Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера
Утром кавалерия пошла в атаку. Речей типа, нашему царю показали фигу – умрём все как один! не было. Надо отдать должное командиру, он оказался тактиком. Не попёр тупо всем эскадроном, а чтобы враг сразу не испугался и не дал дёру, отправил вперёд сотню. Сотня связала врага боем, а тут и остальные гусары подлетели, всё дело заняло не больше получаса, даже обидно попкорн не доели и кока-колу не допили. Приволокли пленных, не много, командира ихнего тоже взяли живым, ну если только немного раненым. Сказали нам спасибо за развлечение, и отправились по своим делам, думаю в штаб на доклад. А мы стали вылавливать лошадей, а чего добру пропадать, боевой конь стоил как небольшой дом. И опять, дорога без конца, уже без приключений, до самой Риги. Городок наш, рижане, благополучно разворовали, все деревянные перекрытия, и стены в землянках потаскали на дрова.
Обидно, заново всё строить.
Мне как офицеру полагалось снимать квартиру в городе, я решил провентилировать этот вопрос через Львовича. Вспомнил о Львовиче, тут же вспомнился Егорыч, совсем я забыл старика, вес поход о нём даже не вспоминал, как он вообще? Живой ли? Ой как стыдно!
Бегу в обоз, пометался маленько между телегами, нашёл,
– Егорыч!!! Как ты? Как дела у тебя?
– Да жив пока, скреплю, здоровье вообще ни куда. А с нашими делами всё в порядке?
Спросил он озабочено. Всё-таки его жаба, та ещё жаба.
– Всё нормально, векселя на месте, а ты не как на дембель собрался?
– Хотелось бы. Сам я уже не крепостной, дочку выкуплю и гуляй рванина. Но мне ещё год служить.
– Дык совсем чуть, чуть осталось. Мы тут до весны точно простоим, а там один поход и дембель. А мне ещё четырнадцать лет.
– Точно до полковника дослужишься, вон уже прапорщик, а всего то пол года воюешь. Слышал я про твои подвиги. В обозе про тебя легенды рассказывают. Чо правда, чо нет, не знаю.
– Да и пусть рассказывают, не бери близко к сердцу.
Вот так весело и не принуждённо мы поболтали. И я двинул в город. Надо навестить ростовщика. Справиться на счёт квартиры, подешевле, моя жаба – всем жабам жаба.
– Иосиф Львович, я таки к вам по очень уважаемому делу. Не угостите ли меня вашим замечательным чаем, пока таки я не перестану вам излагать его суть.
– «Старый» еврей обрадовался и начал меня тискать. А ты ещё крепкий старик Розенбом, опять подумал я. И ещё я подумал, что Егорыч очень сильно сдал, раньше они с Львовичем были почти на равных, Егорыч даже бодрее и сильнее выглядел, а щас Львович гораздо круче. Надо как-то Егорыча демобилизовать, ещё год он может не протянуть. Поход его сильно подкосил.
Сидим, наслаждаемся чаем с каким-то вареньем, хорошо, тепло, чисто, уютно.
– Старый Иосиф сейчас лопнет от любопытства, его разобьёт паралич, и он умрёт от сердечного приступа, если тотчас не узнает, зачем молодой человек посетил этот дом, совсем не собираясь заниматься финансами.
Я рассмеялся, умеют же завернуть фразу. Я сколько не тренируюсь, а так не получается.
– Я таки хотел получить неоценимую помощь в деле поискать квартиру для меня любимого. Скромную в плане денег, но шикарную в плане комфорта. Я таки думаю, что мы отсюда стронемся не раньше весны.
И я ещё отхлебнул чая. Львович задумался.
– Вы хотите апартаменты с прислугой?
Какая-то служанка нужна, постирать, приготовить, вынести горшок, ещё обязательно ванну и горячую воду, что б было кому принести.
– Есть у меня на примете такая квартира. Но там ставят определённые условия.
