Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера
И ведь это почти по все России так, чего только село Отрадное стоит, а тут вот Никольское. Если хочешь навести порядок в мире, вначале наведи порядок в своей юрте. Чингисхан сказал – умнейший человек. Будем наводить порядок в юрте.
– Семён, садись на моего коня, вернее это кобыла, собери мужиков, человек пять, посади их тоже на коней, только капитанского не трогайте, он за него, с меня голову снимет. Скачите по соседним имениям, кланяйтесь в ноги тамошним господам, говорите так. Новый барин, тобиш я, купит у вас, излишки продуктов, муку, мясо, сало, яйца, крупу, в общем всё, по разумным ценам. Пусть завтра по утру приказчиков с товарами засылают. Платим серебром.
Ещё скажи, что новый барин на днях женится, о чём они будут уведомлены пригласительными письмами. На лошадь, выполняй.
Семён заметно повеселел. Новый барин хороший, он не даст людям с голоду помереть.
Зашёл в мой уже дом, лакей принял полушубок и шапку. Вот блин, себе то я тряпок не накупил, и в чём ходить. Где-то халат есть, Варварой подаренный. В комнате переоделся, снял китель одел халат, а тапочки, не в сапогах же ходить, одно дело, когда ты гость, или у тебя гости. Другое дело будни. А! буду ходить босиком, пофиг, я у себя дома. Ух ты, кроватка, ух ты, подушечка, завалился, отдыхаю, пофиг на всё, я устал. Хорошо, но не долго, прибежала мелкая стерва, в домашне-повседневном наряде, ну, что это такое, юбка в пол, какая-то рубаха широченная, ещё и платок на голове. Это типа простоволосой нельзя ходить, даже по дому. Залезла на постель, обняла меня. Надо девок за шитьё посадить, пусть нашьют, шортиков, топиков, маечек, купальников, джинсиков, по образцу двадцать первого века. А то ведь не удобно детям в этом. Ну ладно, в свет выходить, бальные платья – это очень красиво. Но вот по дому, в этом убожестве, нету ж, нету ж. Будем и тут просвещать. И мне пусть трусов пошьют, пар двадцать. Всё-таки в трусах удобнее, чем в подштанниках.
– Я не ревную тебя к Варваре. Ты можешь дружить и с другими девочками.
Я завис. Как семи – восьмилетний ребёнок, может ревновать или не ревновать, у неё же ещё гормоны не проснулись. Тфу ты, блин горелый, о чём я думаю? А о чем я должен думать? Окончательно завис. Надо что-то сказать, а вот что? Ещё больше выехал из ситуации. Башка, думай, я тебе волчью шапку купил? куплю и бобровую, как обещал. О чём я опять думаю? О шапке, при чём тут шапка? Ничего не придумал умнее как обнять ребёнка покрепче.
– А платок на тебя кто надел?
– Мама, велела не снимать.
– Маму надо слушать, до свадьбы, а после свадьбы только мужа. Ибо муж и жена есть един плоть и един кровь, это тебе батюшка во время венчания скажет. И ещё он скажет, да убоится жена мужа своего, как отца своего боится. Ну и дальше в том же духе. Давай договоримся так, до свадьбы ты слушаешься маму, после свадьбы делаешь, что захочешь. А в этой комнате ты делаешь, что захочешь и до свадьбы, ибо это мои владения, и даже твоя мама не может в них командовать, даже над тобой.
Ребёнок оценил ситуацию по-своему, она стянула платок, юбку и рубаху, (как уж она называется – не знаю) осталась в одном «нижнем» белье. В штанах и какой-то маечке с рукавами, в наше время посчитали бы вполне пристойно, даже по-пуритански. Я-то думал только про платок, а ей оказывается весь наряд не нравиться. Да и кому такое понравиться, неудобный, не красивый, а почему не красивый, мне помнится на показе мод такого не было. Там все были очень даже прикольные. Меня аж взбесило. Я подскочил взял Венеру на руки. Схватил тряпки, и пошёл искать Екатерину, вышел за двери. Вот она, и Варвара тут и капитан, ну правильно, время обеда. Надо бы куда-нибудь свою спальню перенести, а то как-то в лом, постоянно в центре внимания быть. Бросил тряпки на колени Екатерины.
