Задача повышенной сложности
Если раньше он еще надеялся на улучшение взаимоотношений между ними, то теперь разговор точно окончен. Если придирки в свой адрес Денис мог бы еще стерпеть, то обвинения в гибели одной сестры и угрозы отобрать вторую – нет.
Несмотря на разрешение мамы не ходить в школу столько, сколько ему нужно, он решил как можно скорее вернуться на учебу. Возможно, это поможет ему быстрее справиться с горем. К тому же рано или поздно все равно придется выйти из дома и столкнуться с реальностью, в которой жизнь продолжалась. Так лучше сделать это сейчас и таким образом содрать пластырь скорби одним резким движением. На мгновение станет больно, зато потом будет гораздо легче.
По дороге в школу Денис с тоской оглядывал окружающие его предметы. В памяти то и дело всплывали моменты, когда они с Ксюшей и Ларисой шли вместе в школу – за редким исключением, у всех них уроки начинались в восемь-тридцать утра. Ксюша постоянно скрашивала время пути забавными историями, которые происходили в их классе, слушала жалобы Ларисы на доставучего мальчишку и помогала придумать прозвища-дразнилки для него. Денис же чаще всего просто слушал разговоры сестер. Сам он что-то рассказывал крайне редко.
Подойдя к перекрестку, Денис вдруг вспомнил, как Ксюша настолько увлеклась рассказом очередной байки, что оказалась спиной к появившейся проезжей части. Если бы не молниеносная реакция Дениса, который схватил ее за руку и дернул на себя, Ксюши бы не стало еще три года назад. В его памяти вдруг всплыли ошарашенные голубые глаза Ксюши, доставшиеся ей от матери, и ее тихое “спасибо, День”, и Денис горько улыбнулся.
Странно было идти в школу совершенно одному. Может, с Лариской было бы хотя бы немного повеселее, но она решила подольше посидеть дома. Если бы она решила вернуться в школу вместе с ним, то наверняка завела бы разговор о гибели старшей сестры. Денис не был уверен, что выдержал бы его без слез. В первую очередь, без своих.
Неожиданно в его мысли проникла Злата. Словно вор-домушник, она прорвалась сквозь скорбь, тоску и образовавшуюся внутри пустоту, и теперь выжидающе смотрела прямо в душу. Денису показалось, что на улице стало холоднее.
Очень хотелось надеяться, что Злата пришла в его мысли просто потому что до этого она очень часто становилась причиной его сильных негативных эмоций. С того дня, как они с Яной подсунули ей рассказ про совсем другой фильм, Гринёва поумерила свой пыл и даже вроде как переключилась на другого одноклассника, но Денис понимал, что не стоит ее недооценивать. Возможно, это то самое затишье перед бурей. Может, Злата уже приготовила им с Яной блюдо мести и просто ждет, пока оно остынет.
В школе все было как обычно, что вызвало у Дениса чувство дереализации. Почему все ведут себя так, словно ничего не случилось? Почему никто не замечает, что он сегодня пришел один, без сестер? Почему никто не мчится к нему с соболезнованиями и не говорит, что им тоже будет не хватать Ксюши? Как оказалось, ему просто стоило подождать: он еще не дошел до кабинета биологии, как его догнал Олег Вавилов и молча похлопал по плечу.
– Я слышал, что у вас случилось, – негромко произнес он. – Мои соболезнования.
Денис кивнул, и Олег, обогнав его, зашел в кабинет первым. Там уже сидело несколько ребят, к которым Вавилов тут же направился. Денис окликнул его, и Олег повернулся к нему.
– Не надо, – попросил Денис, и одноклассник нахмурился:
– Ты уверен?
Денис кивнул, и Олег, пожав плечами, разместился на своем месте. А одноклассники, которые все же подошли к Олегу и едва слышно поинтересовались, что он хотел им рассказать, потом подошли к Денису и тоже выразили соболезнования. Они заботливо трепали его по голове, по спине, хлопали по плечу, а он лишь кивал, как китайский болванчик.
Его снова унесло в воспоминания о старшей сестре.
Урок проходил как в тумане. Денис изо всех сил старался не отвлекаться, но это было сложно, ведь спустя каждые несколько реплик учительницы, ставших ее своеобразной фишкой, в уме всплывали Ксюшины пародии на них. Однако в середине урока их биологичку вызвала другая учительница – четверо учеников из класса, чьим классным руководителем была Галина Семёновна, подрались прямо во время урока истории.