– Типа, девиц не водить.
– Да, и ещё оплата на полгода вперёд.
А вот тут уже моя жаба за возмущалась,
– Я не проживу пол года, максимум через четыре месяца в поход.
Иосиф развел руками.
– Ладно, будем посмотреть. Может, сторгуемся. Я надеюсь, это не местные прибалты, а кто-нибудь из вашего народа?
Львович поднял бровь.
Я думал, что мы самый гонимый народ на земле, а оказывается есть люди, что чухонцев не любят ещё больше нас?
– И поверьте таких не мало. Вот вся наша армия уже из таких.
Еврей вообще удивился.
– Поясните.
– Вот вы занимаетесь торговлей и ростовщичеством, первое я приветствую, второе не одобряю. Но вы и то и то делаете честно. Сказали, полтора рубля книга, я знаю, что дешевле не найду, сказали, кредит под десять процентов, и вы не будете пытаться меня обсчитать. А прибалты же будут завышать цену до небес, а потом торгуйся с ними до сердечного приступа. Им, видите ли, это удовольствие доставляет, а я время должен тратить.
Заканчивал фразу я уже раздражённо.
– Придётся мне, для вас, поискать другую квартиру. А вам шум по ночам не мешает?
– Смотря какой?
– Есть у меня один вариант, возле весёлого дома.
– Ну дак это ж замечательно, если вы-таки на сейчас очень заняты, напишите мне письмо, и я с ним уберусь из вашего дома.
– А давайте я прогуляюсь с вами. Вы не будете против моей компании?
– Конечно же нет, наоборот, я буду рассматривать это, как хорошую возможность поговорить с вами по дороге.
Мы двинулись смотреть мою новую квартиру, первую квартиру в этом мире в которой я буду жить один.
Колоссальное событие. Ведь я, в новой жизни, ещё не разу не имел своего жилья. Чего-то я даже разволновался.
Надо отвлечься, про Егорыча поговорить.
– Львович, у меня тут мысль возникла, и я её думаю, давай подумаем вместе.
– Давай, изложи свою мысль.
– Егорыч сдал сильно, за этот поход. Боюсь, следующий он не переживёт. Вот если я, как-нибудь сумею его демобилизовать, ты поможешь ему устроиться в Риге. Ведь он же верой и правдой отслужил двадцать четыре года, неужели он не заслужил немного мирной жизни.
– Могу помочь ему купить дом, а вот на лавочку или мастерскую, денег у него уже не хватит.
«Старый» поглядел на меня с намёком, идя по улице, он опять очень горбился, изображая старую развалину. Я намёк понял, но надо ж поторговаться и поприкалываться, а вдруг, и еврей проявит щедрость.
– Львович, а ты разве не поможешь другу.
– Конечно помогу, помогу найти дом, мастерскую или лабаз, много ещё чем помогу, если мне это не будет ничего стоить.
Он глядел на меня и улыбался во вес рот. Я тоже улыбнулся.
– Уел бродяга. Возьмёте из моих сбережений, накопленных непосильным трудом. Я себе ещё накоплю. Но надо устроить Егорыча с максимальными удобствами. Чтоб и торговля подоходней была. Давай подумаем, чем его таким можно занять.
– А почему ты вообще думаешь, что Егорыч захочет остаться в Риге, ведь наверняка он по дому скучает?
– Он скучает не по дому, а по дочери. Что ждёт его там? Барин за дочь вытрясет из Егорыча все накопленные деньги. И ещё тот должен останется, а как дальше жить? Опять на поклон к барину. Нет. Надо вытаскивать Егорыча из этого болота. Во, придумал, а что, если Егорычу гостиничным бизнесом заняться?
– Гостиничным чем?
– Бизнесом, ну значит делом, гостиничным делом, так понятно. Это кёнигсбергские немцы так говорят, у них кругом бизнес, бизнес, делать бизнес. Заставим Егорыча плясать под нашу дудку, для его же блага!
