Бывший босс

– Вернись на свое рабочее место, пожалуйста, Маша, – сквозь зубы прошу я. – Пусть моя смерть станет для всех сюрпризом.

– Хорошо, – кротко отвечает она. – Подскажи, пожалуйста, сколько будет длиться планерка? А то в три часа у меня назначена встреча. Один человек хочет инвестировать триста тысяч долларов и ищет помещение для покупки.

6

Тимур

Если челюсть у меня в этот момент и шаркнула по полу, Маша не подает вида. Стоит и невинно хлопает своими детским глазищами.

– Я ведь могу отлучиться на встречу с клиентом?

Я чувствую себя тупым во второй раз за минуту. Во-первых, где и когда она успела найти клиента? С момента собеседования еще и суток не прошло. Во-вторых, каким образом сумела договориться о встрече? Люди, готовые легко расстаться с такой суммой, по щелчку с кем попало на кофе не встречаются. По опыту знаю.

Видимо, от растерянности я выдаю самый тупой ответ из возможных:

– Не раньше, чем закончится планерка. Ее длительность зависит от эффективности обсуждения текущих вопросов.

Слышали бы меня остальные сотрудники – подумали бы, что Тимур Андреевич свихнулся. Девиз нашей компании – комфорт и удобство клиента превыше всего. Особенно, когда у клиента имеются триста тысяч американских долларов.

– Хорошо. Я скажу Сергею Эдуардовичу, что освобожусь ближе к вечеру. – С этими словами Маша разворачивается с явным намерением вернуться на свое рабочее место.

Мне хватает секунды, чтобы представить, как этот Сергей Эдуардович, возмущенный таким отношением, тащит свои кровные в конкурирующую «Антеру». Такого косяка я себе точно не прощу.

– Мария! – окликаю я ее тоном школьного учителя. – Можешь назначить встречу на два часа. В порядке исключения.

Ее лицо в форме валентинки моментально начинает сиять. Словно я только что сказал, что исчезающая популяция морских котиков внезапно стала конкурировать за рождаемость с Китаем.

– Правда. О-о, Тимур, спасибо огромное! Завтра я обязательно принесу тебе еще кофе в благодарность. И даже не вздумай отказываться! – Она шутливо грозит мне пальцем, покрытым розовым лаком.

Теперь я чувствую себя людоедом, ворующим конфеты у детишек, и приходится напоминать себе о том, что внешность обманчива, и нежная, не от мира сего Маша, не моргнув глазом, способна сломать чью-то жизнь.

– Одно условие. Ты поедешь не одна, а со мной. Ты пока понятия не имеешь, как заключаются договора.

– Мы поедем вместе? – Припрыгнув на месте, она восторженно хлопает в ладоши. – Как в старые времена! Я уже обожаю работать на тебя, Тимур.

– Тимур Андреевич, – сухо поправляю я. – Не Тимур.

* * *

Если обычно на планерку уходит пара часов, но сегодня мы управляемся за полтора. То ли потому, что я отправил домой Женю, сделки которого особенно часто обсуждаются, либо потому, что я сам был непривычно краток. Маша, сидящая в первом ряду с голубым блокнотом и не сводящая с меня сияющих глаз, прилично отвлекала, а еще не давала покоя будущая встреча. Было бы отлично заполучить этого клиента себе. Если подбор недвижимости и сделка пройдут гладко, этот Сергей Эдуардович порекомендует «Элладу» своим друзьям. Сарафанное радио в нашем бизнесе – лучший источник рекламы. Именно оно и помогло мне в свое время занять достойное место на рынке недвижимости. Первый клиент привел второго, второй привел еще одного, и так далее. В один прекрасный день спрос на подбор недвижимости возрос настолько, что я не справлялся, даже подняв ценник вдвое. Я нанял помощника, потом еще одного. Когда сотрудников у меня в подчинении стало четверо, арендовал офис. Так и появилась «Эллада».

На выходе из конференц-зала меня догоняет Маша.

– Тимур, ты так отлично говоришь… Так искусно владеешь вниманием сотрудников и так органично смотришься в качестве руководителя, – тараторит она. – Знал бы ты, как я тобой восхищаюсь. Сидела и любовалась. Даже забыла записывать то, что ты говоришь. – Она раскрывает блокнот, где на первой странице каллиграфическим почерком выведено единственное слово «Планерка». – Видишь? Ничегошеньки не записала.

