Штурмовой вариант

– Вы называете человечеством нас с вами? – с нотками безразличия в голосе уточнила Белинда.

– А вы со мной не согласны? – изумился Остин. – Сейчас, при населении в семь миллиардов человек и природных катаклизмах, уже ощущается нехватка пресной воды и продовольствия. Я недавно был во Вьетнаме. Численность населения страны, по площади в десятки раз меньше России, уже девяносто миллионов. Скоро они догонят русских, у которых сто сорок, но благодаря усилиям извне уменьшается. В то же время Ханой уже «дышит в спину» своего бывшего «старшего брата» по социалистическому лагерю. Там у власти коммунисты, но и они понимают, что, если не будет восьмипроцентного роста экономики, ей конец. Во Вьетнаме богатых заставляют делиться с бедными, строить новые заводы, привлекают инвестиции, – он с шумом перевел дыхание. – А целые кварталы азиатов в американских городах вас не беспокоят?

– Нет. – Белинда втянула голову в плечи.

– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Русская, украинская мафии, японская якудза… – Он стрельнул взглядом в Лорсу, который с безучастным видом колупал ладонь, и продолжил: – Вы что, хотите, чтобы ваши дети на собственной земле жили в резервациях? Посмотрите на Европу! Там скоро мечетей будет больше, чем католических церквей! И вы… – Он привстал, но, словно опомнившись, сел. – Именно вы и ваши коллеги стоят на пути этого безумия.

Некоторое время под впечатлением услышанного все молчали. Остин видел: его речь произвела впечатление, и остался доволен собой.

– Россия в этом плане меня не беспокоит, – неожиданно проговорил Калистратов, воспользовавшись затянувшейся паузой. – В лучшем случае там отремонтировали построенные еще при Советском Союзе предприятия и продолжают делать ставки на энергоносители. Есть люди, у которых состояние равно бюджетам целых государств. Но они продолжают обирать обнищавшую часть населения, словно собираются забрать деньги, виллы, дома, яхты и целые острова на тот свет. На фоне отсутствия какой-либо реакции со стороны властей это умиляет.

– В этом плане вы – пример для подражания, – съязвил Остин. – Уму непостижимо, сколько средств вы потратили только на финансирование оппозиционных партий и чеченского подполья.

Говоря это, он снова покосился на эмиссара Умарова. Однако тот и ухом не повел.

«Не понимает, – подумал американец и окончательно успокоился. – Чем не обуза для лучшей половины человечества?» А вслух, неожиданно перейдя на русский, спросил:

– Извините, господин Хасаев, вас не смущает, что мы говорим на английском?

– Где-то в другом месте я бы, конечно же, оскорбился, – разглядывая руки, ответил чеченец. – Но мне понятно, что двое ваших гостей не понимают русский язык. А то, что мне необходимо услышать, я услышу.

– Обожаю смотреть на развалившиеся деревни, беззубых баб и валяющихся под забором вечно пьяных мужиков, – решил закончить свою мысль Калистратов. – В эту страну словно заложена программа самоуничтожения. Сначала революция и последующая за ней Гражданская война выкосила миллионы, потом голод, когда люди ели друг друга, сталинские репрессии, снова война… О нынешнем положении и говорить нечего. Наркотики, алкоголь, СПИД, туберкулез и повальная коррупция…

– Я бы хотел напомнить вам, что это ваша родина, – едва сдерживая себя, сказал Остин. – В вас осталось хотя бы чуть-чуть патриотизма?

– Всего лишь родина. – Калистратов поднял палец вверх и слегка наклонился вперед.