Посмеялись, а вот и дом. Двухэтажный, панельный. Была в это время в Европе такая технология, панели из дерьма и палок, потом это всё красиво красилось в чёрно белый цвет, палки в чёрный, дерьмо в белый, смотрелось клёво. Постучались, прошли во внутрь. Встретила хозяйка, лет тридцати пяти, миловидная женщина, очень стройная. Львович, уже абсолютно прямой, подтянутый, помолодевший. Ага, понятно, подружка значит.
– Вот Гилочка, я привёл молодого человека. Которому нужна комната. Дослушай пожалуйста. Это очень порядочный молодой человек, я тебе про него рассказывал, к тому же он храбрый офицер. Только, что вернулся из похода. Он будет тут в основном только ночевать, а весь день он будет со своими солдатами. И он за всё платит, я гарантирую. Его деньги в моём обороте.
Вот после этих слов я удосужился скупой улыбки.
– Я бы хотел, чтобы мне предоставляли завтрак и ужин, а иногда и обед. И наймите ещё служанку, можно из местных, мне уборкой заниматься будет некогда. А ещё я бы хотел сейчас помыться, есть у вас баня?
– Бани нет. Есть большая лохань,
– Пойдёт, если к ней ещё и горячая вода прилагается, эх, попадёшь к вам в дом научишься пользоваться всякой гадостью!!!
Гила посмотрела на Иосифа каким-то осуждающе – вопросительным взглядом.
– Не обращай внимание, Гилочка, молодой человек так шутит. К его шуткам надо привыкнуть, иногда он и меня в тупик вводит. Может шутить с абсолютно серьёзным лицом, так, что не поймёшь, то ли это была шутка, то ли он чокнулся.
Мы все посмеялись. А потом была ванна! я не мылся весь обратный путь от Кёнигсберга, вот и представьте себе, как я сейчас наслаждался. Я лежал в этой большой лохани и отмыкал. Горячая вода, ещё бы пива, а кстати пиво уже изобрели?
– Фрау Гила!! Не могли бы вы зайти? Не смущайтесь, я только головой выглядываю, всё остальное в пене. Забежала служанка.
– Хозяйка занята, что вы хотели?
Теперь я уже хотел служанку!
– Вам знаком такой напиток, пиво?
– Конечно.
– А есть ли оно в доме?
– Нет, хозяйка покупает его только на праздники.
– Жаль, раз нет пива я вас больше не задерживаю.
Служанка вышла, а я подумал, нельзя ли как-нибудь с ней замутить. Надо у Львовича узнать, не нарушу ли я какое-нибудь табу.
Вода остыла, пора вылезать. После ванны был ужин. Потом я решил прогуляться до «культурного» заведения, оно было полным. Кажется, все офицеры армии тут собрались, оно и понятно, в Кёнигсберг то мы так и не попали. Увидел нашего капитана, он сидел с группой офицеров. Девиц рядом не было, все усиленно работают. Офицеры веселились сами, как могли. Я подошёл, поздоровался и намекнул, что есть серьёзный разговор. Тут уединиться было негде, вышли на улицу. Я предложил подняться в мою квартиру.
– Нет, боюсь очередь пропустить.
Поржали. Я начал
– Матвей Григорьевич, надо одного солдата дембельнуть раньше срока. Чувствую я, не переживёт он ещё один год. До этого похода он был бодр и весел, а сейчас сдал, сморю на него и вижу – отслужил он своё.
– Кто такой?
– Егорыч это, из обоза. Он раньше в нашей роте старшиной был, но тоже уже не тянул, состарился, перевели в интендантскую службу, вроде как воскрес, а после этого похода опять сник, и телом, и душой. Не дотянет он до дембеля, хоть ему всего год остался.
– А как ты себе это представляешь? Практики досрочного увольнения из армии – нет, только по инвалидности.