– Это, что? Это откуда?
И смотрю в упор. Катерина замялась, что сказать не знает.
– Какая разница, в чём ребёнку по дому бегать? Что она понимает?
Тфу на тебя, вот как этой дуре объяснить, что ребёнок – это человек, со своими чувствами, эмоциями, чувством красоты, проблемами, комплексами.
– Ты решила на ребёнке сэкономить, ты же мать, тебе её чувство собственного достоинства не жалко. Она же комплексы заработает на всю жизнь, пока ты её опекаешь. Вот нацепи этот платок на башку и носи его не снимая, а сейчас принеси платье, повседневное, а не бальное, (подчеркнул я) то которое мы купили. И не после обеда, а сейчас, не может же ребёнок обедать голая как обезьяна.
Я уже откровенно издевался. Она встала, вышла из-за стола, а я ещё добавил.
– Платок одень, а то ходишь, простоволосая, как гулящая девка. Может, это и было лишнее, но удержаться я не смог. Тёща, есть враг народа. Похоже не только народа, но и мне лично, и врага этого мне надо оберегать, даже ценой собственной жизни, даже жизни вот этого ребёнка. А значит ты, стерва, будешь жить.
Принесли обед, Венера у меня на коленях, едим опять с одной тарелки. Пришла тёща, в руках платье, я не собираюсь прерывать обед, демонстративно её игнорирую, повесила на спинку своего стула. Села, жуёт, дуется. Дуйся, дуйся, на сердитых воду возят. Ну вроде поели.
– Варвара, завтра предстоит сделать одно очень большое дело. С утра начнут подвозить продовольствие, это я уже гонцов по соседним имениям разослал. Надо будет расплатиться, и распределить между крестьянами, ну или крестьянками, по числу едоков, а не по числу дворов. А сегодня, надо организовать швейные мастерские. В левом флигеле, поставить туда большой стол для раскройки, и кучу маленьких для швей, вон бабы в селе без работы сидят, а так хот какая-то копейка. Собрать все иголки, нитки, чего не хватает докупит в Ржеве. Задание понятно, выполнять, кончилось твоё детство, теперь ты взрослый управляющий, мажордом с жалованьем.
Варвара подтянулась, выпрямилась, взгляд гордый. Встала и ушла.
– Теперь с тобой, тёща, надо найти девочку, которая до Варвары тут хозяйкой была. Подумать, чем мы можем ей помочь, Матвей Григорьевич вас я попрошу прощупать, что у неё с психикой, не будет ли она мстить Варе. И ещё Екатерина, надо написать пригласительные письма всем соседям, на свадьбу. Когда свадьба? Послезавтра, вот и хорошо значит до завтра надо всё написать. Завтра их приказчики приедут, вот и вручить. Матвей Григорьевич, нам с вами надо наконец договорить, щас только невесту сбагрю, а где Настя?
Екатерина вскочила и убежала.
– Щас я Настю найду, оставлю ребёнка и приду.
Нашёл оную в её комнате, с Марьей во что-то играла. Мама и доча были одеты в «нижнее» бельё, когда я вошёл, старшая тут же одела на себя халат. Правильно, приветствую, вы у себя дома, в чём хочу, в том и хожу, главное, что бы нам было удобно, а стыдно пусть будет тому, кто заходит без стука, но мне не стыдно, я тоже у себя дома.
– А почему, обедать, не пошла?
– Я не хочу.
– А ребёнок тоже не хочет? Не говори ни чего, я сам тебе растолкую.
Выглянул в двери. Крикнул, чтоб обед суда принесли. Холопы были выдрессированы прежним хозяином, очень удобно.
