Искусственные люди. Лаборатория жизни

Кимимела хотела развить тему, но усилием воли заставила себя молчать. Несмотря на конфликты, в глубине души она очень любила сестер. Хоть и сердилась на них, сама не понимая на что именно. Потайная часть ее души прекрасно знала в чем дело, и Кими приходилось скрывать причины своей раздражительности. Девушка завидовала тому, что Доли успела больше побыть с матерью. Хотя бы несколько лет, но у нее осталась память о Найре. Тогда, как у нее самой, сохранились лишь обрывки воспоминаний.

К Кэе она испытывала нежность. Может, потому что та была старшей и частично заменила девочкам мать. Кэя заплетала косички, придумывала праздники, выслушивала жалобы, вытирала носы, поддерживала и вдохновляла. И в сознании Кимимелы два образа сливались в один. Этому способствовала и внешняя схожесть двух женщин, а также общие черты характера.

Но к Доли она ревновала. И мать, и старшую сестру. И Кими было стыдно за это, ведь после смерти матери у нее больше никого не осталось.

Тем не менее сейчас младшая взяла на заметку реакцию сестры. Та что-то скрывала.

С наработанным годами спокойствием Кэя перевела тему:

– Доли, бабушка тебе звонила?

– Да. Она прислала подарок. Как всегда роскошный. И букет.

– И что же это?

– Украшения и ценные бумаги.

– Бабушка не жалеет средств.

– Да, она думает, что деньгами можно исправить все, – вздохнула Доли. – Хотя ее подарок тебе на двадцатилетие был неплох.

Кэя согласилась с ней. На прошлый день рождения бабушка подарила тот самый автомобиль, который развозил их ежедневно.

Уже дома Доли продолжила:

– В субботу мы идем к ним в гости. Я несколько месяцев не видела Нуто. И соскучилась по нему.

– А по бабушке?

– Не знаю.

– Я до сих пор не понимаю, почему она так поступила, – сказала Кэя.

– Она всегда выделяла Нуто. Может, из-за того, что он мальчик?

– Наверное, он напоминает ей нашего отца.

– А мы?

– А мы похожи на мать.

– Но ведь она сама выбрала ее. Мама выросла у бабушки на глазах.

– Извини, дорогая. У меня нет ответов на твои вопросы. Возможно, со временем мы узнаем правду.

Глава 3. Сенатор Коулман

Михаэль увидел Амазию в окне иллюминатора во время снижения аэробуса. Погода была пасмурной, и кучевые облака скрывали от него землю родной страны. Уши заложило от перепада давления. Мужчина на автомате кивком поблагодарил молодого стюарда, который принес ему минеральную воду и мятные леденцы, даже не взглянув на парня. Бортпроводник подобострастно произнес:

– Через пять минут будет открыта дверь.

– Хорошо. Мой багаж отправьте на домашний адрес.

У подножия трапа его встретил одетый в форму мужчина. Его лицо было бледным и невыразительным, и только это мешало назвать человека красивым, а так он мог считаться вполне привлекательным. Хотя внешность встречающего интересовала Михаэля в последнюю очередь.

– Доброе утро, господин Коулман. Мне поручили вас встретить и доставить на место.

– Кто именно?

– Советник Амазии.

Михаэль вскинул брови.

– Сам?

– Да. Он ждет вас.

– Я хотел сначала заехать домой, меня там ждут…

– Дело не терпит отлагательств. Советник просит. – Незнакомец сделал упор на последнем слове, хотя сложно представить, что его руководитель снисходил до просьб.

Незаметно вздохнув, Коулман последовал за служащим. Его провели через дипломатический коридор с минимальным осмотром. Несколько печатей в паспорт, и политик был отпущен. Теперь он находился в стране на законных основаниях.

В дорогом бронированном автомобиле невольный путешественник сделал звонок:

– Оливия… я в Уиттернеме. Нет, еду по делам. Сожалею, но возникла срочная необходимость по независящим от меня обстоятельствам. Пока не могу сказать, в чем дело. Ты пообедай сама, я приеду, как только смогу.

Бледнолицый незнакомец, чья внешность резко контрастировала с темной мастью политика, уточнил:

– Ваша жена?

Нет. Моя… неважно, – он мотнул головой и дал понять, что не намерен обсуждать статус Оливии в своей жизни.

Весенняя столица встретила его прохладным свежим воздухом. К счастью, Михаэль был тепло одет. Куда больше его беспокоил моральный климат города. Нужно быть готовым ко всему, что может случиться в Амазии.

Автомобиль остановился возле здания Сената. Михаэль и раньше посещал его, когда отчитывался о проделанной в других странах работе, но сейчас ощущение подсказывало, что дело в другом. Ему не дали времени заехать домой, а потребовали сразу приехать в Сенат. Это могло означать одно из двух: либо он совершил промах и его ждет наказание, либо есть срочные новости.

Проступков за собой Михаэль не припоминал, ибо все его действия совершались исключительно в интересах государства.

В большом зале сидело несколько человек, в том числе действующие сенаторы. Политик узнал в одном из них сенатора Боливио и поприветствовал его.

Бледный мужчина показал Михаэлю его место за общим столом.

Уже сидя Коулман внимательно оглядел присутствующих. Они были настроены серьезно и даже несколько торжественно. Что-то должно было произойти. У Михаэля пересохло в горле, но он не решился первым попросить воды.

Обстановка дошла до пика, когда в зале появился он – советник.

Что можно было сказать о советнике? Ему было за семьдесят, он родился еще в старом мире, когда ничего не предвещало катастрофу. Благодаря здоровому образу жизни и новым биотехнологиям мужчина выглядел моложе своих лет, да и чувствовал себя тоже бодро. Его должность подразумевала огромную власть, он был в стране вторым человеком после президента, а фактически первым. И об этом также все догадывались, если не знали наверняка.