Операция «Цхинвал»

Вынул сверток, отбросил под стол сумку и сел на стул. Подбросил находку в руке. Тяжелая.

Сердце учащенно заколотилось. Торопливо распорол ножом коричневую ленту скотча, потом аккуратно разрезал бумагу. Лезвие скользнуло по металлу.

«Контейнер»! – мелькнула мысль.

От напряжения на лбу выступили капли пота.

– Толя! – мать толкнула дверь. – Ты чего заперся?

– Переодеться дай! – с нотками недовольства крикнул он.

Замок врезали, когда Анатолий был в армии. Родители сдавали его комнату студентам. Теперь он изредка им пользовался, когда потихоньку приводил в дом девчонок. Мать это раздражало, а отец и вовсе хотел его снять. Но он не разрешил.

– Давай быстрее. Ужин стынет! – шаги матери удалились в сторону кухни.

Болтун сокрушенно вздохнул и стянул бумагу. В руках оказался небольшой цилиндрической формы предмет, чем-то напоминающий миниатюрный термос размерами в половину палки копченой колбасы.

– Что за чертовщина?! – пробормотал он под нос.

Руки затряслись, а в груди непоседливым пушистым зверьком с когтистыми лапками заерзал страх.

«А если здесь отрава?» – подумал он, однако руки сами собой стали откручивать крышку. Сначала с трудом, потом легче она пошла. Последний оборот он делал с большой осторожностью. Возможно, это и привело к тому, что рука неожиданно дрогнула и она полетела на пол. Раздался звон. Болтун с опаской покосился на дверь и заглянул внутрь контейнера. Здесь, обернутый куском пористой резины, был вставлен цилиндрической формы пенал размером с круглую батарейку. Сердце заколотилось сильнее. Страх усилился. Он внимательно оглядел внутреннюю стенку контейнера и с удивлением обнаружил, что она из свинца. Попросту в стальную оболочку запрессован стакан из этого материала.

Болтун торопливо поднял с полу крышку и быстро навинтил ее на место. Она была с резиновой прокладкой. Все герметично, хорошо подогнано.

«Вот же влип! Точно, радиоактивный материал!» – осенило его.

С физикой у Толика в школе были большие проблемы, но он отлично знал, что именно свинцовая тара используется при транспортировке радиоактивных веществ. Еще резина. Два года срочной службы не прошли бесследно. Вообще, Болтун часто ловил себя на мысли, что армия дала ему намного больше, чем казалось тогда, когда он туда шел. Кроме того, что возмужал, научился быть самостоятельным и получил специальность автослесаря, он еще увеличил свой кругозор. Вот и сейчас знания по защите от оружия массового поражения пригодились. Не знай он тонкости, вскрыл бы контейнер. А так... «А что так?» – неожиданно сам себя спросил он и тупо уставился на находку, которая теперь стала проблемой. Как с ней быть? Пойти позвонить в милицию? Хотя подобные вопросы в компетенции скорее МЧС. А может, сразу и тех и других? Сколько говорили об угрозе создания грязной атомной бомбы? Болтуна обдало жаром. А ведь он сейчас, может быть, мир спас! На какое-то время Болтун погрузился в мечты. Возможно, за такой поступок вознаграждение положено. Почему нет? Он ведь наверняка огромный ущерб предотвратил. Сколько нужно потом средств, чтобы провести дезактивацию зараженной местности? Он вспомнил, как в армии они имитировали помывку техники, вышедшей из зоны радиоактивного заражения. Так то просто учения. Там больных не было. А это лекарства, смерти... Он поежился и встал.

Снова постучала мать:

– Ты что там, уснул?

– Иду, – выдавил он из себя, схватил контейнер и, проверив, как закручена крышка, сунул его в стол.

Отец скучал за бутылкой водки. Так начинался каждый вечер. Значит, закончится скандалом. Он работал сантехником в ЖЭКе и сейчас пропивал калым.

– Как дела? – наполняя очередную рюмку, спросил он слегка захмелевшим голосом.

