Осень индейцев

Тут подходят его друзья и начинается смакование эпизода, я искренне ржу со всеми. Он внимательно следит за моей реакцией, но старается делать это не заметно, его рука на моем плече, он легко прижимает меня к себе, он больше меня не отпустит.

Проходит ещё пару часов, он смотрит в сторону бассейна.

– Тебе жарко? – спрашиваю.

– Да, но в этот кисель пьяных тел не полезу. – Смеётся.

В бассейне уже почти не осталось девушек в бикини. Подходит какой-то торчек и протягивает нам пару таблеток и пакетик с травой, смотрит вопросительно. Он отрицательно мотает головой в ответ на предложение, я, вспомнив любимое произведение, говорю парню:

– Выбери жизнь.[1 - Отсылка к произведению Ирвина Уэлша «На игле» 1993 г., одноименная экранизация Денни Бойла 1996 г.]

Многозначительно смотрю на торчка, тот одобрительно кивает, понимает, о чем я.

Мы уже выпили по три стакана и я понимаю, что голова кружится. По ходу, в пунше кроме водки полно химии. Он тоже понял, что голова поплыла. Я замечаю, что он немного пьян – глаза мутные и вспотел.

Он предлагает пойти домой, мы идём попрощаться с друзьями, они уговаривают нас остаться, расстроены нашим решением. Один из парней сильно хватает меня за запястье, он пьян и не рассчитывает силу. Друг по-доброму говорит мне, что с нами весело и я должна поддержать их. Он внимательно следит за рукой парня, на лице беспокойство, он ждёт момента, но я спокойно освобождаю свою руку и говорю в ответ:

– приятель, тебе тоже стоит пойти домой, ты готов.

Я на свободе, он выдыхает. Мы идём к задней калитке. Из бассейна слышен ор стаи подпитых курочек в его адрес:

– иди к нам, искупайся с нами и тебе не захочется уходить, оставь её, с нами ты забудешь обо всем на свете!

Он отмахивается рукой в ответ, не поворачивая головы.

Мы выходим на улицу и идём по темноте, вокруг пусто и тихо, светят фанариот, свежо, пахнет песком и сыростью. Он на пару шагов сзади, оглядываюсь, он трёт глаза, устал. Догоняет меня, прижимает к груди, дышит в макушку, обнимаю в ответ. Его сердце быстро бьется. Я понимаю, что он испугался из-за того случая с поцелуем. Он переживает, что мне неприятно, обидно и больно видеть и слышать все это. Он искренне боится расстроить меня, причинить мне боль, даже косвенно. Он старается огородить меня от любых волнений, переживаний. Защитить от всего. В мгновение доказывая свою преданность мне при малейшем признаке ревности, конкуренции или чрезмерного внимания к нему со стороны. Особо переживая, когда сам нечаянно становится прямой причиной моих нервяков. При этом я никогда ничего не высказывала ему, не устраивала сцен и не ставила ультиматумов. Мы вообще это не обсуждали ни разу. Он все видит по моему лицу, как будто читает мои мысли, подсекает каждое движение мимики.

Сейчас все в порядке, эта фифа меня ни капли не задела, все бывает. Я более толстокожая, чем он думает. Он чувствует, пока обнимает меня, что мои мышцы спины расслаблены, а это значит я в норме, не нервничаю. Это такой тест, его фирменная проверка меня на стресс. Мы идём дальше.

Мой дом находится ближе и мы идём ко мне. Наш дом меньше его, он обычный как все по этой улице. Моя комната небольшая, как и кровать, но очень уютная и здесь также много его вещей, как и моих у него. Он говорит, что пойдёт мыться. Все спят, дома темно. Я разбираю рюкзак и вещи пока его нет.

Суп

Наши родители давно привыкли, что мы вместе, все делаем вместе, ночуем друг у друга. Точно не вспомню уже, но, кажется, мы стали дружить с первого класса, с самого первого дня, как увидели друг друга. Один из нас чем-то сильно поразил второго, какой-то поступок впечатлил детскую психику и уже безвозвратно связал нас вместе. Мы постоянно играли вдвоем, делали уроки вдвоем. С младших классов оставались на ночевку друг у друга в спальных мешках.

Когда вы с детства привыкаете к чему-то, то по-другому просто быть не может. Это как восприятие самых простых азов жизни, как есть суп ложкой. Можно конечно и стаканом зачерпывать или просто пить из тарелки, но ваше сознание воспринимает ложку как единственно приемлемый вариант. Так и мы воспринимаем друг друга как единственно возможных для любых целей.

С нами никогда не вели правильных бесед о взаимоотношениях девочек с мальчиками. Тешу себя надеждой, что родители до сих пор уповают на спальные мешки. Они не лезут в нашу жизнь с излишним контролем и интересом. Сытые, успеваемость нормальная, помощь по дому – этого им хватает с избытком. Они воспринимают нас двоих уже как одного целого человека. Родители мудрее нас и опытней, но не лезут с советами, пока сам не придёшь и не попросишь.

Все его поступки, движения, действия говорят о том, что я для него самый хрупкий нежный цветок. Его цель – моя безопасность и покой. Я считаю, что я гораздо сильнее, иногда грубее и толстокожей. Я думаю, я задирой даже бываю. Но может все наоборот: я только думаю, что сильнее, а он понимает всю правду про мою хрупкость и ранимость.