про любовь

– Я тоже пытаюсь себя приободрить тем, что мои откровения не для каждого. – Стараюсь изобразить небольшое равнодушие я.

– А разве в этом нужно сомневаться? – Удивился Михаил. – Все, что рассчитано на массовость, продается дешево, быстро и хорошо. И имеет тут же громадный успех. Вокруг сразу много шума. И восторгов. Но проходит немного времени, и вся эта отсебятина сдувается так же легко, как воздушный шар.

Михаил всегда был уместен, говорил на правильном литературном языке, имел природный генетический ум. Был самородком. Я посмотрела несколько его зарисовок, которые не прошли цензуру. И убедилась в том, что передо мной самый настоящий художник.

Я, как та самая Маргарита, почти влюбилась в гений своего друга. Но к его семейному положению мы больше не возвращались. Михаил и сам избегал этой болезненной темы.

Но на моих глазах преобразился. Встретила я человека пожившего, который носил в себе трагедию. И, как беременная женщина, имел живот. Выглядел слегка одутловатым, небритость была запущенная, в глазах отпечаталась скорбь, заштрихованная в морщинах вокруг них.

Но из сломленного мужчины, слегка сутулившегося и имеющего привычку закрываться, Михаил превратился почти в принца. Клянусь. Он похудел. Привел свою бороду и волосы в порядок у хорошего барбера. И стал казаться, выше ростом. Прогулки на свежем воздузе придали ему свежий вид. Но больше всего меня очаровывали эти глаза – нежного синего цвета, как у моего отца, с искринкой в них. Задорные, теперь уже без ненужной меланхолии и тоски.

Я и сама вдруг начала резко худеть, избавившись от всего того старого, что меня угнетало все эти годы. Мое лицо приобрело те самые четкие углы. Подбородок заострился, как в молодости. Припухлость с век и щек ушла. Меня удивили такие метаморфозы.