– Вот по инвалидности и уволить, придумаем ему болезнь, попросим пилюлькина составить какой-нибудь формуляр.
– Пилюлькиным ты личного лекаря фельдмаршала называешь? А если он не согласиться?
– А мы очень любезно попросим. Подарим чего- нибудь ценное.
– Попробовать стоит. Подумай, чего подарить, а я прощупаю клиента, а сейчас я побежал. А то очередь пропущу.
А я пошёл домой. Чего-то такую очередь ждать, что бы приобщиться к «культуре» мне совсем не хотелось.
Спал на перине, вот оно счастье, вот они – дворянские привилегии, хочу имение, что б крестьяне, холопы и девки дворовые. И жена красавица, и умница. Это получается две жены, одна красавица, вторая умница. Сам себя насмешил.
Утром отправился в расположение. Солдатики ещё землянки не построили, только обвалившиеся ямы подровняли. Спали под открытым небом, возле костров. Вот рижане сволочи, лень было в лес за дровами ходить, они нас обокрали, ну а мы тогда их лес вырубим. Лошадей у нас теперь в достатке, хоть мы и пехота, мои удавы справлялись без меня, кто-то уже рубил лес в ближайшей роще, кто-то ладил стены в землянках, кто-то возил брёвна. Стоп возят лес используя трофейных боевых лошадей, а ведь хороший ездовой конь ой как дорого стоит, это ж прямо взятка, взятка. Так ещё, что-нибудь из трофейного оружия можно подарить, пистоли с драгоценными каменьями или в золотой отделке. Я во время операций над этим не заморачивался, а вот удавы очень даже позаботились. Хорошие у меня диверсанты. Дождусь капитана, и предложу ему свою версию подарка, а пока выберу коня, или кобылу. Кто у нас хорошо в лошадях разбирается?
Дак поручики есть, им как дворянам положено всё о боевых транспортных средствах знать. Где мой зам по связям с общественностью? Зам оказался в лесу. Выбирал деревья под, в общем не знаю под, что он там их выбирал, удавы лучше него в строительстве разбирались. Наверно ему нечем было заняться. Решил никого не напрягать, сам до леса прогуляться. Вон как он деревья выбирает, расстелил попону, улёгся, а морда лица такая мечтательная. Может влюбился?
– Павел Степанович, есть у меня к вам дело. надо выбрать лошадь из числа трофейных, самую лучшую, ну и седло к ней соответственно, чтоб подарить не стыдно было.
Он поглядел на меня заинтересованно.
– И кому ж подарить, уж не зазнобу ли в городе нашёл? дак ей такое седло не подойдёт.
– Вот щас обидно было, я ротное имущество для личных целей разбазаривать не собираюсь, для этого у меня жалование есть.
А пуст почувствует себя виноватым.
– Ну извини пожалуйста, дык для кого лошадь?
– А лошадь мы с Матвей Григорьевичем хотим подарить личному лекарю фельдмаршала, ведь если бы он его не вылечил, нам бы позор до конца жизни не смыть. А как дела у Опраксина? Поправился он?
– Да, уже совсем здоров, на днях в Петербург со всем штабом отбывают, нам велено ждать указаний.
Надо торопиться. Опраксина снимут с командования, лекарь останется при нём, а кого другого просить – чревато, можно и спалиться.
– Ну дык надо поспешить, ты лошадю выбираешь, я чего нить из трофейного оружия. Действуем.
Чего только в трофеях не было, но я твёрдо решил «дарить» пистолеты. Парных не нашлось, золоченых и с драгоценными каменьями тоже. Надо в следующем походе генералов пограбить. Выбрал оба с инкрустацией, но разного размера и разного рисунка, не комплект. Что ещё можно преподнести, может мой империал, как это будет выглядеть, как подарок или как взятка? Посоветуюсь с капитаном, тем более что в ящик только он может залезть. Капитана нет, наверно ещё в городе, пойду пока до Егорыча. Уговорю его, для его же блага, сплясать под нашу дудку. По дороге отдал пистолеты поручику. Поглядел на лошадь, одобрительно хмыкнул, надо ж показать вид, что я тоже чего-то в лошадях понимаю, и пошёл искать Егорыча. Нашёл я его в центре будущего городка, он руководил строительством сараев для армейского табуна. Я подумал, гусары то все – дворяне, а значит живут в городе, а почему они лошадей своих при себе не держат, или держат. Такая ерунда в голову лезет.
