Петр Чайковский
Одновременно Чайковский, как и многие другие соученики, также имел домашнего учителя музыки. В 1855–1858 годах Петр занимался у известного немецкого пианиста и педагога Рудольфа Кюндингера. Это были уроки игры на фортепиано, также и по теоретическим предметам.
Уже будучи всемирно известным композитором Чайковский с большим уважением и благодарностью вспоминал занятия у Кюндингера: «В возрасте 10 лет меня отвезли в С. Петербург и поместили в Императорское Училище правоведения, где я пробыл 9 лет, не занимаясь серьезно музыкой, хотя в конце этого периода мой отец устроил мне уроки с одним превосходным пианистом, жившим в Петербурге, г-ном Рудольфом Кюндингером. Этому выдающемуся артисту я обязан тем, что понял, что мое подлинное призвание – музыка; это он сблизил меня с классиками и открыл мне новые горизонты моего искусства»[79]. Кюндингер заботился и об общем развитии своего ученика, тем самым сыграл важнейшую роль в его становлении как музыканта и будущего композитора. Чайковский вспоминал: «Он был первым, кто стал брать меня с собой на концерты… Мое предубеждение против классической музыки постепенно начало исчезать. Наконец, в один прекрасный день мне довелось, вопреки собственным намерениям, услышать “Дон Жуана” Моцарта. Для меня это явилось настоящим откровением. Невозможно описать то воодушевление, тот восторг, то состояние опьянения, которые охватили меня. Многие недели напролет я не мог делать ничего другого, кроме как вновь и вновь разыгрывать партитуру этой оперы; даже во сне я не мог оторваться от этой божественной музыки, которая преследовала меня вплоть до счастливых снов. Как я уже сказал, моя любовь к итальянской музыке сохраняется даже сегодня, хоть и в весьма ослабленной мере. Я мог бы сравнить эту любовь с дорогим воспоминанием юности. С Моцартом дело, конечно, обстоит совершенно иначе. Среди великих мастеров он тот, к кому я испытываю наибольшее притяжение; таким он остался для меня с тех пор и таким он останется навсегда»[80].
Сам Кюндингер никогда не отрицал, что в своем безусловно способном ученике не видел ничего особенного, фактически через 40 лет он вспоминал: «И. П. Чайковский пригласил меня давать урок его сыну Петру, воспитаннику Училища правоведения. С 1855 года по 1858 год наши занятия прерывались только в летние месяцы, причем ученик делал успехи, но не такие, чтобы пробудить во мне на его счет какие-нибудь особенные надежды. На вопрос Ильи Петровича, стоит ли его сыну посвятить себя окончательно музыкальной карьере, я отвечал отрицательно, во-первых потому, что не видел в Петре Ильиче гениальности, которая обнаружилась впоследствии, а во-вторых, потому, что испытал на себе, как было тяжело в то время положение “музыканта” в России. <…> Если бы я мог предвидеть, кто выйдет из тогдашнего правоведа, то вел бы дневник наших уроков с ним, но, к сожалению, должен сказать, что мне и в голову не приходило, с каким музыкантом я имею дело, и поэтому в памяти моей очень неясно сохранились подробности хода музыкального развития моего ученика. Несомненно, способности его были выдающиеся: поразительная тонкость слуха, память, отличная рука, но все это не давало повода предвидеть в нем не только композитора, но даже блестящего исполнителя. Удивительного в этом ничего не было: молодых людей с такими данными и до Чайковского, и после мне случалось встречать нередко. Единственное, что до некоторой степени останавливало мое внимание, – это его импровизации, в них действительно смутно чувствовалось что-то не совсем обыкновенное. Кроме того, гармоническое чутье его иногда поражало меня. С теорией музыки он тогда едва ли был еще знаком, но когда мне случалось показывать ему мои сочинения, он несколько раз давал мне советы по части гармонии, которые большей частью были дельны»[81].
