Чаша судьбы

– Болотные бесы! – Джерри скрипнул зубами. – Прямо на нас таращится! Ишь, глазницы какие… ну чисто череп!

– Струсил, что ль? – Розмари негромко засмеялась, но Элмерик видел, что девушке тоже не по себе: кожа на её шее и предплечьях покрылась мурашками явно не от холода. – Это ж баньши! Вспомни-то, они не опасны.

– Мы про обычных баньши учили, а эта – королевская. – Бард невольно поёжился. – Кто знает, что у них на уме?

– Я бы хотел узнать, которого из королей она оплакивает. – Джерри говорил так тихо, что Элмерик скорее прочитал по губам, чем услышал его слова.

– А что, разве не ясно? – Он поскользнулся на влажной траве и ухватился за шиповниковую ветвь, чтобы удержаться. – А-ай!

Шипы вонзились в ладонь. Джерри скривился и уже чуть громче прошептал:

– Просил не орать, а сам-то! Скажи, Рыжий, ты совсем дурачок или притворяешься?

– А что такого-то? – Элмерик подул на ладонь.

– Сколько королей и королев ты знаешь?

И тут до барда дошло. Он охнул и с размаху сел на траву, уже не беспокоясь о чистоте штанов.

Первым ему на ум пришёл, конечно, Артур Девятый. Но никто не говорил, что баньши приходит только к королю людей. Может, она оплакивает Браннана? Или Медб? Если подумать, даже мастер Калахан подходит: низшие фейри до сих пор зовут его королём Лета. А ещё Оона… У эльфов этих королей и королев – просто солить можно. Вот и гадай теперь, почему так изменился в лице мастер Патрик. На окровавленном шарфе не было герба или чего-то подобного, но наставник его явно узнал… Мда, тогда это вряд ли Оона.

Элмерик вздохнул, а Джерри неожиданно ткнул его кулаком в бок.

– Думаю, она нас заметила. Глаз не сводит, ща дырку просверлит…

– Что-то холодно-то! – пискнула Розмари, поплотнее кутаясь в платок.

– Да это просто солнце за тучку зашло. – Элмерик был почти уверен, что дело вовсе не в тучке, поэтому утешение вышло совсем неубедительным.

А баньши вдруг выпрямилась во весь рост. Теперь она стояла на перилах, балансируя костлявыми руками в воздухе. Даже отсюда было видно, что её суставы были нечеловечески длинными и тонкими, будто стебли тростника. Морщинистый лоб действительно украшала корона – она аж сияла на солнце.

С громким плеском баньши сиганула в воду и поплыла, как рыба. Некоторое время Элмерик видел её тёмную спину, но потом потерял из виду.

– Пойдёмте-ка отсюда! – Розмари схватила Элмерика за запястье и крепко сжала.

Бард кивнул, поднимаясь на ноги.

– Теперь убедился, неверующий наш? – Он усмехнулся, глядя на Джерри.

Тот даже не подумал огрызнуться в ответ, вместо этого указав пальцем куда-то в сторону мельничного колеса.

Элмерик взглянул и обомлел: баньши устроилась прямо на широкой деревянной лопасти. Колесо то поднимало её над водой, то опускало, протаскивая по самому дну. Любой человек был бы уже мёртв, решись он так прокатиться. Но старухе было хоть бы хны. Каждый раз, оказываясь на верхней точке проворота колеса, она протягивала костлявые руки к солнцу и отчаянно завывала… Элмерик не мог разобрать, плачет она или смеётся. А может, и то и другое одновременно?

Теперь и ему стало страшно, а сердце сжалось от дурного предчувствия. Бард вздрогнул, когда Розмари ещё сильней сжала его руку, которую так и не выпустила.

– Смотри-ка! – Она кивнула в сторону моста, по которому шагом ехал всадник на белой лошади. – Кажется, у нас гости-то.

Элмерик прищурился, силясь разглядеть, кого это там принесло. Всадник точно приехал не из деревни – там отродясь не бывало таких добрых коней фейской породы.

– А стеснительная баньши-то – никак от него сбежала-то! – Розмари покачала головой. – Он, выходит, ещё пострашнее нас с вами будет.

Незнакомец был одет в белое с фиолетовым. Плащ цвета спелой черники развевался на ветру, словно крылья за спиной. На его левом боку Элмерик разглядел меч в серебряных ножнах. Бард задумался, кто из лордов Объединённых Королевств носит такие цвета, но так никого и не вспомнил. Его бесплодные размышления прервал Джеримэйн:

– Вот мало нам на мельнице эльфов! Ещё один пожаловал… – В его голосе послышалась досада. – Эй, чего вы на меня вытаращились? Сами, что ли, не видите? Уши-то острые.