– Егорыч, у меня к тебе дело.
Вопросительный взгляд.
– Как ты смотришь на перспективу обосноваться в Риге?
Не понимающий взгляд. Я молча смотрю на него, жду вопроса.
– Как обосноваться? Что делать то тут?
– Откроешь гостиницу современную, будешь с дочкой ей управлять, денег ты уже накопил, дело за малым, построить, по последнему слову науки, комфортабельную гостиницу, и гонять прислугу, что б клиенты довольны были.
– Ничего не понимаю, ты в своём уме? У меня денег едва на выкуп дочки хватит, или даже не хватит. Ведь барин за неё бешеные деньги запросит. Ведь знает же, сволочь, что за родное дитя, я всё отдам.
Последние слова он говорил, чуть не плача. Упоминание о дочери его сильно расстраивало.
– А вот для этого Егорыч и нужны друзья, я поеду выкупать твою кровиночку. Я дворянин и к тому же посторонний, если он начнёт барыжить, дык я его за оскорбление дворянской чести на дуэль вызову. Как тебе такой расклад.
– Ох Макарыч, хороший ты человек. С самого начала я увидел, что ты хороший, ещё когда мне сапоги подарил. Только не просто всё в нашей деревне, старый барин был сволочью, каких поискать, а щас у него четверо сыновей правят. Один законный, а трое ублюдки. Но держатся дружно, и через это всю округу в страхе держат. Каким-то образом от службы откосили. Хотя сейчас с этим строго, все дворяне служить обязаны, а они отмазались, уж очень влиятельный покровитель у них есть.
– Задачка не простая, но выполнимая. Ты главное скажи, ты согласен в принципе обосноваться в Риге, с дочкой. Рядом Львович будет. Он много чего может.
– Да я-то согласен. Дак ведь ещё целый год служить.
– А на это тоже есть друзья. Мы тебе инвалидность сделаем.
Тут у него вообще шарики за ролики заехали, шестерёнки заклинило, он замолчал. Наконец, что-то в голове скрежетнуло, и он улыбнулся. В глазах засияла надежда.
– А получиться?
– Не знаю, но попробовать то стоит. А если не получится попробуем опять. До весны ещё есть время.
Оставил Егорыча переваривать дальнейшие перспективы, и пошёл искать командира, не нашёл. Зато меня нашёл посыльный. Уж из какого он был подразделения, наверное, кто-то из денщиков. Он передал мне письмо. Взял письмо, посыльный стоит. Думаю, ответа ждёт, прочитал, ответа не требовалось, значит ждал магарыч за работу, протянул ему пару серебряных монет. Посыльный пропал. Точно посторонний. В письме же было рекомендовано срочно с подарками прибыть туда-то и туда-то, на квартиру капитана. Молодец капитан не стал откладывать в долгий ящик. Бегу к поручику, уже не могу пешком идти.
– Павел Степанович, давай коня, капитан к себе вызывает. Пистоли в седельных сумках?
– Да, и ещё ребята там от себя положили кой чего, уж очень они лекаря уважают.
Я немного опешил.
– А чего они положили? как бы не обидеть человека.
– Отрез бархата и отрез шёлка.
Вот это да, в эти времена подобная ткань ценилась на вес если не золота, то гораздо дороже серебра.
– А где они ткань натырили?
Поручик развёл руками.
Я залез на коня, или кобылу.
