Табу

Пролог

Я не могу точно вспомнить, когда начал чувствовать, что в моей груди чего-то не хватает, но помню период, когда эта нехватка проявлялась сильнее всего – в школе. Тогда я будто бы существовал, не чувствуя ничего, кроме "пустоты". Да, так я назвал это гнетущее чувство в груди. Сильнее всего оно проявлялось, когда я оставался один в своей комнате. Я мог лежать целый день в кровати и тупо смотреть на потолок, ощущая, как "пустота"становилась всё больше, будто пожирая меня изнутри. Поэтому, чтобы её не чувствовать, я пытался со всеми общаться, разговаривать, хотя бы имитировать социального человека. Но меня надолго не хватало, и желание оставаться одному становилось всё сильнее. Когда я окончил школу, обо мне никто не вспоминал, не говорил, что будет скучать – просто желали успехов в жизни.

Теперь, стоя перед зеркалом, я смотрю на себя: взрослый мужчина двадцати восьми лет, щетинистое лицо, высокие впалые скулы, коричневые глаза, пустые, как у мёртвой рыбы, и неотесанные длинные каштановые волосы. Это был тот человек, что смотрел на меня в зеркале. Не сказал бы, что ненавижу себя, но и часто смотреть на себя не могу – каждый раз вижу в своей лохматой груди "пустоту", круглую и чёрную, ровно по центру моей грудной клетки.

Я надел пижаму и сел за стол, сделал несколько глотков холодной воды. И вспомнилось, как в детстве, кажется, в четвёртом классе, я говорил одноклассникам, что хочу скорее стать взрослым и делать крутые, интересные вещи. Какой же я был наивный тогда.

После школы я поступил в университет. Учился неплохо, знакомился с людьми, пытался вести себя как все. Даже встретил девушку, с которой мы попробовали жить вместе. Сначала у нас что-то получалось: ходили по разным местам, разговаривали по душам, занимались тем, чем обычно занимаются студенты. Мне даже было хорошо – на мгновение я смог забыть о "пустоте". Но чем дольше мы жили вместе, тем больше замечали недостатки друг друга, привычки, которые раздражали, мелочи, которые злили. И, к счастью или нет, мы тоже этим страдали, скандалили, наговаривали друг на друга, злились на самих себя. В один из таких дней, как сегодня, мы сели за стол и пришли к выводу, что надоели друг другу, что так больше не может продолжаться. Хоть это было тяжело, другого пути не было.

Смотря сейчас на парадную дверь, я будто бы снова вижу её спину, длинные волнистые волосы по пояс, чемодан с собранными вещами. Слышу, как она тогда холодно сказала: "Прощай". В тот момент подумалось, что всё можно изменить, начать сначала. Я протянул руку в её сторону, хотел что-то сказать, но промолчал, убрал ладонь. Мы понимали, что если снова сойдёмся, то всё вернётся к тому же концу. После её ухода "пустота"стала ещё больше. Всё, до чего я дотрагивался, становилось неинтересным и безжизненным. Я просто лёг на кровать и смотрел в потолок. Проходили дни, недели, и мой интерес ко всему угас. Меня выгнали из университета из-за множества пропусков. Родители оставили надежду, что я стану кем-то великим. Но я не злюсь на них. Я могу их понять, так же, как они понимали меня, изредка помогая деньгами, чтобы я не умер с голоду.

– Какой же я был никчёмный тогда, – пробормотал я.

Но за долгие годы я научился жить с самим собой. Теперь я не впадаю в депрессию, а ищу выход из разных ситуаций. У меня одна жизнь, и пусть она будет скромной, но со смыслом. Да, жизнь – рутина, но кто сказал, что в ней нельзя найти плюсы?

Промыв стакан и убрав его в шкаф, я выключил свет и лёг в кровать, глядя на наручные часы. Хоть было и рано, мне хотелось спать, чтобы выходной закончился быстрее. Чувствуя, как глаза тяжелеют, я заснул крепким сном.

Глава 1

Я слишком долго ждал этого дня. И нет, ничего особенного со мной сегодня не случится – просто я устал от самого себя и хочу отвлечься, чтобы в голове не осталось места для ненужных мыслей.И вот наступил понедельник.