Кюндингер занимался с Чайковским один раз в неделю. Он отмечал, что в части виртуозной игры на инструменте Петр так и не смог достичь значительных успехов, так как ученик не имел возможности регулярно самостоятельно упражняться. После трех лет занятия Кюндингера прекратились[82]:
«В 1858 году, вследствие изменившихся обстоятельств, отец Чайковского не в состоянии был платить мне за уроки, и я совсем потерял из виду моего ученика, о котором всегда хранил самое светлое и хорошее воспоминание как об очаровательнейшем человеке, в котором никак не предвидел будущего знаменитого композитора.
Встретились мы снова только тогда, когда он был уже известным композитором»[83].
Еще одним важным человеком, повлиявшим и отчасти определившим музыкальное формирование Чайковского, стал итальянец Луиджи Пиччиоли. Чайковский познакомился с ним в июле 1856 года благодаря своей тетушке – Елизавете Андреевне Шоберт. Ее подруга была женой итальянца. Пиччиоли не только давал Петру уроки музыки и итальянского языка, между ними завязалась настоящая дружба.
Модест Ильич вспоминал: «В то время лет ему было под пятьдесят, Петру же Ильичу едва перевалило за шестнадцать. Впрочем, насчет возраста Пиччиоли никто ничего не мог знать, потому что он никогда никому не сознавался в своих годах. Несомненно было одно, что он был с крашеными волосами и набеленный. Злые языки говорили, что ему чуть ли не семьдесят лет и что, кроме косметиков, он носил сзади головы машинку, стягивавшую морщины с лица. <…> Как бы то ни было, по годам он годился в деды своему новому приятелю, и тем не менее между обоими завязалась дружба на совершенно равной ноге, потому что под обликом, хотя и подкрашенного, но все же старца, Пиччиоли имел пылкость и увлекательность юноши»[84]. Так, с легкой подачи Пиччиоли чуть ли не главным музыкальным удовольствием для Чайковского стала итальянская оперная труппа. «Здесь он слышал и превосходный оркестр, и хоры, и первоклассных артистов. <…> Они не только давали ему возможность еще сильнее укрепиться в старинном культе “Дон-Жуана” и “Фрейшютца”, но показали ему Мейербера, Россини, Доницетти, Беллини и Верди, которыми он увлекался всецело»[85].
Первые опусы
Именно во время обучения в Училище правоведения Чайковский сочиняет свои первые произведения. Самое раннее из них – «Анастасия-вальс». Петр его написал в августе 1854 года в Ораниенбауме, где вся семья проводила лето после смерти Александры Андреевны Чайковской. Вальс для фортепиано Петя посвятил и подарил Анастасии Петровой – гувернантке, которая еще в Алапаевске готовила его к поступлению в учебное заведение, а после переезда семьи в Петербург занималась c Анатолием и Модестом. На титульном листе своего сочинения четырнадцатилетний композитор написал: «Anastasie-valse composе´e et dе´diе´e à mademoiselle Anastasie Petroff par Pierre Tschaikowsky Elève de l’école Imperiale des Droits. Le 15 Août, le jour de son depart d’Oranienbaum pour S. Pétersburg» [Анастасия-вальс, сочинен и посвящен мадемуазель Анастасии Петровой Петром Чайковским, учеником Императорского Училища правоведения 15 августа, в день его отъезда из Ораниенбаума в С.-Петербург][86].
Там же, в Ораниенбауме, у Чайковского впервые возникает желание сочинить оперу. Произведение должно было получить название «Гипербола». Либреттистом стал Виктор Иванович Ольховский. поэт, сотрудник журналов «Сын Отечества», «Искра» и некоторых других. Его семья была связана с семьей Чайковских родственными узами – Николай и Евгений Ольховские, братья Виктора, были женаты на сестрах Петра: сестрой по отцу Зинаиде и двоюродной Лидии.
Осенью 1854 года Чайковский написал своему либреттисту:
«Милостивый государь Виктор Иванович!