– Назрела необходимость гуманитарной катастрофы планетарного масштаба, – продолжил развивать свою мысль Остин, снова перейдя на английский. – Нами разработан план под названием «Черные дрозды». Для вас это не является секретом. Кто-то ее частично финансирует, – Остин посмотрел на Калистратова, – кто-то непосредственно работает в этой программе, – он задержал свой взгляд на Смите и Белинде. – Нельзя сказать, что наше правительство осталось в стороне. Для осуществления плана из бюджета Пентагона выделена колоссальная сумма. Деньги поступают и от неправительственных организаций. Имели место обычные пожертвования частных лиц. На эти средства в Африке работают десятки орнитологов. Построен специальный центр по изучению миграции птиц. Программа была запущена еще в начале девяностых, и к настоящему моменту мы добились в этом направлении огромных успехов. Первый этап закончен в прошлом году. При помощи кольцевания, а затем и заражения пернатых птичьим гриппом были установлены виды, которые имеют гнездовой ареал в интересующих нас странах и не залетают на территории дружественных нам государств. Конечно, при этом немного пострадала Европа. Но все было сделано с максимальной осторожностью. А теперь о самом главном… – Остин как хороший психолог выдержал паузу, вызывая напряжение у Калистратова, от которого зависел успех завершения проекта. – Параллельно разработкам штаммов вирусов, вызывающих падеж животных, велись исследования и таких, которые вызывают у человека заболевания, заканчивающиеся летальным исходом.

– Но ведь это, по сути, война! – воскликнул Калистратов.

Было непонятно, обрадовало или напугало это известие всем своим нутром ненавидевшего Россию и боявшегося возмездия предателя.

– Данный факт в современных условиях невозможно доказать, – покачал головой Остин. – Ежегодно появляются новые формы гриппа. Это большая проблема для России и Китая. Я уже упоминал: до сих пор нами были с большой осторожностью использованы «птичий» и «свиной». В прессе появлялись высказывания по поводу того, что все это – творение рук человека. Но дальше дело не пошло. За основу проблемы мутации взято ухудшение экологической обстановки и снижение иммунитета человека. Сейчас в нашей лаборатории готов к применению новый подарок для лишней части человечества. Поэтому Калеб Смит и Белинда Стоун уже завтра отправляются в очередной раз в Конго. Мне необходимо, чтобы вами была произведена экспертиза работы находящихся там ученых. Как, кстати, идут дела у откомандированных и заключивших с нами контракт специалистов?

Остин знал реальное положение дел. По-другому и быть не могло. Ведь в лаборатории было много его личных агентов, которые следили за каждым шагом своих подопечных и делали ежедневные доклады. Но ему хотелось услышать это из первых уст, а не по засекреченным каналам связи.

– Особенно радуют успехи русских. Отлично знают свое дело, – переглянувшись со своей подружкой, заговорил Калеб. – Эти люди долго перебивались у себя на родине случайными заработками, поэтому с энтузиазмом участвуют в проекте.

– Они знают реальные цели операции, для которой готовят штаммы? – отчего-то раздосадованный тем, что отвечать начала не Белинда, а Калеб, спросил Остин.

– Нет, – покачал головой Смит. – Все обставлено таким образом, будто бы нам просто нужно разработать универсальный препарат против самых страшных болезней. Проблемой, как сделать так, чтобы переносчики заболеваний сразу сами от них не погибали, поручено заниматься группе сотрудников из США. Русские, за исключением одного, бывшего полковника Сергея Макарова, не допускаются в их сектора.

– Как следует из вашего доклада, удалось создать новый тип вируса, по характеристикам превышающий все известные, – прищурился Остин.

– Так оно и есть, – подтвердил Калеб. – Одновременно выявлен оптимальный переносчик вируса – так называемый чирок-свистунок. Кстати, в Конго он зимует лишь на небольшом участке, как раз в районе лаборатории. Косяки этих птиц оставят за собой смерть и голод.

Остин сел прямо и некоторое время смотрел на Калистратова, давая ему возможность задать вопросы или высказать свое мнение. Но на этот раз тот лишь хлопал глазами. Еще бы, этот человек только сейчас понял, куда ушла часть добытых им денег. Цель Остина – дожать сегодня делягу и окончательно превратить его в исчадие ада. Вдоволь насладившись произведенным впечатлением, он продолжил:

– Не стану скрывать, господин Калистратов, что основной целью нашей встречи было мое желание довести до вас масштабы работы. До сих пор вы не имели представления о ней, теперь более информированы. – Остин выдержал паузу, словно давая возможность русскому задать вопросы и, не дождавшись, перешел к главной теме, из-за которой затеял эту встречу: – Нам необходимо чтобы к финансированию подключились ваши друзья из Израиля, Германии и США. В совокупности для завершения запланированных на весну работ необходимо еще девять миллионов долларов. Треть возьмет на себя моя страна.