Я умылся, оделся в чистую одежду, даже нашел пару носков без дыр, и, напоследок оглядев пустую квартиру, вышел.

На улице было пасмурно: свинцовые тучи плотно укутали небо. Меня согревало лишь старое, потрёпанное временем черное пальто. До работы оставался час, и я решил пройтись через парк, который по утрам обычно пустовал.

Как и всегда, я направился к своему любимому месту – скамейке между двумя высокими деревьями, чьи ветви всё еще держали последние желто-красные листья. Присев, я достал сигарету, затянулся, наполняя легкие густым дымом.

Для других это всего лишь старая скамейка, но для меня – нечто большее. Словно часть меня самого. Здесь я чувствую себя по-особенному.

Ветер играл с опавшими листьями, а тучи медленно отползали за горизонт. Я взглянул на наручные часы: у меня оставалось ещё полчаса. В этот момент сзади послышались шаги – медленные, уверенные. Я даже не оборачивался: и так знал, кто это.

– Опять бездельничаешь, юноша, – раздался знакомый старческий голос.

– Опять за старое взялся, старик, – лениво откликнулся я.

Он сделал ещё пару шагов и, прежде чем присесть рядом, смахнул листья со скамейки.

– Я просил тебя следить за языком, засранец, – буркнул он, но при этом на его морщинистом лице играла улыбка.

– А я просил тебя, старик.

Мы выдержали короткую паузу, а затем разразились смехом, который эхом разнесся по пустому парку. Встревоженные птицы вспорхнули с деревьев и разлетелись в разные стороны.

– Рад видеть тебя в добром здравии, а то уж думал, что ты откинул коньки, – поддразнил я старика.

– Я тебя ещё переживу, сопляк, – он опять расхохотался.

– Верю, старик. Как твои ноги?

– Ноют, но уже лучше, чем на прошлой неделе. Пришлось побегать по поликлиникам.

– Рад это слышать.

Честно говоря, я переживал за него, когда не видел целую неделю. Всё-таки без Виктора Михайловича, без его старой серой кепки, без его трости и наших утренних перепалок мне было бы совсем скучно.

– Ты на работу не опаздываешь, юнец?

Я взглянул на часы.

– Есть ещё время провести в компании сухофрукта.

– Ишь как заговорил, сопляк. Этот сухофрукт ещё даст фору таким, как ты. Кстати, дай-ка сигарету.

– Верю, старик, – буркнул я и протянул ему пачку.

Он закурил, глубоко затянулся, но тут же поморщился.

– Ну и дрянь ты купил! Получше не нашлось?

– Денег на дорогие нет, – пожал я плечами.

– В СССР всё было лучше, – неожиданно пробормотал он, выпуская клубы дыма.

– Опять за старое, коммунист ворчливый.

– Заткнись, мелочь либеральная.

Мы снова рассмеялись.

– Рад был тебя увидеть, старик, – сказал я, поднимаясь. – Ещё свидимся.

Протянул ему руку.

Виктор Михайлович хмуро посмотрел на меня, но молча пожал её. Хороший он человек, хоть я так и не вспомнил, как именно мы с ним познакомились и начали встречаться здесь по утрам.

Подул холодный ветер, щеки обожгло морозом. Я двинулся дальше, мимо ярких вывесок кофеен, пекарен и шаурмичных, сжимая воротник пальто. Ещё несколько шагов – и вот я там, где моя голова будет полностью забита ненужными мыслями. Там, где я могу ненадолго забыть о себе и о «пустоте» внутри.

Я – кассир в супермаркете.Я пришёл на работу.

Глава 2. Работа

В моем возрасте, наверное, стыдно работать всего лишь кассиром, но такая работа мне нравится. Может, из-за того, что просто стою за кассой и пробиваю товар. Я попробовал себя во многих местах еще в университетские годы. Например, подрабатывал официантом в семейном кафе, но спустя две недели уволился – надоело постоянно бегать за заказами и разговаривать с людьми, меня это напрягало. Потом устроился грузчиком, но тяжелая работа – не мое, да и спина явно не говорила мне "спасибо". Курьером было более-менее, но через месяц я устал от ходьбы по всему городу. Машины у меня нет, да и прав тоже. А работать на кассе тоже напряжно, но я с этим смирился. Да, жизнь тяжела, когда у тебя нет диплома, но мне и так неплохо, да и я многого не требую.