Делать было нечего: Галине Семёновне пришлось оставить девятый “А” и бежать разбираться со своим классом. Дав задание, она вышла из кабинета, но к заданию, естественно, не приступил никто, за исключением Дениса, Яны и еще парочки тех, кому была нужна хорошая оценка по биологии.
Через пять минут дверь в кабинет снова открылась. Все резко затихли, думая, что это вернулась Галина Семёновна, но это всего лишь были Злата и Ника. Когда девчонки получили ответ на вопрос о местонахождении учительницы биологии, Ника сразу прошла на свое место, а Злата как обычно задержалась у парты Дениса.
– Как дела, Рыжик? – сладко улыбнулась она ему и растрепала ему волосы. Денис тут же принялся лихорадочно решать, как поступить. Проигнорировать, обратившись к Яне? Просто промолчать?
– Нормально, – все-таки ответил Денис, стараясь сохранять спокойствие и в очередной раз питая надежду, что Злата удовлетворится этим ответом и уйдет. Но как это обычно бывало, она не отстала от него.
– Че тебя не было три дня?
– Болел.
– Чем это?
– Пропоносило, наверно, – захихикала Ника, и часть класса засмеялась вместе с ней. Денис покраснел, ощутил, как все его тело пробил пот, и постарался абстрагироваться, но Злата продолжила допрос:
– Правда, что ли?
– Кривда, – презрительно выплюнула в ее сторону Яна, но Злата проигнорировала ее, продолжая пристально глядеть на Дениса. “Господи, вот же пиявка!” – с досадой подумал он, но снова поднял голову, внимательно посмотрел Злате в глаза и ответил:
– Нет. Неправда.
– А что тогда? – Денис промолчал и снова уткнулся в учебник, изо всех сил стараясь сконцентрироваться на тексте параграфа. – А чего ты такой грустный?
– Просто.
– Ну правда, Русаков, – заныла Злата, – чего такой кислый? Смари, какая погода классная за окном: снег, мороз, темно еще. Красиво же, ну! Красиво же, Русаков?
– Красиво, – нехотя согласился Денис, а Яна ткнула его в бок, мол, не разговаривай с ней. Он вопросительно посмотрел на нее, словно отвечая: “Она впервые сказала что-то нормальное, почему бы не поговорить?”. А Злата продолжала:
– Ну вот! А ты сидишь с таким визажем, как будто кто-то умер.
В классе резко стало тихо. Яна, Олег и несколько других ребят посмотрели на Злату с нескрываемым осуждением. Она удивленно посмотрела на них в ответ и обвела взглядом весь кабинет. Кто-то выглядел так же озадаченно, как и Злата. Кто-то сидел, зажав рот рукой. А кто-то все еще улыбался и оглядывал одноклассников, но чем дальше, тем больше тускнела его улыбка.
Денису же показалось, что он перестал дышать. Это чувство продлилось примерно мгновение, после чего в груди появилось подозрительное тепло, которое быстро увеличивалось, словно воздух в воздушном шарике, быстро надуваемом кем-то из учеников, спешащим украсить актовый зал к какому-нибудь празднику или концерту. От напряжения, волнами проходящего по всему телу, у Дениса заболела голова – в частности в области лба, дыхание стало поверхностным, а тепло, наконец разросшееся внутри его грудной клетки – шарик надули достаточно, чтобы перевязать его бечевкой, – это тепло превратилось в ощущение, что он, Денис, – переполненный жидкость сосуд, из которого эта жидкость с минуты на минуту прольется.
Денис боролся с собой. Сжал руки в замок. Поджал губы. Изо всех сил старался не моргать чаще, чем обычно, хоть его глаза того и требовали. Он не мог поддаться нахлынувшим на него эмоциям. Не сейчас, когда над ним стоит эта язва Гринёва, во все свои огромные и крашеные глаза смотрит на него и явно придумывает новый способ задеть его. Очевидно, тело считало, что лучше знает, что сейчас нужно его обладателю, поэтому Денис издал еще несколько коротких, отрывистых вздохов и из его груди вырвался первый всхлип, вслед за которым из глаза покатилась слеза.
– Денис! – негромко воскликнула Яна и погладила его по спине. Искушение дать подруге пожалеть его было велико, но плакать перед всем классом Денис категорически не хотел. Поэтому он резко поднялся и зло уставился на Злату. Ту явно испугала такая резкая перемена в нем, потому что Гринёва молча сделала шаг назад, все так же продолжая глазеть на него – на этот раз удивленно. Олег Вавилов, флегматично наблюдавший за происходящим, вдруг произнес:
– Это уже перебор, Гринёва.