– Сумма большая. – Калистратов не ожидал такого оборота дела и только сейчас понял, какова цель присутствия здесь чеченского эмиссара и ученых. Они ждут от него денег, которые Остин требует вытрясти из разного рода нечисти.

– Если бы она была маленькая, вас бы сюда не пригласили, – между тем улыбнулся Остин.

– Я приложу все усилия, – кивнул Калистратов.

Ему не привыкать. Тысячи нечистых на руку дельцов, проворовавшихся банкиров, мэров, других чиновников из России обосновались в Англии и других странах в надежде на покой. За все надо платить. Хорошо зная менталитет соотечественников, владея информацией и связями, Калистратов успешно их доил.

* * *

На припорошенную снегом березу стремительно приземлилась синица. Желтогрудая птаха деловито перепрыгнула с ветки на ветку, сбросив вниз алмазную струйку снега, повисла вниз головой и подозрительно оглядела взгорок. Прощебетав, она так же ловко сорвалась и улетела, словно разглядев в заиндевевшем кустарнике притаившуюся угрозу. Едва слышно царапая по стволу лапками, к верхушке огромной сосны, освещенной скудными лучами солнца, устремилась белка. Подобно сварливой старухе, ругающей погоду, где-то тоскливо кричала ворона. Зима не отступала, а, напротив, с упорством наращивала мощь, словно давая понять, что у нее сильный, как и у русских, характер.

Пытаясь согреться, Антон Филиппов, по кличке Филин, по очереди стал напрягать мышцы. От этого под белым прорезиненным ковриком, на котором он лежал, едва заметно захрустел снег.

– Замерз? – спросил Дрон, от внимания которого не ускользнули даже едва заметные движения.

Он устроился в сугробе среди торчащих из снега веток мелкого кустарника и в маскхалате был почти не заметен даже с нескольких шагов.

– Скорее устал находиться в одном положении, – негромко ответил Антон.

Василий Дорофеев, а для сослуживцев просто Дрон, был по-своему уникальной личностью. Среднего роста, смуглолицый, с живым взглядом весельчак попал в группу еще лейтенантом и дослужился до майора. Как считал Антон, чудом. Нет, специалист он был превосходный, но его шутки иногда выходили за рамки дозволенного. Он мог превратить в представление даже бой, разыграть боевиков, находясь у них в плену, одурачить при проведении контрольных занятий проверяющего или поставить в нелепое положение на учениях посредника. Он знал массу анекдотов и не лез за словом в карман. Его мальчишество иногда выводило из себя. Однако в душе Антон был рад, что в группе есть некое подобие клоуна. Дрон снимал напряжение, развеивал скуку, подбадривал в тяжелой ситуации, да и к решению задач подходил неординарно. Антон не исключал того, что психологи, участвовавшие в подборе людей для подобных его подразделений, учитывали эти качества. Он давно заметил: если из состава выбывал по каким-то причинам офицер или прапорщик, то в скором времени ему предлагалось произвести проверку кандидатов, очень похожих на того, кого они должны были заменить.

– Интересно, в кого бы мы сейчас превратились, будь на нас новая форма? – не унимался Дрон.

Антон оставил вопрос без ответа. Ему стало ясно: Дрону наскучило сидеть молча и он ищет «дежурные уши».

А по поводу формы Вася точно подметил. В России под громкие лозунги шла модернизация армии и флота. По сути же, как всегда, все кому не лень разворовывали бюджетные средства. И сколько бы Антона ни убеждали, что прошли те времена, он не поверит. По меньшей мере вызывали усмешку показы новомодных пальто и шапок на фоне бесквартирных офицеров, допотопного парка военной техники и недостатка кораблей. Им повезло. Генеральный штаб решил не экспериментировать на спецназе и не прибегать к услугам известных модельеров. И это правильно. Свой модельер есть – жизнь. В ней кроме жары и стужи присутствует война. А то бы сейчас уже «дали дуба». Сделанная из дешевого и не поглощающего влагу утеплителя одежонка, которой осчастливили армию, была красива только внешне. Даже после обычного пешего марша все, что под ней, набухало от пота. Синтетика его не впитывала. Тело становилось влажным. Однако стоило перестать работать физически, как все тут же промерзало и продувалось. Кроме того, она шумела. Да и погон на левой половине груди – это нонсенс. Антон мог привести массу контраргументов. Дрон сразу сказал: «Это точка прицеливания для снайпера». Ползать с таким погоном тоже как-то не с руки. В конце концов, можно ограничиться нарукавным знаком или расположить звездочки над нагрудным карманом. А еще лучше сделать так, чтобы они при случае в него и прятались. Лишить, так сказать, неприятеля возможности определять командира в бою. Антон не переставал удивляться. Почему бы не надеть ее на тех, кто задумал эту авантюру? Хотя бы на недельку. Заставить пробежать километров пять, а потом полежать часок на остывшей земле… Ну да ладно. Россия всегда тем и отличалась, что все было абы как. Зато денег кто-то заработал.