От мыслей меня отвлекла девушка, окрикивая мое имя. Я обернулся к ней с неохотой и спросил мою коллегу:

– Чего тебе?

– Ты же готов к студенческому "заливу"? – весело спросила она.

– К этому нельзя быть готовым, – ответил я в своем равнодушном тоне. – Ты почему такая бодрая с утра?

– Хех, я же всегда такая! – радостно выпалила она.

Это уж точно. С первого дня знакомства Яна искрилась энергией. Всегда улыбается, радуется мелочам. Обычно такие люди заряжают окружающих своим позитивом, но с ее случаем будто наоборот – словно она забирает энергию, оставляя других ни с чем. Мы между собой прозвали ее "батарейкой".

– Хотя бы один день будь как все.

– Это как? – стоя за соседней кассой, улыбаясь, спросила она.

– Угрюмой взрослой, – отрезал я.

– Как все? Нее! – недовольно протянула она. – Лучше бы ты хоть раз был позитивным, а то ходишь вечно с кислой миной. Улыбнись, Алби, по-настоящему!

По-настоящему, да? Забавно. Мне всегда казалось, что я искренне улыбаюсь. Надо будет посмотреть на себя в зеркало. В это время ко мне подошел маленький мальчик с плиткой шоколада в руках. Резко пробив товар и взяв деньги, я недовольно процедил:

– Я же просил не коверкать мое имя, Яна.

– Знаю, я специально, хи-хи! – и опять натянула свою радостную улыбку.

Помимо вечного позитива, она никогда не слушает других и делает все по-своему. И я не скажу, что это милая черта характера. Я до сих пор не понимаю, как она так успевает: и студентка, и работает, и куда-то еще ходит. Удивительная женщина.

Пока посетителей не было, я вышел через задний вход покурить. Солнце ярко светило в лицо, а легкий ветерок играл с тонкой линией дыма от сигареты. Стоя в одиночестве, я вновь почувствовал эту "пустоту"в груди. Она пульсировала, будто расширялась с каждым разом. Я схватился за грудь, а мой взгляд тупо уставился вперед, в никуда. И каждый раз, когда я чувствую это, спрашиваю себя: "Почему? Почему так? Я ведь не один! Я работаю, общаюсь с людьми, но почему же чувствую себя таким одиноким?". И никак не могу ответить на этот вопрос.

Я присел на корточки, и пепел с сигареты упал на землю. Вялый вздох сорвался с губ.

– Уже устал, что ли? – вдруг спросила Яна, появившись у меня за спиной.

Поднявшись и потушив сигарету ногой, я в своей манере ответил:

– Не говори глупостей. Я чувствую себя так же, как и всегда.

– Хо! – протянула она. – И как ты себя всегда чувствуешь?

– Прекрасно, – натянув улыбку, ответил я.

Наступил обед, а это значит только одно – студенческий "залив". Наш маркет находится в районе, где расположено несколько вузов, и в обед у студентов начинается длинная перемена. В это время они массово приходят закупаться всякой всячиной. Уже вижу первых, и от одной мысли о предстоящей суете чувствую усталость. Толпа становится больше, ребята выбирают печенье, булочки, сладости. Гул голосов нарастает. Они обсуждают свои проблемы: кто-то получил плохую оценку, кому-то надоело ходить в вуз, когда можно было бы спокойно погулять или выспаться. Иногда заходят парочки, держась за руки и мило воркуя. Другие смотрят на них и тихо смеются, но мне кажется, что они просто завидуют и хотят того же.

Яна громко объявила, что готова ко всему, все так же широко улыбаясь. Хоть она работает у нас всего третью неделю, но ее работоспособности стоит отдать должное – она крута.

И вот, подошла первая группа. В их корзинах куча товаров. Я включил кассу и начал пробивать. Аппарат пикает, действует на нервы. Голоса студентов раздражают. Но, скрыв все негативные эмоции, я натянул улыбку и продолжил рутинную работу. Одним глазом глянул в сторону Яны. Она радостно пробивает товар, мило общается, делает все быстро и без ошибок. Когда заканчиваются пакеты, тут же бежит за новыми, берет сразу для себя и для меня. И улыбается – искренне.

