин, он очень любил застолья. По городу перемещался всегда одними и теми же маршрутами. До обеда проводил время в офисе своей компании, недалеко от его квартиры по улице Нуцубидзе. После заезжал к жене – располневшая, со слегка гнусавым голосом грузинка предпочитала жить отдельно. Затем ехал в гостиницу, расположенную в старом городе, и там обедал в ресторане. Закончив все дела, мог отправиться в гольф-клуб или на ипподром. В зависимости от погоды и настроения. Темно-синим «БМВ» управлял его племянник, одновременно выполнявший роль телохранителя.

Ольга долго размышляла, как оказаться за одним столом с Григалашвили. По-другому подсыпать ему порошок, спрятанный в потайном кармашке левой чашки бюстгальтера, не выйдет. Помня слова англичанина, что препарат начнет действовать не сразу, она опасалась, что после застолья грузин успеет затащить ее в постель. Морально она была готова к этому. Другого способа, кроме любовной интрижки, чтобы подобраться к нему, Ольга не видела. Но тогда он может скончаться прямо на ней. То, что в кармашке яд, она не сомневалась, но по-прежнему старалась обмануть себя и поверить Бебури и его коллеге, что этот порошок просто вызовет у Григалашвили легкое недомогание. С другой стороны, неуклюжие попытки убедить ее в безопасности препарата вызывали иронию. Как в таком случае ее кураторы определят, сыпала она его вообще или нет? Может, он не станет обращаться к врачу. Вот если бы от него менялся цвет лица или человек начинал светиться. Она невольно улыбнулась своим мыслям.

Сегодня была пятница. Григалашвили обязательно во второй половине дня отправится в серные бани. Посещал он всегда одну и ту же, под номером пять. Там в это время его уже ждали. Приходил Леван пешком, поскольку располагались они в четверти километра от его второго дома. Стоило лишь спуститься по мощенной камнем узкой улочке под гору, и вот они, похожие на инопланетный город каменные купола. Помещения для мытья находились ниже уровня земли и представляли собой бассейн, по обе стороны которого стояли лежаки. Специально обученный банщик делал массаж-мытье сшитой из натурального грузинского ковра рукавицей. Ольга была здесь несколько раз, но такое удовольствие сильно ударяло по их семейному бюджету.

На облегающее платье Ольга накинула легкую ветровку и некоторое время размышляла, что надеть на ноги. Григалашвили был ниже ее, поэтому на высоких каблуках она могла казаться ему неприступной. Хотя грузинские мужчины никогда не комплексовали по поводу роста. Неожиданно она вернулась в комнату и решительно сняла платье, заменив его брючным джинсовым костюмом. Для него хорошо подходили белые кроссовки, которые она купила накануне за сорок лари.

В кепке с длинным козырьком, с распущенными волосами, она спустя час направлялась вверх по улице, где находился дом Григалашвили. Шла медленно, делая вид, будто любуется развалинами древней крепости, венчавшей вершину холма. Здесь действительно было очень красиво, а сверху открывался прекрасный вид на город.

В попутном направлении шли несколько молодых мужчин и женщин. По странному стечению обстоятельств, все были одеты примерно так же, как и она, совсем не походили на грузин. Нагнав их, она поняла, что это туристы из Украины.

Миновав дом Григалашвили, Ольга посмотрела на часы. Примерно в это время он выходит из бань. Она достала фотоаппарат, прошла чуть выше и засняла красивый трехэтажный дом. Потом развернулась, сфотографировала бани, одновременно увидев через видоискатель Григалашвили. Он шел в сопровождении племянника. Ольгу охватило волнение, но она взяла себя в руки и медленно направилась в его сторону. Оглядывая стоящие вдоль дороги дома, Ольга делала вид, будто ищет, что еще заснять.

До Григалашвили оставалось совсем немного, она уже могла различить обрывки фраз. Подняв фотоаппарат, Ольга сделала еще один снимок крепости. На фоне вечернего неба она смотрелась особенно грациозно.

– Красиво у нас? – неожиданно за ее спиной раздался голос на русском.

– Ой! – Ольга вздрогнула и развернулась.

– Извините, девушка, что напугали, – прижал к груди руку рослый голубоглазый мужчина с русыми волосами.

Ольга перевела дыхание.

– Может, она не понимает русский? – хмыкнул Леван. На нем был красного цвета спортивный костюм и теплая куртка. Он выглядел даже лучше, чем на фотографии.

– Да, у вас красиво, – подтвердила Ольга. – А как вы узнали, что я не местная?

Оба грузина дружно рассмеялись.

– Почему вы смеетесь? – удивленно захлопала она глазами. – Я видела в Тбилиси много русских девушек.

– Но они не ходят и не фотографируют, как это делают приезжие, – пояснил племянник Григалашвили. – Откуда ты, если не секрет?

– Из Ростова, – Ольга отвела взгляд в сторону. – А почему вы спросили?

– Из России сейчас сюда едет очень мало людей, – с грустью в голосе пояснил Леван. – Все считают, что здесь в любой момент может снова начаться война.