– Че? – не поняла Злата. А Лёва Акиньшин, один из друзей Олега, с вытаращенными глазами зло выпалил:
– У него сестра умерла, дура!
– Ксюша?.. – прошептала ошарашенно Злата и посмотрела на Дениса, который уже направился к выходу. Класс снова погрузился в тишину, прерываемую лишь его тихими всхлипами. Никто не пытался остановить его, даже Яна. Вдруг Ника Селиванова подала голос:
– Пипец. Злат, это реально перебор.
– Да замолчи ты! – громко рявкнула Злата на подругу. Денис же, практически ничего не видя из-за слез, вышел из кабинета и побрел куда глаза глядят. Яна догнала его, но Денис прошипел, чтобы она оставила его в покое. Продолжив путь, он снова услышал еще одну пару ног и обернулся, чтобы повторить требование оставить его одного, как увидел Злату. От неожиданности Денис остановился как вкопанный, а Злата заговорила нормальным тоном:
– Русаков, я не знала. Мне очень жаль. Как…
– Отвали от меня! – вдруг заорал он, совсем забыв, что идет урок. – Что ты ко мне прицепилась?! Я ненавижу тебя! Из-за тебя я ненавижу эту чертову школу! Потому что ты каждый день, каждый год лезешь ко мне с придирками и оскорбляешь меня! – Он снова всхлипнул и сквозь слезы посмотрел в глаза Злате, выглядящей обескураженной. – За что ты так со мной? Что я тебе сделал? Я тебе хоть раз что-то плохое сказал? Я тебя хоть раз обидел?
– Нет, – помотала головой Злата и подошла было к нему, но Денис снова всхлипнул и отступил на шаг назад.
– Тогда почему ты все время пытаешься меня унизить? – негромко спросил он, не делая ни малейшего усилия, чтобы стереть катившиеся по лицу слезы. – Чтобы я был несчастен? Я уже. Можешь больше не стараться, Гринёва. И если ты так хочешь, чтобы я ушел из этой школы, – радуйся: я уйду в ближайшее время. Можешь считать, что ты победила.
Денис направился к лестничному пролету, но не успел он уйти с этажа, как его догнали Олег, Саша и Лёва. За их широкими спинами маячила Яна.
– Денис… – начал было Олег, но Денис помотал головой и продолжил свой путь. Олег и компания последовали за ним. С одной стороны, Дениса тронуло, что они пошли за ним, чтобы узнать, как он, но с другой… очень не вовремя. Страдать он предпочитал в одиночестве.
На лестнице Денису показалось, что ему резко перекрыли кислород. Испугавшись, что сейчас умрет, он начал хватать ртом воздух, а потом схватился за галстук и дрожащими пальцами начал пытаться его развязать. Ничего не вышло. Сзади кто-то схватил его за плечи, а Яна – Денис узнал ее по легкому цитрусовому аромату парфюмерной воды, которой его подруга не изменяла с самого начала средней школы, – стиснула его ладонь.
Продолжая задыхаться, Денис тем не менее спускался к лестничному пролету, где было окно, через которое можно было впустить в душные каменные школьные стены немного свежего воздуха. Кто-то продолжал придерживать его за плечи и довольно крепко – Денис несколько раз дернулся, но видимо, слишком слабо, чтобы вырваться из чужой хватки, мешающей ему скатиться кубарем с лестницы.
Наконец добравшись до окна, Денис подергал ручку в попытках распахнуть створку, но она ни в одну сторону не поворачивалась. Когда он ощутил, что из какой-то маленькой, не заметной глазу щелки дует, Денис принялся ощупывать обшивку. Отыскав щель, он припал к ней лицом и, выпустив долгий выдох, прикрыл глаза.
Дыхание все еще было тяжелым, и пальцы снова потянулись к галстуку, чтобы все-таки развязать его и выкинуть к чертовой матери. Зачем вообще эти удавки нужны? Лицо было влажным от пота и слез, и мокрый кончик падающей на лоб челки щекотал его.
Денис быстро провел рукой по волосам, чтобы убрать их назад, и вдруг его развернули спиной к окну. Увидев Олега, сжимавшего его плечи и обеспокоенно глядевшего ему в глаза, Денис лишь слабо удивился. Сил на то, чтобы рассердиться из-за того, что его отказ не был услышан, у него не было.