Элмерик, приглядевшись получше, убедился, что Джерри прав. Ох! Да, им определённо пора было домой…

2

Когда Соколята вернулись на мельницу, их гость – уже без плаща и меча – восседал в любимом кресле командира, положив ногу на ногу, пил вино и, мило улыбаясь, беседовал с Келликейт. Патрик и Флориан сидели рядом с одинаково кислыми лицами. Говорящего ворона нигде не было видно.

По-тихому подсмотреть, что происходит в гостиной, не удалось – чуткий эльф заслышал их шаги ещё в коридоре:

– Эй, кто там? Заходите!

Элмерику очень не понравился его тон: эльф вёл себя так, будто это он был у себя дома, а все прочие – в гостях.

– Это наши ученики. – Мастер Патрик махнул рукой, делая Соколятам знак войти. – Джеримэйн, Элмерик и Розмари, позвольте представить вас нашему гостю…

– Я – Фиахна, – перебил его эльф. – Можете называть меня так.

Элмерик был уверен, что уже слышал это имя прежде. Черты гостя тоже казались знакомыми. Но они же не могли встречаться раньше? Бард наверняка запомнил бы…

Впрочем, гадал он недолго. А ещё мгновение спустя едва не хлопнул себя по лбу, озарённый внезапной догадкой. Ну конечно! Они никогда не встречались, просто эльф был очень похож на Шона без маски – Элмерик видел рыцаря Сентября в истинном обличии всего лишь раз, на Самайн. Хотя вернее было бы сказать, что это Шон похож на Фиахну – своего отца, младшего брата короля Финварры. Но разве Фиахна не должен сейчас быть с братом на том свете, в Мире-под-волной? Помнится, в сказаниях говорилось, что они отправились туда вместе. Или, может, сказания врут?

Элмерик с интересом рассматривал нежданного гостя. На плечах у того свободно лежали тёмные вьющиеся волосы (тут отец с сыном не сошлись: у Шона волосы были прямыми и гладкими), а от левого виска спускалась единственная тонкая косичка, увенчанная у самого кончика цветком мать-и-мачехи. Тунику насыщенного сливового цвета украшала серебряная вышивка в виде листьев папоротника. Рукава белоснежной рубахи были прихвачены тяжёлыми серебряными браслетами. Чёрные, как угли, глаза смотрели цепко. Фиахна пристально изучал Соколят, тогда как они рассматривали гостя украдкой. Взгляд тёмных глаз заметно потеплел, задержавшись на Розмари. Эльф улыбнулся и отсалютовал ей бокалом.

– Тогда не стойте в дверях, проходите. Вечером у нас будет пир в мою честь. Надеюсь, к тому времени мой сын и мой дорогой племянник почтят нас своим присутствием.

Патрик, закатив глаза, вздохнул:

– Я уже говорил тебе: они оба сейчас в Каэрлеоне. У них важные дела. И я не уверен, что…

– Нет ничего важнее новостей, что я вам принёс. – Фиахна поставил кубок на стол. – Пускай поторопятся. Я знаю, у Каллахана есть дракон как раз для особых случаев. А пока мы всё равно ждём, я прошу, чтобы прекрасная Розмари наполнила мой кубок вином.

– Как вам будет угодно-то! – Щёки девушки зарумянились.

– Хотя мой неожиданный приезд повлёк за собой некоторые неудобства. – Фиахна перехватил кубок, коснувшись её руки (Элмерик готов был поклясться, что эльф сделал это нарочно). – Я всё равно рад! Встретить в такой глуши два прекрасных цветка!

Он наметил лёгкий поклон в сторону Келликейт и снова уставился на Розмари, прямо-таки пожирая девушку жадным взглядом.

– Дочь младших фэйри подобна дикому шиповнику: хороша собой, но её вид не даёт забыть о шипах. Разумеется, я говорю о её спрятанных до поры кошачьих когтях. – Он усмехнулся, довольный своей шуткой. – А вот белокурая дочь смертных – настоящая роза! Скажи, красавица, в чём твоя сила?

Казалось, нельзя было залиться краской ещё больше, но Розмари это удалось:

– Я делаю обереги-то. И насылаю проклятия. – Она опустила глаза, потому что была не в силах выдерживать пристальный взгляд Фиахны так долго.

– Мать Прародительница! Кто нашёл её? Это же настоящее сокровище! Проклинать и защищать одновременно – вы понимаете, насколько это изящно?