Беременность на сдачу

Через две недели я снова иду на прием. У меня уже четырнадцать недель, и последние несколько дней мне слишком плохо: меня тошнит по утрам, начинает выворачивать от одного вида и запаха говяжьей печени и мяса. Однако утром шестого ноября я таки собираюсь в клинику. Надеваю уже теплый пуховик, зимние сапожки и красный комплект – шапку и шарф.

Я намеренно ничего не ем. Беру с собой маленькую бутылку воды и соленые крекеры и выхожу за два часа до приема. Я сажусь в маршрутку и, как и предвидела, выхожу, чтобы отдышаться, практически на каждой остановке.

К клинике я добираюсь никакая – наверняка с синяками под глазами и видом как у бедной родственницы. Я ничего не ела с позавчера, потому что почти все отторгает мой желудок. Анализы я сдаю сразу, еще до приема; мне выдают результаты, и я иду с ними в кабинет. Сегодня мне наплевать на то, кто отец второго ребенка, как его найти и что для этого нужно что-то делать. Я хочу в кровать и спать, а еще бургер, но прекрасно осознаю, что его так же благополучно отторгнет мой желудок.

Я захожу в кабинет к Левицкому без прежнего возбуждения и энтузиазма. В моей голове крутится единственная мысль – удержать три крекера и пару глотков воды внутри, потому что они настойчиво просятся наружу.

– Здравствуйте. – Я пытаюсь крепиться, выдавливаю улыбку и даже энергично сажусь на кушетку, но понимаю, что сделала ошибку, когда к горлу подступает тошнота.

– Здравствуйте, Вероника, – здоровается мой доктор и берет у меня медицинскую карту. – Как ваше самочувствие?

Я молчу. Стойко пытаюсь успокоиться свой желудок и, когда Матвей поворачивается, потому что не получает ответа, делаю плавный взмах рукой из стороны в сторону, показывая, что самочувствие – качели.

Матвей подает мне стакан с водой. Я беру его и делаю глоток, после которого мне становится легче. Я действительно могу вдохнуть полной грудью и не бояться, что меня сейчас вырвет.

– Рассказывайте, – безапелляционным тоном заявляет доктор Левицкий, – я уже вижу, что с вами не все в порядке.

Я киваю и начинаю говорить о том, что по утрам меня беспокоит тошнота, что я не могу есть и меня выворачивает почти сразу после еды.

– Вы два дня ничего не ели? – удивляется доктор, а когда я киваю, он сжимает челюсти и шумно выдыхает.

Вижу, как он что-то записывает в тетрадку, задает мне несколько вопросов и говорит, что знает, как решать мою проблему.

– Если что… – Он останавливается по пути на выход из кабинета. – Справа туалет.

Я киваю и остаюсь в кабинете, дожидаясь доктора. Я жду, что он принесет какие-то супердорогие импортные таблетки, но он возвращается с пакетом мандаринов и ананасом. Я молча смотрю на продукты и удивляюсь, что вместо тошноты мне хочется есть. Рот наполняется слюной, и я жадно смотрю на цитрусовые с ананасом.

Доктор Левицкий достает мандарин из пакета, очищает его и протягивает мне.

– Вот, ешьте маленькими дольками, вам должно стать легче.

После он берет в руки ананас и куда-то уходит, возвращаясь с тарелкой уже очищенного фрукта. Доктор протягивает мне тарелку со словами:

– Съешьте несколько кусочков. После мандарина не тошнит? – Я мотаю головой и съедаю несколько кусочков ананаса, после чего мне действительно становится легче, я могу говорить, и тошнота не подступает к горлу. – Все хорошо? – участливо спрашивает доктор.

– Да. – Я киваю и с благодарностью смотрю на него, а он что-то записывает в карточку, а после поворачивается ко мне.

– Меня очень беспокоит ваше состояние, Вероника Сергеевна, – начинает он. – У вас начался токсикоз, и совсем не в обычное время. У вас четырнадцать недель – период, когда ребенку нужно получать витамины и минералы, а если вы не будете есть, это скажется на здоровье плода, а у вас их аж два!

– Я понимаю и ем, но… практически все возвращается наружу. – Я краснею и опускаю глаза, потому что говорить об этом с женщиной было бы гораздо привычнее и естественней.