– Сложно тебе учиться с такой концентрацией, – буркаю я, недоумевая, почему она продолжает идти со мной рядом. – Залюбуешься преподавателем – и хана конспектам.

– Ой, у нас все преподаватели в возрасте! – беспечно продолжает она. – Я вообще не отвлекаюсь. Как думаешь, что мне нужно с собой взять помимо договора? Я, кстати, заказала себе визитки – видела, что у другихтоже есть. Мы сможем забрать их по пути?

– А можно мне навестить туалет? – иронично уточняю я, останавливаясь возле двери в уборную. – По возможности, одному.

Лицо Маши заливается румянцем, и я испытываю легкое торжество. Ну, наконец-то и она смутилась. А то я уже устал в одиночку выглядеть долбоебом.

– Да, конечно. Иди.

Захлопнув дверь, я подхожу к писсуару и на автомате расстегиваю ширинку. Это перспектива остаться наедине со мной в туалете так ее засмущала? Интересно, почему? В двадцать лет она уже наверняка не…

Я морщусь, старательно отгоняя от себя ненужные мысли. К чему думать о том, был ли у Маши секс? Не мое дело. Хотя у нее же парень был в Штатах. Наверняка ему перепало.

Нажав кнопку смыва, я саркастично усмехаюсь. Пока ты, придурок, ей какао таскал и на ладошки дышал, чтобы не мерзли.

Помыв руки, я выхожу в коридор и от неожиданности вздрагиваю. Маша стоит на том же месте и выжидающе смотрит на меня.

– Как думаешь, я хорошо выгляжу или лучше заехать переодеться? – она вытягивает шею, пробегаясь пальцами по краю юбки. – Я собиралась второпях и теперь думаю, что цвет рубашки плохо гармонирует с юбкой.

Мой взгляд приземляется ей на грудь, а затем на колени, наполовину прикрытыми юбкой. Потом снова на грудь.

Очнись, долбоеб, – рявкает внутренний голос. – Ты же директор агентства недвижимости, а не педик-стилист. Скажи что-то на директорском и прекращай пялиться.

– Всем плевать, как ты выглядишь, так что никаких переодеваний, – буркаю я. – Иди за мной. Клиента нельзя заставлять ждать.

Не проронив больше ни слова, Маша семенит за мной по коридору. Я шагаю очень быстро, чтобы у нее не было возможности увидеть мое перекошенное лицо. Я и сам не понимаю, почему в ее присутствии превращаюсь в не блещущего интеллектом хама.

7

– Как мне нравится твоя машина, – Маша восторженно тыкается носом в боковую панель из алькантары и глубоко вдыхает. – Пахнет Сашиными сапогами.

– Сомнительный комплимент.

– Сапогами от Гуччи, – с улыбкой поясняет она. – А что это за марка?

– Тесла, – буркаю я, никак не в силах подобрать для общения с ней нейтральный тон.

– О, этот тот, у которого мощность шестьсот восемьдесят лошадиных сил и запас хода на пятьсот восемьдесят километров?

От удивления я так резко давлю на тормоз, что сам едва не ударяюсь носом в лобовое. А это-то откуда ей известно? Маша и механика – такие же несовместимые вещи, как правда и телевизионные новости.

– Понятия не имею, откуда у меня эта информация, – поясняет она еще до того, как я успеваю задать вопрос. – Говорят, мозг как губка, впитывает все подряд и в нужный момент достает.

Пробурчав «хм-м», я прибавляю радио и сосредотачиваю взгляд на дороге, чтобы ненароком не отвлекаться на ее задравшуюся юбку. Встреча с клиентом Маши назначена в ресторане на другом конце города. Ради трехсот тысяч приходится расстараться.

– Можно я окно открою? – Не дожидаясь ответа, она опускает стекло и просовывает в него ладонь. – О-о! Это же наша песня, Тимур, помнишь? Прибавь, пожалуйста!

Из колонок действительно звучит хит четырехлетней давности, под который мы с ней катались вечерами. Она так и называла ее: «Наша песня». Я в английском мало понимаю, но Маша рассказывала, что это песня о большой и единственной любви. Ну, вот как после этого не считать ее стервой?

– Не помню такую, – вру я, но громкость все же прибавляю.

И почти сразу же жалею об этом, потому что она начинает подпевать. Даже удивительно, что имея настолько мелодичный голос, можно так фальшиво петь. Словно пытают хомяка током.