– Екатерина на тебя давит. Но тебе с ней детей не крестить, учись сопротивляться, тебе скоро с папой дела вести, в большом городе, а там знаешь какие волки ужасные, зубастые. Начнёшь отступать, по кусочку откусывать будут, и в итоге съедят. Тренируйся, пока есть на ком. Она тебе слово – ты ей два. Она тебе чего нить говорит делать, а ты, наоборот. Так победим.
Принесли обед.
– Побудь с ребёнком, мамаше её не отдавай. Скажи, я приказал.
По коридору таскали стулья, столы шкафы. Правильно, мастерскую обустраивают. В столовой капитана не оказалось. Вот и где сейчас его искать? пошёл к Жозефине, там его не было. Вот точно у Екатерины. Постучал, вошёл, сидят оба письма пишут. Хоть делом заняты. Первым заговорил капитан.
– Ты почему на Катерину наезжаешь?
Решил отшутиться,
– Тёща враг народа, зять должен её ненавидеть.
– А всё-таки?
– А чего она дочу в какие-то обноски нарядила, ведь наверняка та не хотела надевать. Дак нет ведь, заставила. Куда ты новое платье бережёшь, через три месяца оно малое станет. Да и вообще, ребёнок в своём доме должен ходить как ему удобно, вон они в этих штанишках как рассекают с Марьей. Приятно посмотреть, как они счастливы. Ну хватит об этом. Я отбираю у тебя дочь. Сам буду воспитывать, ты на неё давишь сильнее чем Жозефина. Рассказывайте, кто ты такая и почему тебя так надо беречь и лелеять?
– Перед тобой Зальцман Лев Давидович генерал-лейтенант медицинской службы, заведующий кафедрой микробиологии.
Я опять завис. Всё отвис.
– Дак вот ты почему мужиков не любишь, не то, что этот извращенец, Эсмеральда. Я тебя понимаю. Сам боялся, что родился девочкой, но мне свезло.
– А вот мне нет.
– Это вы злой такой потому, что у вас велисапеда нет, а как появится, вы сразу добреть начнёте.
– Издеваешься!
– Ага, как ты над Венерой. И имя же придумал, красивое конечно, но не для средней полосы, если б ей в дворяне, не выйти – натерпелась бы она. Капитан, а почему его надо беречь, чем он лучше нас?
– Ты знаешь про самую большую проблему на войне с богомолами?
– Их способность к воскрешению.
– Вот именно, что бы их уничтожить надо было, сжечь дотла трупы, а это дорого, сколько угля нефти и газа пришлось на это тратить, дрова даже не использовали, ибо бесполезно.
– Ну мы потом их в океан сбрасывали, акулам скармливали.
– Ага, пока состав дойдёт до океана его десять раз богомолы захватят, такую армию на перевозке потеряли. Они ж тоже не идиоты, просчитают из космоса, количество охраны и действуют исходя из данных разведки. Приспособились, конечно, потом, как-то противостояли, но всё равно, это было очень накладно, а результат практически нулевой.
– А причём тут Лев Давидович?
– Помнишь, что нас уже всех оттеснили на побережье, вроде патовая ситуация. Мы не можем к ним дальние рейды совершать, ибо бес толку, и они к нам не лезли, ибо страшно умереть насовсем, а потом мы вдруг начали побеждать. Пока они нам с лунной базы не наваляли. И потом мы опять их побеждали, отвоёвывали ресурсы, строили корабли, и переломили ход войны. Дак вот, это заслуга Льва Давидовича и его института, и ещё десятков НИИ.
Они разработали вирус, который изменял ДНК трупов богомолов, и всё они больше не воскресали, мы начали делать глубокие рейды и истреблять их до конца, насмерть.
– Ну теперь мне всё понятно, будем беречь Льва Давидовича. Вон свободный флигель пусть забирает под свой институт. Детей пусть параллельно учит, один он всё равно ничего не сделает. Ещё надо пенициллин изобрести и наладить его выпуск, стрептоцид, да и много ещё лекарств. Работайте Лев Давидович.