Олег продолжал внимательно смотреть на него своими холодными глазами, но когда он заговорил неожиданно теплым голосом, из груди Дениса снова вырвались всхлипы, которые он тут же попытался подавить. Олег лишь продолжал успокаивающе похлопывать его по плечам и говорить с ним. Денис не разбирал, что ему говорит одноклассник, но тем не менее слушал его негромкий низкий голос и кивал. Слезы продолжали катиться по его щекам, спускаясь к подбородку и щекотно соскальзывая по шее.
Яна тем временем умудрилась пролезть ближе к Денису из-за плеча Олега, нежно вытерла несколько слез с его лица большим пальцем и быстро развязала его галстук. Освободившись от него, Денис расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки, сделал несколько вдохов и выдохов и почувствовал, как душащая его паника постепенно отступает, а воздуха становится больше.
– Вот так, молодец, – спокойно говорил Олег, продолжая внимательно смотреть ему в глаза. – Дыши спокойно, не торопись. Все хорошо. Все в порядке. Тебе лучше?
Денис кивнул и посмотрел в глаза каждому из ребят, кто последовал за ним, пока он был оглушен горем.
– Лучше, – прохрипел он. – Спасибо, ребят.
Молчавший все это время Лёва так же молча хлопнул его по лопаткам. Яна протянула Денису упаковку бумажных платков, которую тот с благодарностью принял. Достав один платок, он высморкался, но тяжесть в груди все еще не уходила. Слезы продолжали литься из его глаз, и Денис опустил голову.
– Не гноби себя из-за этого, – посоветовал голос Олега, после чего на затылок Дениса опустилась тяжелая ладонь. – У тебя горе. Плакать сейчас необходимо, чтобы стало легче потом.
Денис молча кивнул. Снова отвернувшись к окну, он на мгновение зажмурился от яркого дневного света, но в то же время подумал о том, какой сегодня приятный зимний день: в меру морозный, солнечный и в то же время – пахнущий весной. Лёва тем временем снова молча хлопнул его по спине, Яна положила голову Денису на плечо, а Олег мягко потрепал его по волосам, как будто младшего брата.
Теперь вместе с грустью и тоской по ушедшему родному человеку Денис ощущал бесконечную благодарность в адрес тех, кто не высмеял его бурное проявление чувств, а помог и поддержал.
Глава 6
Заметив приближение Елены Васильевны, которая явно уже была в курсе случившегося и теперь спешно спускалась к ним, Яна тут же выпрямилась и дружелюбно улыбнулась:
– Елена Васильевна!
– Здравствуй, Яна. – Елена Васильевна внимательно оглядела присутствующих. – Ребята мне рассказали, что случилось. Денис, могу я с тобой поговорить с глазу на глаз?
До этого момента отрешенно глядевший куда-то в одну точку на лестнице, ведущей на третий этаж, Денис вдруг поднял голову и посмотрел на Елену Васильевну. Она выглядела добродушной и спокойной, но он все же заметил в ее глазах некоторую тревогу и тут же ощутил неловкость. Ему совсем не хотелось заставлять Елену Васильевну, которая всегда хорошо относилась к нему, лишний раз переживать за него. Тем не менее Денис пожал плечами и отошел от подоконника:
– Хорошо.
Он последовал за классной руководительницей, напоследок бросив через плечо взгляд на одноклассников и выдавив подобие улыбки. Яна улыбнулась ему в ответ, а Олег с Лёвой сдержанно кивнули.
Когда они дошли до кабинета, закрепленного за их классом, Денис разместился было на своем привычном месте, но Елена Васильевна с улыбкой предложила ему сесть поближе.
– Все равно никого нет, – напомнила она и прошла в глубь кабинета.
Неловко кивнув, Денис сел за первую парту среднего ряда, а из крана в это же время полилась вода. Ее журчание, мерный аккуратный стук каблуков учительницы, шумный процесс кипячения, шуршание пакета, а также запах линолеума, уложенного в их классе несколько дней назад, отчего-то вызвали у Дениса спокойствие. Все это было родное, привычное, родом из детства.
– Денис, ты какой чай предпочитаешь – черный или зеленый? – вдруг поинтересовалась Елена Васильевна, кладя перед ним салфетку и ставя на нее чашку. Денис приподнял голову, чтобы посмотреть классной руководительнице в глаза, и слегка улыбнулся:
– Черный.
– Я тоже, – просияла Елена Васильевна, и Денис ощутимо повеселел. – С лесными ягодами подойдет?