Сегодня я имел удовольствие прочитать написанную Вами оперу “Гипербола”, она вполне соответствует моему желанию: только одно, слишком много арий и речитативов, а дуэтов, трио и т. д. очень мало, – однако ж, несмотря на это, мне остается только от души Вас поблагодарить»[87].
На обороте письма Петр сделал следующую надпись:
«Молодой звезде, появившейся на небосклоне русской литературы Виктору Ивановичу Ольховскому от маэстро П. Чайковского»[88].
Согласно сохранившемуся либретто, «Гипербола» планировалась как лирическая опера в одном акте. Действие оперы должно происходить в Допотопии со следующими действующими лицами: Эрулий – вассал Допотопии; Гипербола – его дочь; Гостил – принц, сын властителя Воловии, жених Гиперболы; Сапфир – молодой бедняк; Теорема – подруга Гиперболы; Казулий – наперсник Гостила[89].
Друзья
Петр был достаточно общительным подростком, «…любимцем не только товарищей, но и начальства. Более широко распространенной симпатией никто не пользовался. Начиная с внешности, в нем все было привлекательно и ставило его в совершенно исключительное положение»[90]. Представления об облике Чайковского-правоведа можно составить из немногочисленных фотографий, а также по детским воспоминаниям младшего брата Модеста – ему исполнилось девять лет, когда Петр окончил училище: «Он куда менее красив, чем брат Коля. У этого руки красивые, чистые, у того не особенно, и ногти искусанные; этот всегда элегантен, гладко причесан, тот с волосами в беспорядке, все на нем небрежно»[91].
Среди воспитанников у Пети было много друзей. Конечно, было разное, хорошее и плохое, случались и ссоры, и разрывы. Однокашник Федор Маслов вспоминал их дружбу, начиная с младших классов: «Второе полугодие седьмого и первое полугодие шестого мы были почти неразлучны. С переходом в последний к нам присоединился Апухтин – мой земляк. Так дело продолжалось до конца 1853 года, когда произошел разрыв. Я заболел и некоторое время пробыл в лазарете. Выйдя оттуда, был очень удивлен, увидев своим соседом по пульту не Чайковского. Он сидел со своим новым другом Апухтиным. Воспоследовала ссора. Прежние друзья перестали разговаривать между собой. В пятом классе мы помирились и до окончания курса, а затем на всю жизнь были в совершенно дружеских отношениях, но первоначальная интимность уже более не возобновлялась. С Апухтиным же я никогда уже более не сошелся»[92].
Особенно близок Петр был с Алексеем Апухтиным, Владимиром Герардом, Владимиром Адамовым. Их объединяли и учеба, и общие интересы. Одним из них было увлечение театром. Как вспоминал Владимир Герард, «помимо безотчетной взаимной симпатии нас связывала любовь к театру. Петр Ильич повел меня как-то с собой на представление “Вильгельма Телля” в итальянской опере. Пели Тамберлик, Дебессини и Бернарди. Впечатление было так сильно, что с этого дня я стал страстным любителем оперы и часто посещал ее вместе со своим другом. Кроме того, мы любили французский театр, который вообще был в моде среди правоведов»[93].
В училище Чайковский увлекался литературой. Петр активно участвовал в журнале «Училищный вестник», одним из редакторов которого был Леля Апухтин. Известно, что для этого журнала Чайковский писал стихи, а также остроумную статью «История литературы нашего класса».
Апухтин еще в училище обратил внимание окружающих на свой поэтический дар, ему пророчили славу Пушкина. Отношения с друзьями Чайковский поддерживал в разной степени и после окончания училища – все трое некоторое время вместе работали в Министерстве юстиции. И если Адамов, за свою недолгую жизнь (он умер в 1877 году), дослужившийся до директора Департамента Министерства юстиции, и Герард, ставший выдающимся адвокатом, Апухтин же хоть и не оставлял чиновничью службу, главным делом своей жизни все же сделал поэзию. Но та слава, которую ему пророчили в юности, к стихам Апухтина так и не пришла. Чайковский в будущем использовал его тексты для романсов. Алексей же в разные годы посвятил композитору два своих стихотворения. В одном из них Апухтин спустя почти 18 лет вспоминал их юность и мечты:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
В настоящем издании цитируемые тексты воспроизводятся преимущественно в современной орфографии и пунктуации.