Интересно, бывает ли, что она расстраивается? Сморщивает нос от недовольства? Хватает себя за волосы от безысходности? Злится по-настоящему?.. Очень интересно.

Глава 3. Как ты хочешь себя убить?

Наступил вечер. Луна заменила солнце, а звезды, словно светлячки, начали мерцать на темном небе. Я шел по дороге, освещенной фонарями, которые словно сопровождали меня в пути. Ветер играл с моими волосами, не оставляя меня в покое. Тонкая струйка дыма от сигареты тянулась за моей спиной, а взгляд был устремлен далеко вперед, будто за горизонт. Мои мысли, как всегда, кружили вокруг меня самого. И каждый раз, выходя за порог супермаркета, я начинаю что-то анализировать, копаться в себе, будто ищу дно, где, возможно, найду хоть какой-то покой… Может, я болен? Вряд ли.

Свернув за угол, я оказался в парке, где гуляло немало людей. Они казались счастливыми и жизнерадостными, словно не знали, что такое горе. Но я понимал, что это не так. Все они такие же, как я, угрюмые взрослые, просто умеющие радоваться жизни и преодолевать трудности. В отличие от меня – человека, который просто отпустил руки и плывет по течению.

Сев на свою привычную скамейку, спрятанную между двумя большими деревьями, я поднял голову и уставился в звездное небо. В груди снова сжалось. Это чувство всегда подкрадывается, когда я один. Оно будто насмехается надо мной, обнажая свои желтые зубы. Несколько раз хлопнув себя по щекам, я попытался отогнать его.

Прошло несколько часов. Я чувствовал, как отсидел себе зад. Вокруг никого, кроме девушки в черном платье, сидящей напротив. Для такой погоды она была слишком легко одета, но мне это не касалось. Встав и отряхнув брюки, я заметил на себе бейджик с именем и местом работы. Пробурчав пару нехороших слов, пошел дальше, но взгляд вновь скользнул по ней: бледное лицо, длинные светло-русые волосы, дрожащие от холода руки, иссохшие губы, пустой взгляд. Что-то с ней случилось. Но меня это не касается. Я обычный человек.

…Но.

– Девушка, вы как? – Черт, кто меня тянул за язык?

Она медленно повернула голову, но, казалось, не замечала меня. Вроде бы я сделал все, что мог. Меня не в чем упрекнуть. Вмешиваться в чужую жизнь неправильно. Развернувшись, я уже хотел уйти, но вдруг услышал:

– Я хочу умереть.

Звучит не очень.

– И как ты хочешь умереть?

– Тихо.

– Надеюсь, не в парке?

– В парке.

От нее веяло безысходностью, словно над головой сгущалась темная туча. Черт, знал бы, что разговор свернет в эту сторону, просто молча ушел бы.

– Может, не здесь?

Она посмотрела на меня пустыми, стеклянными глазами.

– Почему?

– Видишь ту скамейку? – Я указал на свое место.

– Вижу.

– Это мое любимое место. По утрам я там веду светские беседы с одним стариком. Если утром найдут твой труп, его опечатают, и мне не дадут там спокойно сидеть.

Она слабо улыбнулась, но ее улыбка была пропитана скорбью, а глаза все так же источали отчаяние.

– Хорошо, я сделаю это в другом месте.

Она уже собиралась встать, но я резко сказал:

– Подожди! Можно один вопрос?

– Какой? – пробормотала она.

– Как ты собиралась это сделать?

– Теперь не знаю.

– А в парке?

– Замерзнуть насмерть.

– Дура, – процедил я. – Максимум простудишься. Есть еще идеи?

– Прыгну с моста или крыши.

– На крышу тебя не пустят, а с моста, скорее всего, просто что-нибудь сломаешь. Так себе план. Есть еще варианты?

Она покачала головой.

– Вены резать? – спросил я, искоса глядя на нее. – Учти, надо вдоль, а не поперек.

– Не люблю боль.

– Тогда у тебя ничего не выйдет.

Ее плечи задрожали, по щекам покатились слезы.

– Но что мне делать? Я ведь не хочу жить. – прошептала она в пустоту.

Я снял пальто и накинул на нее.

– Живи, пока не придумаешь способ получше.