И тут меня как кувалдой по шиферу.
– Лев Давидович, а как у вас получилось забеременеть Венерой?
– Просто, я ей не беременел. Мне её подкинули. Походил два месяца с подушкой, и вуаля, я мама. А вот как у вас получается находить общий язык с детьми? Они ж от вас без ума, причём все. Уж Варвара от мужиков столько натерпелась. А к вам тянется.
– Тоже всё просто, детей надо любить не потому, что они вас в будущем будут содержать, или слушаются сейчас, а потому, что они дети. У меня в прошлой жизни, три дочери было, вернее две дочи и одна дочерь. Вспомнил, а ту девочку вы искать не собираетесь?
– Нашли уже, про неё всё село знает, отправили холопа, сейчас она уже должна санобработку проходить, пока я над ней опекунство возьму, может чему научить получится. А если нет, ну швеёй будет.
– Хорошо. Ещё одну гадость исправили. Пойду я за дочей, а то Настю с ума сведут.
В дверях я затормозил. Опять мысль в извилинах запуталась. Ну почему я такой тугодум. Вот она.
– Лев Давидович, а у вас в прошлой жизни сколько детей было?
– Не сподобился даже жениться, вначале учился, потом опят учился, делал карьеру и опять учился, а потом война, как-то не до женитьбы было.
– Теперь я понял, почему вы так к Венере относитесь, вы не со зла, вы просто не умеете воспитывать детей.
Я не буду больше на вас злиться, но и вы будьте с дочкой как можно мягче, никогда больше её не ругайте, лучше мне скажите, что она натворит.
Я вышел, добрался до Настиной комнаты, выловил Венеру из кучи малы. Предложил девчонкам заняться полезной работой. Предложение встретили на ура, все трое. Переместились ко мне в комнату, начали вытряхать шкафы увязывать в узлы. Потом переместились в комнату другого брата, там сделали тоже – самое, оказалось комнаты всех четверых, выходили в столовую. Все обыскали, все тряпки, запаковали, завтра вместе с продуктами, раздадим крестьянам. Кого ж в своё отсутствие назначить управляющим. А чо я голову ломаю, у меня ж есть мажордом, пусть она и выбирает. Стаскали узлы вниз прямо к выходу, ага, кого-то швейцар не пускает. Дак это ж Семён, конюх. Подошёл, спросил в чём дело.
– Да вот барин, до вас ломится, говорит по срочному делу.
– Если по срочному, почему не пускаешь?
– Да знаю я его дела, опять муки просить будет.
– А почему это ты решаешь, с кем мне говорить с кем нет.
Швейцар задрожал.
– Семён, ты выполнил мои указания?
– Да, барин, выполнил.
– Что соседи сказали?
– С утра завтра подводы отправят, сегодня посчитают, сколько излишков есть.
– Вот и славно, ещё какие срочные дела ко мне есть?
– Нет, барин, только за этим приходил.
– Вот и славно, тогда вот ещё поручение тебе. Берёшь этого олуха, тащишь на конюшню, привязываешь, к столбу и сечёшь. Двадцать ударов ему чтоб не смел решать, с кем можно барину разговаривать, а с кем нельзя. И пусть до утра привязанный постоит.
Швейцар упал на колени
– Помилуйте, барин, век бога за вас молить буду!
Я кивнул Семёну, мол, исполняй, тот поклонился в пояс, сняв шапку, схватил швейцара за ворот и потащил за собой. А когда у прислуги жалование?
Надо этот вопрос провентилировать. Обернулся, девчонки на меня смотрели одобрительно, даже очень одобрительно. Видно, эта сволочь и им успела гадостей наделать.
– Почему вы не сказали, что это плохой человек? Почему вы его терпели?
Первой отморозилась Настя.
– Вы же барин, вам нужны верные слуги.
Вот, где тут логика?
– А разве слуга, который мне указывает с кем мне можно встречаться, а с кем нет – верный?