– Да, конечно. – Спустя несколько секунд молчания Денис уточнил:
– Вам помочь, Елена Васильевна?
– Да, можешь взять вот пакетики и налить кипятку в кружки.
Приняв из рук Елены Васильевны два чайных пакетика, от которых исходил сладкий аромат, Денис положил их в чашки. После этого учительница вручила ему чайник, предупредив, чтобы он был осторожен. Денис со всей присущей ему аккуратностью налил кипяток в каждую кружку. Вернув чайник на место, он сел на свое место, и Елена Васильевна протянула ему горсть конфет. Денис вновь улыбнулся против воли: наверняка остатки с новогодних праздников.
– Спасибо. – Развернув “Красную шапочку”, Денис отправил ее в рот и принялся меланхолично жевать. Елена Васильевна поставила стул напротив и села. Немного понаблюдав за Денисом, она в конце концов заговорила:
– Денис, прими мои соболезнования. Я вела у Ксюши английский, пока Татьяна Леонидовна не забрала у меня их класс. Твоя сестра была не только прилежной ученицей, но и замечательным человеком. Тебе очень повезло, что она у тебя была. И у нас всех тоже.
Денис тут же помрачнел и кивнул, но тем не менее глаз так и не поднял. Не хотел сталкиваться с сочувствующим взглядом учительницы, хоть и знал, что ее сочувствие – настоящее, искреннее.
Елена Васильевна подождала немного на случай, если он захочет отреагировать как-то еще, а потом продолжила:
– Ты имеешь полное право горевать столько, сколько тебе нужно. Даже если для этого тебе нужно будет плакать. В слезах нет ничего плохого, Денис, – добавила она, заметив, как Денис провел пальцами по щеке. – Это всего лишь еще один способ выражения эмоций. Как крик, смех, топанье ногами или битье подушки. Если тебе хочется плакать – плачь на здоровье, не сдерживайся. Знаешь, почему многие мужчины умирают относительно молодыми? Именно потому что их всю жизнь учат сдерживать эмоции. Зачем – черт его знает. А потом у них в тридцать инфаркт, в сорок – еще один, в пятьдесят – инсульт, ну и… Ты понимаешь. В общем, не надо держать все в себе, хорошо?
Денис угрюмо кивнул. Елена Васильевна негромко вздохнула:
– Но я хотела бы поговорить с тобой не только об этом. Некоторые наши ребята уже рассказывали мне, что у тебя не складываются отношения со Златой Гринёвой. Что она тебя задирает, смеется над тобой. Обижает, в общем. Честно говоря, я была очень удивлена, когда узнала об этом. Мне казалось, что к девятому классу вы все выросли и у тебя установились хорошие отношения со всеми одноклассниками. И не только, потому что ты отлично учишься, но и потому что ты добрый и отзывчивый мальчик, который никого просто так не обидит. Денис, – Елена Васильевна склонилась немного ближе, чтобы ее глаза были на одном уровне с его, – расскажи мне, пожалуйста, конкретнее, что происходит.
Денис наконец поднял грустный взгляд и встретился с глазами Елены Васильевны, смотревшими на него с пониманием. Все их учителя были профессионалами своего дела и человечными людьми, но именно своей классной руководительнице Денис доверял больше всего – о чем, правда, никогда не говорил. Поэтому рассказать подробности того, как Злата с ним обращалась в течение долгого времени, было бы логично именно ей. Возможно, Елена Васильевна не совсем понимает, как многолетнее гнобление и насмешки – пусть даже и кажущиеся безобидными – влияют на психологическое состояние.
К тому же, насколько Денис знал, у Елены Васильевны был сын его возраста, так что она наверняка воспринимала весь их класс как своих детей, а его, Дениса, – как еще одного своего ребенка, которому нужно помочь в решении возникших трудностей. Но что-то все-таки не давало ему полностью довериться ей и попросить помочь разрешить непростую ситуацию, в которой он оказался.
– Вы маме не расскажете? – вдруг сорвалось с его языка. Елена Васильевна удивленно взглянула на Дениса, но потом ответила:
– Я могу не говорить твоей маме только при одном условии: если все ограничивается словесными оскорблениями и насмешками. Если это еще и физическое насилие, обязательно нужно сказать. – Денис снова опустил голову. – Почему ты не хочешь, чтобы твоя мама знала о том, что ты плохо чувствуешь себя в классе?
