В поисках Локи

Как-то уже насмотрелся он на всё.

И всё ему до одури наскучило.

Насмотрелся на то, как рвут на части врагов страшные волки в Железном лесу.

Насмотрелся на рукодельных карликов, до неприличия трудолюбивых и творящих невероятные чудеса в своих подземных кузнях.

Насмотрелся на то, как мочат друг друга асгардцы и могучие синекожие йотуны, испокон веков враждующие друг с другом.

Насмотрелся на то, как пируют после славной битвы павшие на ней воины в чертогах валькирий – Вальхалле. Насмотрелся на то, как живые ублажают друг друга разными способами – вот это, кстати, всегда развлекало грозного стража. Но не сегодня.

Сегодня на его удивительные глаза наворачивались слезы обиды.

Не, ну несправедливо же!

Вот стоит он, такой величественный, такой нужный, страж всего Асгарда, единственный пограничник у радужного моста, связующего миры.

Стоит. И стоит. И будет стоять!

И хоть бы одна сволочь поблагодарила!

Но нет!

А тут ещё этот Тор.

Бессовестный он. И братец его сводный, Локи – тот вообще поганец.

Срамники! Кому ж ещё знать, как не Всевидящему. За их похождениями наблюдать было всегда особенно увлекательно… И теперь, если уж честно, стало скучновато. И, конечно, златоокий, как никто другой, мог понять чувства молодого и горячего бога грома. Он-то знал, что связывало братьев крепко накрепко, но это совершенно не оправдывало несправедливость обвинений в его, Хеймдалля, адрес. Ну, не зрил он сейчас нигде паршивца, не зрил! И очень глупо за это целить благородному стражу молотом между глаз. Глупо и некрасиво.

Самым неприятным было то, что Хеймдалль всегда хотел дружить с заводным и бесшабашным Тором. Он был воплощением всех представлений стража об идеальном асгардце. Красавец, абсолютно не осознающий этого, и пальцем не шевелящий ради сохранения и приумножения своей красоты, в отличие от тех же Бальдра или Фрейра. Весёлый и отважный, в каждой опасности видящий забаву, вызов, а в себе того, кто должен его принять. Бескорыстная душа, не просящий за свои подвиги наград – ни золота, ни ласк прекрасных дев. Не заискивающий ни перед кем, прямой и честный – его дружбу нельзя было купить, а любовь завоевать. Тора любили далеко не все. Неудивительно. Он же не Бальдр – всеобщий баловень, рассыпающийся в десятке комплиментов в ответ на один и готовый зацеловать любого, кто ласково ему улыбнётся.

Тор не таков. Порой Хеймдалль думал, что Тор вообще не понимает, что такое вежливость. Впрочем, зачем быть вежливым, когда тебя боятся все враги, обожают немногочисленные друзья, а все прочие надеются спрятаться за твоей спиной, случись что нехорошее?

Но обидно, обидно…

А ведь сам страж ничем не хуже Тора. А уж тем более этого приёмыша, Локи! Отважен, статен, могуч! Лицом хорош невероятно, даже пугающе хорош. Умом тоже хорош! Вот разве что даром красноречия не владеет. И ведь он тоже приёмный сын Одина, только, похоже, все про это забыли. А он и не напоминал, он всегда был молчалив. Поговаривают, что его родили девять девственниц. До чего ж глупы бывают люди! Хеймдалль помнил всё, что видел от момента своего рождения. И он знал, почему он так отличается ото всех. Но навряд ли он захотел бы это обсудить.

Хотя, если бы Тор хоть раз спросил, вот ему бы он рассказал, честно глядя в его небесные глаза своими, цвета расплавленного золота.

Но треклятый молотильщик предпочитает пялиться в змеиные зелёные глазюки йотунского ублюдка, у которого нет ни чести, ни понятий, хохотать с ним и обниматься, а теперь, когда того и след простыл, орёт и машет своим молотом перед Хеймдаллем, хорошим, честным, добрым воином, ни разу в жизни не солгавшим и не согрешившим. И обвиняет его во вранье!