Она уткнулась мне в грудь и разрыдалась. Схватилась за плечи, сотрясаясь от рыданий, а я просто сидел рядом, наблюдая за ее дрожащими плечами.

Когда она успокоилась, я спросил:

– Тебе в полицию нужно?

Она покачала головой.

– У тебя есть, где переночевать?

Снова отрицательный кивок.

Я задумался.

– Тогда оставайся у меня.

Глава 4. Новый работник

Это не в моем характере играть в героя, спасающего юных дев от смертельной опасности, но почему-то я не смог пройти мимо. Просто не смог.

Теперь я валяюсь на диване, откинув руки за голову и тупо уставившись в потолок. На моей кровати спала та самая "девица в беде". Когда мы пришли в мою маленькую квартиру, я пытался разговорить ее, узнать, есть ли у нее друзья, откуда она и другие насущные вещи. В ответ – либо молчание, либо покачивание головы. Хотелось спросить, как она дошла до такого, но, осознав, что это явно плохая идея, промолчал. Если бы захотела – сама бы рассказала. Но все же… что именно могло довести ее до этого? Разрыв с кем-то? Проблемы в семье? Потеря близкого? Ипотека?

– А может… да нет, надеюсь, что нет.

Меня начало раздражать собственное копание в чужой жизни. Я встал, вышел на балкон, чтобы проветрить голову. Опять слишком много думаю ни о чем. Как же угнетают меня мои собственные мысли. Вот бы я умел не думать.

– Было бы прекрасно, правда ведь?

Тот, кто сказал "думаю – значит существую", был настоящим болваном. Не думать – вот настоящее благо. Пустая голова – дар богов. Но нет, высшие силы решили поиздеваться над нами, наделив способностью размышлять и чувствовать.

– Надо лечь под хирургический стол.

Эта мысль меня развеселила, и я усмехнулся.

– Я такой болван, сам себя же развеселил! – прикрыв лицо рукой, тихо рассмеялся.

Перед тем как лечь спать, я напоследок взглянул на девушку. Она мирно спала, и мне оставалось только следовать ее примеру. Веки тяжелели, и вскоре я провалился в сон.

Будильник не переставал трещать. Протерев глаза, я вяло огляделся. Кровать была аккуратно заправлена. Девушки не было. Мне даже показалось, что все произошедшее – лишь сон, но на столе я заметил листок бумаги. Взял, прочитал:

– Спасибо за все. Я поживу еще, пока не придумаю способ получше.

Способ получше, значит? Забавно. Она не отбросила свою идею, но, с другой стороны, это неудивительно. Люди не меняются за ночь. Вздохнув, я бегло осмотрел квартиру. Ничего не пропало.

– Ну еще бы, у меня и воровать-то нечего, – пробормотал я. – Даже обидно.

Но некогда думать об этом, пора на работу.

Прошло полмесяца. Я все так же работаю кассиром в супермаркете. Погода стала еще пасмурнее, солнце больше не грело. Весь этот период прошел в привычной рутине: работа, утренние разговоры со стариком на скамейке, студенческие "заливы", болтовня с гиперактивной коллегой, а вечера – долгий путь домой, где меня никто не ждет. Дни были одинаковыми. Меня это устраивало. Мне нравится рутина. Нравится знать, что мой день будет таким же никчемным, как и следующий. Но именно сегодня что-то пошло иначе.

– Чего?! – вскрикнула Яна. – У нас будет еще один кассир?

– Да, она приходит сегодня. Так сказало начальство, – ответил я.

– Круто, Алби! Чем больше рабочих рук, тем лучше!

– Я же просил не коверкать мое имя.

– Прости-прости, – отмахнулась она, радостно улыбаясь. – По-другому не запоминаю.

Меня это раздражает, но что поделать. Я вышел на улицу через задний вход, где наткнулся на знакомого – нашего грузчика. Парень сидел на кортах, с сигаретой в зубах.

– Здорово! – махнул он рукой.

– И тебе, – ответил я, садясь рядом.

Он протянул мне пачку, я взял сигарету, затянулся.

– Слышал, что у нас новенькая?

– Ага.

– Она та еще красотка!

– Неужто?

– А то! Фигура – огонь, и с лица милашка! Мне бы такую! – грезил он.