– Как всегда. – Толик сел напротив и вопросительно посмотрел на мать.

Она выставила перед ним тарелку с макаронами и котлетой.

Он взял хлеб и уставился в висевший над головой отца телевизор.

Тем временем Болтаев-старший замахнул содержимое рюмки, сунул в рот огурец и поморщился:

– Ух!

– Завязывал бы! – начала старую пластинку мать. – Завтра вставать рано.

– Почему именно завтра? – отец всем телом развернулся в ее сторону на табурете. – Так же, как и сегодня. И вчера... И позавчера!

При этом покрытый рыжими волосами кулак ритмично ударялся основанием по крышке стола.

– Батя, кончай шуметь! – строже, чем обычно, прикрикнул Колька и с деланым интересом уставился в экран.

– А чего там? – отец вскинул голову.

Шло очередное шоу. Женоподобная «звезда» мужского пола томно закатывала глаза, заламывала руки, показывая свой загородный дом журналисту.

– ...А здесь я отдыхаю после концерта, – показал он на огромную спальню.

– Пять наших квартир, – хмыкнул отец и повернулся к Толику: – И тебе это интересно?

– Прикольно, – с набитым ртом проговорил Колька.

– Я сегодня шесть адресов обошел, ремонт сделал, – стал загибать пальцы отец. – В одной людей говном чуть не затопило по самые подоконники, в другой вода с потолка лилась. Скажи, – он навалился грудью на стол, – что это чудо толстогубое сделало, чтобы в таких хоромах жить? Чем я хуже него?

– Началось! – простонала мать и загремела в раковине посудой.

– Все они нахапали! – отец обвел вокруг себя пальцем. – У нас с тобой! У страны...

Толик уже знал, отец сейчас переходит на соседей, которые, как специально, были частными предпринимателями.

– Палец о палец никто не ударил! – разорялся отец. – Там купил, здесь продал. Да при Союзе это спекуляцией называлось! – он хряснул кулаком по столу, отчего Толик вздрогнул, а мать запричитала.

– Батя, завязывай! – осторожно попросил Толик. – Тебе тоже никто не мешает. Ты вон, слесаришь с дипломом инженера. А слабо в бизнес податься? Я же помню, как ты в девяностых трясся, когда вечером домой возвращался. Все боялся, что с Мишановым перепутают и пристрелят.

– А что? – отец сделал строгое лицо. – Мы с ним одинакового роста. И поначалу нас путали.

– Да я не к тому, – Толик отодвинул от себя уже пустую тарелку. – Ты не рисковый. Они вон и квартиры закладывали, и наезжали на них. Поднялись. Теперь живут.

– Не могут все в бизнес разом уйти, – отец сник. – Кто тогда сантехником работать будет? Да и как они начальный капитал сколотили? – он снова наклонился к Толику. – Крали! Мишанов при Горбачеве директором универсама был. Чуть не посадили. Стрижаков компаньона кинул. А эти, – он, не оборачиваясь, показал за спину большим пальцем. – Все деньги криминальные. Недавно слышал, даже война в Чечне была выгодна торговцам оружием и рабами...

– Ну, это уж ты загнул, – Толик допил чай и отодвинулся от стола. Общество отца тяготило. Нес как всегда околесицу. Но уходить тоже опасно. Он себя накрутил. Может на мать кинуться.

– Ничего я не загнул, – почти трезво проговорил отец. – Человек такая тварь, что ни перед чем не остановится ради своего обогащения.

– Но ты ведь не такой? – удивился Толик.

– Откуда знаешь? – отец посмотрел на него как на несмышленого ребенка. – Я сегодня, к твоему сведению, у старухи деньги вытребовал за бачок, который ей бесплатно положен. Нашел причину.

– Ага, – язвительно проговорила мать. – Теперь совесть заела, решил глаза залить.

– Да пошли вы все! – отец приуныл.

Вскоре он угомонился и отправился спать. Толик вернулся к себе в комнату, закрыл дверь и сел за стол. Вынул и поставил перед собой контейнер. Задумался.