Не, совсем не весело было стражу, и, ненавидя Локи, он, тем не менее ото всей души желал, чтобы Хугин и Мунин, пара подручных воронов Всеотца, справились со своим заданием успешно. И поскорее.

Через лес

Железный лес Йотунхейма – не самое приятное место для прогулок.

Обычно Тор «прогуливался» тут чрезвычайно быстро, в компании и исключительно по делам.

Дела были разные, но заканчивались схоже. Несколько трупов йотунов, которые, само собой, заслужили эту участь – они вечно пакостили Асгарду. Ну и какая-нибудь добыча. Чаще всего развлекались они на пару с братцем, иногда присоединялся кто-нибудь из славных воинов. В любом случае, было весело!

Сейчас всё было не так. И убивать было нельзя, и рядом ни души, да и никакой радости на сердце.

А ведь была радость, совсем недавно была! Как он мастерски продавил отца, вынудил того сделать так, как нужно, как правильно!

С лёгким сердцем покидал он час назад тронный зал, плащ развевался за спиной, как знамя победы.

– Тор, постой! – Фригга выскользнула вслед за ним, задыхаясь, догнала сына.

– Да, мама? – удивлённо обернулся он, улыбаясь.

– Не спеши! Ты чему так обрадовался?

– А, ты не поняла? Отца не так легко прогнуть! И я добился своего!

– Какой ценой, сын? Ты думаешь, что ты выиграл? Ты подписался на сложнейшее дело!

– Да подумаешь! – Тор засмеялся, нежно погладил встревоженное лицо матери. Славная она. Волнуется вот только по пустякам.

– Подумать бы стоило, милый! Что ты собираешься делать?

– Успокойся, мам! Разберусь! Сколько раз мы с Локи обводили синерожих вокруг пальца!

– С Локи! – выдохнула Фригга, подняв брови домиком.

– Я знаю, знаю, – Тор, склонившись, легонько прикоснулся губами к страдальчески наморщившемуся лбу Фригги – поверь мне на слово, я многому у него научился.

– Терпеть не могу это твоё «поверь мне на слово»! Послушай… Позволь дать тебе совет!

Тор вздохнул нетерпеливо. Он не хотел совет. Он хотел побыстрее закончить с неприятным и мутным заданием. Но, ведь не отстанет же!

– Ну?

– Действуй через детей. Я мать… поверь… – она вдруг улыбнулась, – поверь мне на слово!

Дети… Тор быстро шагал по Железному лесу и крепко думал.

Дети обычно любили Тора. А вот Тор их не особо. Но это не беда.

Беда в том, что особо сильно он не любил синерожую шалаву братика. Со всеми её детьми впридачу.

Не, ну есть такое дело, путается любимый братишка с разными бабами… да и не только бабами. Ладно, это ерунда. Сам не безгрешен.

Но Ангрбода… Эта сучка претендовала не только на тело Локи. Она ухитрилась поселиться в его сердце – Тор чувствовал это… И это глубоко его ранило! Больно ранило. А боль вызывала ярость и гнев. И то, что Локи поначалу скрывал свои походы в её логово, бесило дико. Не, братишка ничего не отрицал, но рассказывал неохотно и под нажимом. И явно недоговаривал.

Про детей вообще – в двух словах, посмеиваясь. Хотя, как раз это Тор понимал – похоже, что родитель из Локи и вправду был никудышный, ни грамма ответственности, ну, народилось там чего-то, типа, бывает! Этим детям хоть как-то повезло, у них была мать.

Первого-то своего отпрыска, восьминогого жеребёнка Слейпнира, Локи сразу сбагрил Всеотцу, судя по всему, совершенно не представляя, что с ним делать. Так у Одина появился, на зависть всем, чудесный конь, умеющий проходить между мирами без помощи радужного моста.