– Потому что у нее и так проблем хватает, – прошептал Денис, чувствуя, как в его глазах снова закипают слезы. – Я не хочу быть еще одной.
– Почему ты считаешь, что станешь проблемой?
– Потому что… моя мама должна одна содержать нас с сестрой, воспитывать, а еще… – Он шумно вздохнул, ощутив, как горло начало саднить. – Она только что похоронила своего ребенка. Я должен ей помогать, а не заставлять переживать из-за того, что я не умею общаться.
– Прошу, не наговаривай на себя, – попросила Елена Васильевна и положила руку ему на плечо. – У тебя же есть в классе люди, с кем ты с удовольствием общаешься?
– Ну… допустим.
– Яна, да? Крюкова.
– Яна, – согласился Денис. А Елена Васильевна подсказала:
– Олег Вавилов?
– Он тоже.
– И с Сашей Голобородько общаешься? Я вроде видела несколько раз, как вы на перемене о чем-то разговаривали.
Денис задумался, затем пожал плечами:
– Иногда. Мы не прям дружим, но неплохо общаемся в школе.
– И с Лёвой Акиньшиным тоже?
– Вообще не общались, но Лёва как-то объяснил мне тему по истории, которую я пропустил из-за олимпиады по математике. И я все понял. А потом как-то само собой получилось… Ну и мы стали чаще общаться.
Елена Васильевна торжествующе просияла:
– Видишь! Уже четыре человека. И я уверена, что есть кто-то еще.
Денис пожал плечами:
– Да я вроде с большинством более или менее общаюсь нормально, но нельзя сказать, что мы близки.
– Ну хотя бы четыре человека есть и то хорошо, – улыбнулась Елена Васильевна. – На самом деле друзей не может быть много, Денис. А уж если мы говорим о близких друзьях – тем более. Если вдруг тебе интересно мое мнение, все, с кем ты ближе всего общаешься, – очень хорошие ребята. Неплохо учатся, чем-то помимо школы занимаются, будущее планируют. Так что, Денис, поздравляю – общаться ты умеешь. Просто ты немного застенчив, возможно, замкнут, но это не значит, что ты плохой, – добавила она. – Застенчивость совсем не портит человека, даже юношу. А еще, возможно, ты предпочитаешь тратить энергию только на тех, с кем интересно. И это тоже абсолютно нормально.
– Но как же… Дружный класс? – погрустнел Денис. – Разве можно считаться дружным классом, если не все друг с другом ладят? Я уж не говорю про дружбу…
– Можно, конечно. А ты и не обязан прям в десны со всеми лобызаться. Ты думаешь, я со всеми учителями дружу? – улыбнулась Елена Васильевна. – Конечно нет. Просто мы не показываем друг другу и нашим ученикам наше истинное отношение друг к другу. Это непрофессионально. У нас есть общая цель – выучить и воспитать новое поколение. И мы объединяемся, чтобы этой цели достичь. А уж общаться вне школы или нет – дело сугубо личное.
Денис улыбнулся:
– А с кем вы не ладите, Елена Васильевна? Если не секрет.
– Секрет, – пожала плечами учительница и, хитро улыбнувшись в ответ, отпила из своей чашки. Денис с мольбой уставился на нее:
– Ну Елена Васильевна! Я никому не скажу! Правда! Честное русаковское!
Елена Васильевна рассмеялась:
– Дениска, если я раскрою тебе этот секрет, это будет очень непрофессионально. Я хорошо к тебе отношусь, очень хорошо, но не могу посвящать тебя в мои отношения с другими учителями.
– Но почему?
– Потому что не хочу, чтобы мои лучшие и самые любимые ученики начали относиться предвзято к отличным педагогам, с которыми я просто не сошлась характерами. Не хочу, чтобы вы переносили их неприязнь ко мне на себя. Денис, – остановила его Елена Васильевна, заметив, что Денис хочет возразить что-то еще, – все. Закрыли тему.
– Так нечестно, – пробурчал Денис, разворачивая и закидывая в рот еще одну конфету. – Тогда почему вы можете быть в курсе того, с кем у нас хорошие отношения, а с кем – плохие?
– Денис, ну это одна из моих обязанностей. Я не могу от нее отлынивать, – объяснила Елена Васильевна. – Вы еще только учитесь строить взаимоотношения, и даже в пятнадцать лет вам нужна помощь в этом.
Отставив чашку в сторону, Елена Васильевна провела ладонью по юбке, убирая невидимые складки, и пристально посмотрела на Дениса.