– Павел Степанович, ещё попрошу вас мне какой нить транспорт выбрать, мне же тоже положен уже по штату, и это, я ночевать буду в городе, я там квартиру снял. Прямо возле весёлого дома.
И я ускакал. Хорошо быть дворянином, едешь себе на лошадке, спишь на перине, и служишь до самой смерти, или до инвалидности. Надо в отпуск съездить. Вот отправим Егорыча в запас. И поеду его дочь выкупать, а заодно и отца с матерью навещу. Теперь то они меня не женят, дворянку они мне не сосватают, а на простолюдинке – сами не захотят. И Матвей Григорьевича с собой надо взять, во-первых, поможет дочь Егорыча отбить, а во-вторых, невесту свою увидит. Сколько же ей лет то? Когда я мобилизовался, она была средняя дочь, блин что за хрень в голову лезет, можно подумать сейчас она стала старшей или младшей, так и осталась средней. Лет двенадцать ей сейчас. Мелкая ещё, ну всё равно пусть полазает по капитану, чтоб он привыкал жену на шее носить. Вот с такими мыслями я подъехал к квартире командира. Он вышел на встречу, видно в окно увидел.
– Чего в подарок приготовил?
– Вот этот транспорт, не знаю конь это или кобыла, пара пистолей с инкрустацией и ещё два отреза материи, бархат и шёлк. И может ещё мой империал подарить. Так сказать, на добрую память.
– Империал не надо, деньги это уже взятка. Поехали в штаб, как твоего солдата зовут?
– Иван, сын Егора. Крепостным фамилия не положена. Старший унтер-офицер интендантской роты.
Подождёшь меня возле штаба. И кто этого жеребца выбирал?
Вот как он определил, что это жеребец, а не конь? По глазам?
– Выбирал Степаныч, а что не так с жеребцом?
– Да наоборот, всё так, очень даже добрый, его и на племя можно.
Подъехали к штабу, спешились, привязали транспорт к коновязи. Я остался ждать. Капитан пошёл в штаб. Ждал я долго, больше трёх часов, уже и штабные начали расходиться, перед всеми вытягивался в струнку, отдавал честь. Подошёл полковник, что-то в нём было знакомое.
– А ты, что тут делаешь братец, почему не в подразделении?
С какой-то теплотой спросил он.
– Жду командира, ваше превосходительство! Он сейчас в штабе.
Я его вспомнил, это был тот полковник, которого я к Опраксину не пустил. Вроде зла на меня не держит, даже к внешнему виду не придрался.
– А я тебя помню, ты тот подпрапорщик, что меня чуть не застрелил под Кёнигсбергом.
– Так точно, ваше превосходительство. Я выполнял приказ.
– Да, я знаю. Мне потом главнокомандующий сказал, когда я на тебя жаловался, что, если бы ты меня пустил, он бы приказал и тебя и меня расстрелять. Не любит главный невыполнение приказов. Ну что ж, братец, служи и дальше честно.
Он развернулся и пошёл за ворота. Я с облегчением выдохнул. Кажися опять пронесло. Кажися, я выгляжу как идиот кажися. Оказывается, всё это время за нами наблюдал наш капитан, я его как-то и не заметил.
– Ну, что штаны не обмочил?
Смеётся.
– Надо проверить, точно обмочил, от страха уже высушил. Всё равно приду домой постираю.
Поулыбались, для приличия, моей тупой шутки с бородой.
– Ты знаешь, кто это был?
– Конечно же нет.
– Это наш непосредственный начальник. Куратор армейской разведки. Специально созданной под нашу роту. Тайная канцелярия давно существует, она осуществляет и внешнюю разведку, а вот армейскую создали мы с тобой.
– А как его зовут то?
– Граф Рязанов Александр Фёдорович.
– Надо же, это тот самый граф, или его отец? забыл я как того самого звали.
– Какого того самого?
– Да был один Рязанов, основал какую-то русско-американскую компанию, по освоению Аляски. Про него целую рок оперу написали.