Настя опустила глаза в пол.
– Настя у меня к тебе важное дело, кого за время моего отсутствия можно назначить управляющим, старостой? Так уж получается, что нам всем придётся ехать в Ригу.
– Ура, мы едем в Ригу!
Это моя мелкая зараза обрадовалась.
– Рано радуешься, путь наш будет труден и печален, и опасен.
Когда это опасности пугали детей? А девчонок дак они вообще привлекают.
– Вначале мы посетим имение Матвей Григорьевича, затем моих родителей, а уже потом в Ригу, к Настиному отцу. Ладно, пойдёмте уже ужинать.
За ужином было всё, как всегда, почти.
Екатерина заявилась в костюме амазонки, только хвост, в смысле шлейф, ампутировала. Правильно, надоело мужику ходить в платье, да ещё в длинном, но женскую фигуру то никуда не денешь. С попкой и сиськами придётся смириться. Это наказание за грехи в прошлой жизни. И я даже знаю какие, ты детей не растил и не воспитывал. А ведь, что-то в этом есть. Давидыч не имел детей, родился тут девочкой, и Эсмеральд, тоже не имел детей, и тоже девочка. Если у капитана есть дети – моя теория верна. Не пытайтесь обмануть природу – она вам этого не простит. Подошёл лакей.
– Барин, там до вас конюх, Семён проситься.
– Семёна покормить на кухне. И приготовьте бутербродов, с гусятиной утятиной, со сливочным маслом, а потом его сюда. Лакей смылся. За столом оживилась беседа, все чего-то обсуждали. А я думал про Эсмеральда. Вот мужик – одна штука, тренирует красивых, стройных девчонок – много штук. Вот они пред ним прыгают, бегают, нагибаются, выгибаются, все в шортиках в обтяжку, в маечках, мокрые от пота, титьки прыгают во время упражнений. И любуясь, на всё это, он им завидовал? А может он не любовался, а просто смотрел? А он не думал о том, что этим девчонкам приходиться или скоро придётся лечь в постель и заниматься любовью с, пусть смелыми, сильными, иногда даже умными, но вонючими, волосатыми и уродливыми мужиками! Как же нам, мужикам повезло, мы любим божественно красивых девчонок. Что-то я зациклился на этом Эсмеральде. Лучше я буду воспринимать его как Эсмеральду-Жозефину-Жоржетту, всё-таки он-она, очень симпатичная. Привели Семёна
– Всё выполнено, барин, всыпал двадцать плетей, стоит привязанный.
– Молодец, благодарю за службу. И вот ещё, скажи селянам, что завтра будем раздавать гуманитарную помощь, пусть сегодня продукты не экономят, пусть едят до сыты. Вот такой ещё вопрос надо решить. У тебя на конюшне найдётся работа, для этого лодыря?
– Дак на конюшне всегда работы хватает.
Хорошо, забирай его к себе, а если будет лениться, секи его, сколько он заслужил. И ещё вот тебе для твоих домочадцев. Лакей подал Семёну довольно-таки немаленький свёрток. А я достал полтину серебром и тоже отдал.
Семён поклонился в пояс.
– Благодарствую, барин.
Развернулся и вышел. Ну вот, никакого подобострастия, уважаю, а что поклон, дак это традиция.
– Варвара, завтра покупка и раздача продовольствия, у тебя всё готово, вот и хорошо, мастерские, я видел, уже готовятся, чего не хватает?
– Всего, иголок, ниток, материи, швей и заказов.
Умничка, всё предусмотрела.
– Материю возьмите ту, что я в Ржеве купил, работниц, завтра на раздаче гуманитарки вербуй. И с утра пошли вот того же Семёна в Ржев. Пусть купит всё что необходимо. А заказы я сам закажу. Чуть не забыл – пусть в прихожей вешалку сделают. Будем на лакеях экономить, не графья сами раздеться можем. И подумай ещё, кто у нас в прислуге лишний. Будем экономить, прежде всего, на себе.