2
Чайковский П. И. Полное собрание сочинений: Литературные произведения и переписка: В 17 т. / Общ. ред. Б. В. Асафьева. М. Музгиз, 1953–1981. Т. 9. C. 222. Далее – Чайковский П. И. ПСС – с указанием номеров тома и страницы.
3
В этой тональности написана Вторая соната для фортепиано Фридерика Шопена со знаменитым «Похоронным маршем».
4
Неизвестный Чайковский / Науч. ред. и сост. П. Е. Вайдман. М.: П. Юргенсон, 2009. С. 305.
5
Здесь и далее первая (или единственная) дата соответствует старому стилю.
6
Там же. С.149.
7
П. И. Чайковский и Удмуртия: К родословной: Сборник документов / Сост. Н. Г. Пушкарева, Г. И. Самарцева. Ижевск: Удмуртия, 2001. С. 53.
8
Цит. по: Аншаков Б. Я. Отец композитора // Илья Петрович Чайковский: Очерк жизни и деятельности: Сборник / Сост. Б. Я. Аншаков. Ижевск: Удмуртия. 1979. С. 82.
9
Маркшейдер – чиновник, наблюдающий за правильностью и точностью геодезических измерений при горных работах (при задании направлений соединительных выработок, измерении рудничных полей, разграничении работ различных владельцев и т. п.); большей частью на правах помощника окружного инженера.
10
Фамилия писалась по-разному – и «Асье», и «Ассиер».
11
Неизвестный Чайковский. С. 34–35.
12
Там же. С. 35
13
Там же. С. 35–36.
14
Цит. по: Шорин Н. С. Управляющий Онежским соляным правлением // Илья Петрович Чайковский. С. 54.
15
Неизвестный Чайковский. С. 43.
16
Живые картины (фр. tableaux vivants) – согласно Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона (СПб., 1890–1907), это «составленные из живых лиц группы, в подражание писаным картинам или скульптурным произведениям».
17
П. И. Чайковский. Забытое и новое: Альманах. Вып. 1: Воспоминания современников, новые материалы и документы / Сост. П. Е. Вайдман, Г. И. Белонович. М.: Мир и культура, 1995 (Труды Государственного дома-музея П. И. Чайковского в Клину). С. 23–24.
18
Там же. С. 57.
19
Неизвестный Чайковский. С. 58.
20
Там же. С. 77.
21
Здесь и далее в письмах подчеркнуто Чайковским.
22
Там же. С. 71.
23
Чайковский М. И. Детские годы П. И. Чайковского // Воспоминания о П. И. Чайковском: Сборник / Сост. Е. Е. Бортникова, К. Ю. Давыдова, Г. А. Прибегина; общ. ред. В. В. Протопопова. М.: Музыка, 1979. С. 18.
24
Бонна – воспитательница для маленьких детей, обычно иностранка.
25
Творческий псевдоним французской писательницы XIX века Элизабет Шарлотты Полин де Мёлан.
26
П. И. Чайковский. Забытое и новое: Альманах. Вып. 1. С. 35.
27
ГМЗЧ. б11. № 14.
28
После смерти композитора Фанни Дюрбах в письмах его брату и биографу Модесту Ильичу Чайковскому выказывала знание такого произведения русского поэта, как «Памятник».
29
Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского: По документам, хранящимся в Архиве им. покойного композитора в Клину: В 3 т. М.; Лейпциг: П. Юргенсон, 1900–1902. Т. 1. C. 44.
30
Неизвестный Чайковский. С. 115.
31
Там же. С. 139.
32
Чайковский П. И. ПСС. Т. 13. С. 244–245.