– А, опять история, которую я не учил. Выйдет Игорь Францевич. Подаришь ему коня со всем содержимым, от имени взвода, от имени роты ещё подарок надо будет делать.
Я понятливо махнул головой. Подождали, я решил пробить почву на счёт отпуска. Куй железо пока горячо.
– Матвей Григорьевич, а почему бы нам в отпуск не съездить.
– Ты меня приглашаешь, что ли? Я не такая.
Тут уже я заржал, аж конь вздрогнул. Просмеявшись наконец, объяснил.
– Надо два дела сделать, прикупить мне имение. И выкупить из крепости дочь Егорыча. Самого его барин до нитки разденет, а нам так отдаст, лишь бы угодить. Вернее, вам так отдаст.
– Всё-таки ты предсказатель, я ж сейчас помимо бумаг на Егорыча, ещё и нам отпускные делал. Вот за них то и нужно подарок от роты сделать, я не стал заморачиваться, и отпускные у нас по состоянию здоровья.
Точно, кто-то на верху нам колдует, не может быть таких совпадений.
– И чем же я болею?
– У тебя грудная жаба, ты всё время кашляешь. Только не вздумай при Опраксине спектакль играть, он в курсе.
Из дверей импровизированного штаба (это была ратуша) вышла группа высоких чинов во главе с Опраксиным. Лекарь был при нём, капитан толкнул меня в бок. Я строевым шагом подошёл к группе, отдал честь и обратился.
– Ваша светлость, разрешите обратиться к господину лекарю.
– О, спаситель, разрешаю.
– Игорь Францевич, примите от нашего взвода, этого жеребца, уж очень мои удавы вам благодарны, если б не вы мало бы кто в живых остался, не побрезгуйте, от всей души или вернее от всех душ.
– Спасибо, всему вашему взводу спасибо. Как раз вовремя, добрый конь в дороге…, уважили. Мне скоро как раз в Петербург ехать.
Я повернулся к главкому и спросил.
– Разрешите идти.
– Иди братец.
Я строевым шагом пошёл в сторону ворот, ко мне присоединился капитан. Вместе вышли, вместе выдохнули, кажется, всё прошло нормально.
– Матвей Григорьевич, а какие у вас планы на отпуск?
Чтоб я как-нибудь свои скорректировал.
– Планы простые, съездить домой, проведать невесту, ну и тебе помочь. Ну, что я домой, завтра назначу наших замов нас замещать, и двинем на отдых.
И мы разошлись, я пошёл к Львовичу.
Он стоял в дверях и о чём-то ругался с клиентом, а вот это уже интересно. И кто же это на нашего ростовщика наехал? Что-то уж очень грубо клиент разговаривает, совсем берега попутал. Подошёл, двинул рукояткой кинжала по голове и за шиворот затащил в помещение.
– Чего он хотел?
– Это местный бандит, пришёл от своего хозяина, очень уважаемого человека, по его словам. Сказал, что я должен им денег, если хочу тут и дальше процветать. А откуда у бедного продавца книг, могут взяться деньги?
Уже шутит, значит не напугался. Рэкет начал зарождаться, где война там и преступность голову поднимает. Будем пресекать жёстко и окончательно.
– Львович я тоже к тебе за деньгами пришёл, получилось у нас Егорыча дембельнуть, так что прямо завтра подыскивайте ему дом под гостиницу, денег бери сколько надо. Вексель завтра отдам, чего-то сегодня я ступил, надо было с капитаном прогуляться, а я сразу к тебе. Может я чего почувствовал?
– Ты так громко говоришь о деньгах, а вдруг этот бандит сейчас очнулся, и всё слышит.
– А это уже не имеет значения. Ни ему, ни его хозяину до утра не дожить. Тащи верёвку, Львович, будем пытать, выясним сколько их особей, где у них малина. И всех сегодня же аннигилируем.
– Всё, ты не жилец, и жида тоже с тобой закопаем.