– Екатерина, ты тут всех жителей знаешь, надо назначить управляющего, и старосту, на время нашего отсутствия. Пусть не грамотный, но чтоб авторитетом пользовался. Чтоб без нас тут окончательно все с голоду не перемёрли. Три дня сроку на подумать, потом я с ними буду говорить, долго и основательно. – Матвей Григорьевич, к вам у меня очень большая просьба.
– А я уж подумал, что приказ.
И он расхохотался.
– У вас в имении, делают плуги?
– Пробовали, но ваши лучше, у твоего бывшего барина, Прохора Ивановича покупаем.
– Матвей Григорьевич, а не могли бы вы, подготовить, скажем плугов пять к моему приезду. Я возьму с собой мужиков, они заберут у вас плуги, а вы себе ещё купите. И по весне бы пару ваших отправить к нашим, чтоб они научили как ими пользоваться?
– Колхоз хочешь организовать?
– Товарный хлеб могут производить только большие латифундии, без колхоза село будет голодать.
– Хорошо, приеду домой подумаем, что можно сделать.
Ужин и совещание закончены, все приказы отданы, все просьбы озвучены, можно и на покой. Нефиг свечи жечь, надо скорее электричество изобрести.
Вот и моя комната, так и не поменял. Кроватка, подушечка, как же я устал. Щас как засну. Но на верху кто-то подумал, фиг тебе. Пришла Венера, за руку ведёт Варвару.
– Я же говорила, что не буду ревновать тебя к другим девочкам. Вот привела Варвару, чтоб ты с ней дружил.
Я завис, выпал, стормозил и заглючил одновременно. И пока я глючил, они обе залезли ко мне в кровать, и обняли меня с двух сторон. Я знаю, что в таком случае надо делать со взрослыми девицами, но не знаю, что делать с мелкими. Вообще, что подразумевала мелкая под словом – дружи. Неужели она, чего-то знает? В общем я лежал и не шевелился, как из этой ситуации выпутаться, я не представлял. Вы думаете это всё? Ха-ха, в комнату вошла Настя с дочкой. Марья, увидев такую картину, залезает на кровать, проскальзывает под одеяло и легла на меня сверху. А Настя стоит как не в чём небывало, вот это Настино спокойствие и передалось мне. Значит, плохо обо мне не думала.
– Мам, а он тёплый.
Конечно тёплый, от слова «дружи» в такой жар бросило.
– Я не знаю как отцу внучку показать. Он меня проклянёт.
Вот оно в чём дело. Нравственность, устои, традиции.
– Не проклянёт. Я так понял, отца у неё нет совсем. (кивок головой) Можно сказать, что мужа рекрутировали, и он погиб.
– Как же можно отцу врать?
– Тогда скажем правду, я уверен Егорыч только рад будет, что у него есть внучка. Ведь он столько пережил за эти годы, ты даже себе представить не можешь. Он уже не тот пацан, что приезжал в отпуск. Вот спорю на тыщу рублей, что он даже обрадуется. Вернее, не спорю, а дам тебе тыщу рублей золотом, если он хоть чуть-чуть огорчится, если даже брови нахмурит. И можешь мне поверить, деньги останутся при мне.
Кажется успокоилась.
– Марья пойдём спать.
– Мам, я хочу тут.
– А как же я? Мне без тебя страшно.
Вот это мать, вот это правильный подход! Но ребёнок решил настоять на своём.
– А ты с нами ложись.
Я в уме почесал затылок, а что я не против, даже то, что это дочь Егорыча, меня бы уже не остановило. Ведь ни чего антиобщественного мы б не сделали. Только куда мелких сбагрить? Это я в уме такой смелый, а на яву, я лежал, не двигаясь и по-моему, не дышал. Выручила Венера.
– Марья, я жена Ивана, и только я решаю, кому можно с ним спать, а кому нет. Твоей маме нельзя, она взрослая. А когда двое взрослых вместе спят – появляются дети.