– Вечно студенты говорят об одном и том же. У вас других тем нет?

– А зачем? Мне нравятся девушки, вот и все, – мечтательно сказал он и положил руку мне на плечо. – Я же не импотент, дружище. – Его голубые глаза хитро блеснули.

– Молодежь, – протянул я, закатив глаза.

– Говоришь, как старый пердун.

– Может быть.

Я затушил сигарету, поднялся. В спину мне крикнули:

– Хочешь, помогу с девушками?

Но я только отмахнулся. Лучше вернусь на рабочее место и буду аутировать до конца дня. Войдя внутрь, я заметил, как Яна объясняла кому-то в рабочей форме, как пользоваться кассой. Длинные светло-русые волосы этой девушки показались мне знакомыми. Подойдя ближе, я представился:

– Привет, меня зовут Альберт. Приятно познакомиться.

Девушка повернулась. Бледное лицо. Зеленые глаза за овальными очками. Немного сгорбленный нос. Я разинул рот от удивления, узнав ее.

– Привет, я Ирина. Приятно познакомиться.

Глава 5. Судьба?

Я не верю в судьбу – таков я человек. И когда кто-то всерьёз начинает доказывать, что в мире всё предопределено, что мы – лишь винтики в единой системе под названием «Судьба», мне хочется закатить глаза, покрутить пальцем у виска и сказать:

«Хватит с меня этого бреда!»

Но даже моя уверенность в неверии дала трещину, когда я встретил Ирину.

Сейчас она неподалёку от меня – стоит и слушает советы Яны по работе. Я и подумать не мог, что она окажется здесь. Это выбило меня из колеи.

Прогуливаясь между стеллажами и лениво скользя взглядом по прилавкам, я снова ушёл в свои мысли. Ничего возвышенного – ни о жизни, ни о судьбе, ни о каких-то там философских темах. Просто банальное, человеческое:

«Хочу есть».

Наступил обеденный перерыв. Взяв готовый бутер, я вышел на улицу. Осенний ветерок был прохладным, свежим – он легко коснулся моего лица. Я поднял глаза и заметил стаю чёрных ворон, летящих на запад. Почему-то именно это зрелище заставило меня задуматься о чём-то большем. Я присел на деревянный стульчик недалеко от выхода и откусил бутерброд. И, жуя, вдруг подумал:

– Может, спросить её.

– Спросить кого? – отозвался за спиной голос Яны.

– Не важно, – отмахнулся я, откусывая ещё один кусочек. – Фто шкажешь на фет нофенькой? – проговорил я с набитым ртом.

Яна задумалась, поглаживая свой острый подбородок и хмуря брови. Потом резко изменилась: расширила глаза и хлопнула ладошками.

– Она миленькая.

Я посмотрел на неё, прожевал, проглотил и сказал:

– Ясно. Ты, как всегда, бесполезна.

Она только тихо засмеялась:

– А ты, как всегда, холоден в своих ответах.

В этот момент подошёл наш студент-грузчик. Поздоровался со мной, на Яну внимания не обратил, и это её явно задело. Эти двое учатся на одном факультете и каждый раз при встрече начинают ругаться – словно кошка с собакой. Видел я это уже не раз, и сегодня всё как обычно. Могу сказать только одно: они раздражают.

Доев свой обед, я решил отвлечь голубков от их перепалки.

– Яна, мне сегодня надо будет уйти пораньше. Справишься без меня?

Обычно я не отпрашиваюсь раньше времени, но сегодня – исключение. Меня ждал один дорогой человек – отец.

Яна подняла большой палец, уверенно кивнула и ответила:

– Не будет никаких проблем.

Но тут снова вмешался грузчик, заявив:

– От этой батарейки будут одни неприятности.

И всё понеслось по кругу. Я уже не слушал, что они там друг другу доказывают, и ушёл.

Зашёл в раздевалку, накинул пальто, прошёл мимо кассы. Там стояла наша новенькая – смотрела на экран, что-то записывала в блокнот.

«Какая старательная», – мелькнула мысль.

Она заметила меня, помахала рукой, поняв, что я ухожу. В ответ я чуть кивнул и тоже махнул. Ушёл из магазина, оставив этот маленький, живой

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.