– Понятно. Послушайте, – доктор отворачивается от своих писулек и садится так, что я вижу его широкую грудь и руки, которые он сцепил в пальцах, а локти разместил на коленях, – у меня есть к вам предложение.

– И какое же?

– Я бы хотел понаблюдать за вами. У вас, бесспорно, удивительный случай, и мне очень льстит, что вы наблюдаетесь именно у меня, но вместе с тем я понимаю, что прием раз в две недели не подходит. Особенно на фоне вашего внезапного токсикоза, – он давит на меня какими-то доводами, но я совершенно не понимаю, к чему он клонит.

– О чем вы? Мне приходить на осмотр чаще?

– В идеале вам необходимо регулярное наблюдение, но оснований положить вас в нашу клинику под наблюдение явно недостаточно. У вас отличные результаты анализов, да и я не уверен, что в больнице вы будете чувствовать себя лучше, все же это не дом, где бы вы находились в безопасности, поэтому… – Он делает паузу, после чего просто ошарашивает меня предложением: – Я предлагаю вам переехать ко мне.

Глава 13

– Я предлагаю вам переехать ко мне.

– Эм… что? – я выпаливаю, наверное, слишком резко, потому как тошнота снова подступает и на этот раз я попросту не могу сдержаться. Вспоминаю, где здесь туалет, и рывком бегу туда, извергая все, что успела съесть.

Чувствую, как моих плеч касается уверенная мужская рука, а другая хватает мои волосы и удерживает их.

Мне стыдно…

Черт, мне ужасно стыдно, потому что доктор Левицкий не женщина, а мужчина. Безумно привлекательный и сексуальный, и у нас с ним был секс. Наверное, с ним. Я не уверена. Да и разве это важно? В данный момент я не хочу, чтобы он находился здесь, но он находится, помогает мне встать, придерживая за локоть, включает в кране воду и умывает мое лицо.

– Простите, – едва выдаю я, но он лишь пожимает плечами и говорит:

– Бывает.

Мужчина ведет меня в кабинет, обхватывает рукой мою талию и уверенно шагает, помогая мне передвигать ноги и не свалиться на пол. Усаживает меня на кушетку, достает из кармана платочек и смачивает его водой, после прикладывает его к моему лицу, водит влажной тканью по щекам, лбу и шее.

Моя грудь вздымается от учащенного дыхания, и мне ужасно неудобно перед доктором, дело которого – просто осмотреть меня на очередном приеме.

– Давайте я… сама.

Я перехватываю у него платочек и прикладываю его ко лбу, наши руки соприкасаются, и несмотря на мое плохое самочувствие этот мужчина безумно волнует меня. Я чувствую импульсы тока, распространяющиеся по всему телу от места касания наших рук.

Но он отстраняется, садится в кресло и подъезжает ближе, берет в руки стакан с водой и говорит:

– Я понимаю, что ошарашил вас новостью, но… у меня современный дом, есть бассейн, тренажерный зал, множество комнат. Я холостяк с прислугой, которая не лезет в мои дела. К тому же я первоклассный специалист и ваше нахождение со мной в одном доме благоприятно скажется на вашем самочувствии. Я помогу вам составить рацион питания, покажу, что нужно делать, чтобы вас не тошнило по утрам.

Он перечисляет и перечисляет все достоинства моего переезда, хотя я была готова согласиться еще на моменте с бассейном и тренажеркой, а уж после его “я холостяк с прислугой”… да я бы с радостью! Но… всегда есть это но.

Он мой доктор. Да, возможно, и отец моего ребенка, в чем я начинаю сомневаться еще больше, потому что он совершенно точно не узнает меня.

– Я была бы благодарна вам… если бы вы все это рассказали, но… я не могу переехать к вам.

– Почему?

– Матвей Алексеевич, вы часто перевозите беременных пациенток к себе? – вывожу его на откровенность.

– Нет, вы первая, кому я это предложил.

– Вот вам и ответ, доктор Левицкий.

– Но у вас уникальный случай, Вероника, – пытается возразить он, но я только мотаю головой.

– Простите, но нет, – я отказываюсь и вырываю ладонь из его рук, хотя не помню, когда именно она там оказалась.

– Я бы мог приезжать к вам, бесспорно, но это время, Вероника. И его у меня, увы, нет. – Он отъезжает немного назад, предоставляя мне личное пространство, которым я тут же пользуюсь. Вдыхаю полной грудью и говорю: