– Клятва, что мы приносим своим винтовкам, ставит меня в тупик, – тихо сказала она, неотрывно глядя в бинокль.
– Какая ее часть? – усмехнулся Стив.
– Она вся. Мы говорим: «я должен научиться владеть своей винтовкой так же хорошо, как владею своей жизнью». Но разве мы и только мы до конца и без остатка владеем своими жизнями? Капеллан говорит, что наше сердце и душа принадлежит Иисусу, а капитан Гилган, что наши задницы принадлежат морской пехоте.
«Плевать», – думал Стив. «Пусть я не хозяин собственной жизни. Я здесь, я с тобой. Я принадлежу тебе, забирай и делай все, что захочешь, потому что единственное, чем я действительно владею – это мой инстинкт убийцы, моя винтовка, а вдали от тебя он притупляется, а значит из охотника я превращаюсь в жертву. Но если моя жизнь будет принадлежать тебе, то я буду знать, что не умру, буду знать, что ничего плохого со мной уже точно не случится».
– Мы говорим: «моя винтовка без меня – ничто, как я – ничто, без своей винтовки». И здесь я не согласна. Потому что винтовка совершенна. Потому что она – смертоносное оружие.
– Людей убивают люди, а не винтовки, – сказал Стив, не согласившись с Эбигейл. – Самое смертоносное оружие – человек.