– Это Банкет, – раздался голос всегда бритого наголо, с бесцветными бровями майора. – Наблюдаю «горцев».

Антон приподнял голову и поднес к глазам бинокль. Первым он разглядел Вахида Джабраилова. Джин – именно такой позывной, ставший впоследствии и его кличкой, был у Вахида – обернулся и что-то сказал, показывая на группу кустов прямо перед собой. Коренастый, со сросшимися на переносице бровями и массивным подбородком чеченец сегодня был назначен исполняющим обязанности старшего в группе «противника». Почти сразу «засветился» и Шаман – Шамиль Батаев. С чуть вытянутым лицом и дугообразными бровями капитан всегда работал в паре с Джином. Эти двое чеченцев уже не первый год служат в группе Антона. Оба пришли из одного отдела милиции Курчалоя. После ряда серьезных проверок и анализа специалистов была проведена целая операция, в результате чего до сих пор в родовом селе, где жили бывшие милиционеры, считают, что они перешли на сторону боевиков и где-то сгинули. Вообще, тогда в группу Антона пришли трое выходцев из Чечни. Был еще с ними Иса Батаев, родной брат Шамиля. Но он погиб. Ему на смену пришел Лече Истропилов, которому тоже не повезло. Осенью прошлого года, пройдя жесткие испытания, к ним присоединился Гайрбек Куциев, которого все называли Габбро. Он тоже работал в чеченской милиции. Чтобы быть уверенными в этом человеке до конца, спецназовцы обманом проникли к нему в дом в одежде боевиков и в масках. Джин и Шаман на родном языке долго уговаривали милиционера пойти на сотрудничество, избивали на глазах детей и жены, но тот отказался. Тогда его вывезли за пределы села, но даже перед лицом смерти он не изменил своим убеждениям. Не менее жесткий отбор проходили и те, кто жили в России. Им также создавались условия, вынуждающие проявить все свои сильные качества.

Тем временем Шаман поднялся и перебежал в указанном Джином направлении. Снова упал, слившись с окружающей местностью. Позади него переполз от поваленного дерева и укрылся за бугорком недавно зачисленный в группу лейтенант Песков. Белые маскировочные халаты были обильно перепачканы грязью и «размывали» фигурки разведчиков на общем грязно-белом фоне. Может, поэтому ни Антон, ни остальные спецназовцы не видели еще троих новичков, зачисленных в группу в течение зимы? А если Джин схитрил и отправил этих парней в обход? Антон глянул по сторонам. Вокруг было тихо. Справа мирно щебетали в кустарнике мелкие серые птички. Слева все просматривалось. Позади болото, которое, вдобавок ко всему, Дрон на пару с Банкетом «утыкал» растяжками сигнальных мин и другими «сюрпризами».

– Дрон! – позвал Антон.

– На связи, – прошептал головной телефон голосом майора.

– Ты новичков не видишь?

– Только Пескова, – ответил Дрон. – Даже странно. Джин с Шаманом уже «засветились», а этих кадров нет. Да и Гущин пропал куда-то…

– Мне кажется, что Джин затеял какую-то игру, – пробормотал Антон. – Такое впечатление, что специально пошел здесь, чтобы сразу привлечь внимание.

– Вообще-то, он твою тактику использует, – вновь заговорил Дрон. – По логике, если мы «играем» за противника, то на участки открытой местности должны обращать меньше внимания.

– Противник, а не мы, – уточнил Антон. – Я бы тоже пошел здесь. Но не так нагло.