Марья слезла с меня, выскользнула из-под одеяла, взяла маму за руку, и они ушли. Ну слава богу – один вопрос решили. Осталось решить вопрос с Варварой, да и Венеру не мешало бы куда-нибудь катапультировать хоть на недельку. Имею я право на личную жизнь? Кажется, я нашёл убедительные слова, на её «дружи».
– Венера, я хочу поговорить на счёт твоего разрешения дружить с другими девочками. Ты тоже можешь дружить с мальчиками. Кататься с ними на лошадях, на санках, вместе учить математику, ну в общем можно делать всё, кроме одного. Нельзя ложится с мальчиками в одну кровать, только с мужем. И мне можно всё, но только нельзя ложиться с девочками. Только с тобой.
Вот чего я не ожидал, дак это реакции Вари. Она заплакала, вернее зарыдала, так горько, у меня слов нет, я приобнял её и начал гладить по голове.
– Не прогоняйте меня.
– Варя, я тебя не прогоняю, ты же у меня мажордом, у тебя же и жалование есть, ты же у меня не заменимая.
– Сейчас не прогоняйте, я его боюсь.
Это, что, кто-то смеет приставать к ребёнку? Я ещё не всех маньяков убил? Я никого не убил, но этого точно убью. Я подскочил, Венера вцепилась мне в рубаху.
– К ней её бывший муж приходит, как и ко мне Эсмеральда приходила, пока я с тобой не стала спать. Вот я и сказала Варе, что тебя все маньяки боятся, и привела её с нами спать.
Ух ты, а я-то уже собрался всех порешить.
Но что-то делать надо, сегодняшнюю ночь, конечно, спим вместе, а потом ей надо к психотерапевту или психологу. Как её одну оставить на хозяйстве. Её ж кошмары убьют. А где взять психолога? Григорьевич ФСБешник, должен чего-то уметь, он же допросы проводил, да и Давидыч тоже доктор, хоть и не понятно, для меня, чего. Но думаю тоже чего-нибудь знает. Я успокоился.
– Ладно Варя, остаёшься, давайте на горшок и спать.
И девчонки ни чуть меня, не стесняясь по очереди поседели на горшке и запрыгнули под одеяло, обняли меня с двух сторон, я окончательно успокоился.
Но поспать в эту ночь мне так и не дали. Проснулся я от взгляда кто-то смотрел на меня прижимая палец к губам, мол тихо, не шуми. Это был капитан, он, что взглядом умеет будить? Конечно умеет, он же ФСБешник. Я осторожно освободился от объятий, двух мелких зараз. Встал. Если капитан зовёт, значит, что-то случилось. Придвинул Венеру к Варваре, они обнялись. Такая картина ми-ми-мишная, всю жизнь бы любовался. Вышли в столовую, блин как меня напрягает это, из спальни сразу в столовую. Прошли по коридору, куда то, куда непонятно, в итоге пришли в баню. Там сидела Екатерина, завёрнутая в простыню. Я подумал, что появились новые данные, и нужно срочно провести совещание. Капитан сказал.
– Мы решили сделать тебе мальчишник. Не стесняйся, ибо некого, делай как я.
Он разделся и обмотался простынёй, осталось последовать его примеру. Как будто из ниоткуда появилось вино, кружки, налили, выпили.
– Поздравляю тебя со вступлением в законный брак!
Издевается гад. Выпили.
– Я желаю тебе долгих счастливых лет с моей дочерью!
И эта туда же, хорошо хоть, про много детей не сказала. Выпили. Они говорили, что-то ещё, я что-то отвечал, выпивали. Наконец в голове заиграло, я расслабился и начал веселиться. С Григорьевичем по подкалывали Давидыча, требовали показать свои прелести. Говорили, как мы ему завидуем, потому что он в любой момент, может посмотреть на женские сиськи.
И тут появились они, нимфы, во главе с Эсмеральдой. Они танцевали восточный танец. Все были голые, то есть совсем. Даже интимные места побрили.