33
Чайковский П. И. Автобиография // П. И. Чайковский: Забытое и новое: Альманах. Вып. 2: Исследования, материалы и документы к биографии, воспоминания современников / Сост. П. Е. Вайдман, Г. И. Белонович. М.: Интерграф сервис, 2003 (Труды Государственного дома-музея П. И. Чайковского в Клину). С. 304.
34
В дальнейшем Мария Марковна Пальчикова (в замужестве Логинова) преподавала в Самаре, Казани и в других городах. Продолжала писать музыку. Когда ее ученик стал известным музыкантом, она решила отправить ему письмо, послала ему свою фотографию и сочинения. Петр Ильич не только вспомнил ее, но и послал в ответ фотографию с дарственной надписью: «Марии Марковне Логиновой от старого ученика ее. Петр Чайковский. 25 февраля 1886 г.».
Мария Марковна писала Чайковскому о своей немощи и тяжелом материальном положении, попросила помощи. Петр Ильич откликнулся и регулярно поддерживал свою первую учительницу материально вплоть до конца ее жизни.
35
Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1. С. 47–48.
36
Там же. С. 48.
37
Чайковский П. И. ПСС. Т. 5. С. 24.
38
Там же. С. 11.
39
ГМЗЧ. а17. № 1-16.
40
Неизвестный Чайковский. С. 305–306.
41
Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1. С. 61.
42
Чайковский П. И. ПСС. Т. 5. С. 15.
43
Там же. С. 27.
44
Там же. С. 48.
45
Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1. С. 62.
46
Чайковский П. И. ПСС. Т. 5. С. 12–13.
47
Там же. С. 13.
48
Там же. С. 17.
49
Там же. С. 19.
50
Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1. С. 63.
51
Там же. С. 68.
52
Чайковский П. И. Автобиография // П. И. Чайковский: Забытое и новое: Альманах. Вып. 2. С. 304.
53
Неизвестный Чайковский. С. 306–307.
54
Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1. С. 80.
55
Чайковский П. И. Академическое полное собрание сочинений: В XVIII сериях / Науч. ред. П. Е. Вайдман, А. Г. Айнбиндер; предисл. П. Е. Вайдман. Челябинск: MPI, 2015 – [по наст. время]. Серия XVII-A: Переписка. П. И. Чайковский – Н. Ф. фон Мекк: В 5 т. Т. 3. С. 200. Далее – Чайковский П. И. АПСС: Серия XVII-A – с указанием номера тома.
56
Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1. С. 92.
57
Там же. С. 93.
58
Маслов Ф. И. Воспоминания друга // Воспоминания о П. И. Чайковском: Сборник. С. 34.
59
Там же.
60
Чайковский П. И. ПСС. Т. 5. C. 52.
61
Там же. С. 58.
62
ГМЗЧ. дм2. № 80.
63
Чайковский П. И. ПСС. Т. 5. С. 75.
64
Там же. Т. 6. С. 253.
65
Там же. Т. 5. С. 58.
66
Там же. Т. 6. С. 252–253.
67
Там же. Т. 8. С. 255.
68
Чайковский П. И. Автобиография // П. И. Чайковский: Забытое и новое: Альманах. Вып. 2. С. 304.
69
Цит. по: Житомирский Д. В. Роберт и Клара Шуман в России. М.: Музгиз, 1962. С. 137–138.
70
Воспоминания о П. И. Чайковском: Сборник. С. 432.
71
Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1. С. 120.
72
Там же.
73
«На многая лета, владыко» (приветствие архиерею).
74
Чайковский П. И. АПСС: Серия XVII-A. Т. 3. С. 271–272.
75
Там же. С. 33.
76
Там же.
77
Воспоминания о П. И. Чайковском: Сборник. С. 31.
78
Там же. С. 32–33.
79
Чайковский П. И. ПСС. Т. 13. С. 242, 245.
80
Чайковский П. И. Автобиография // П. И. Чайковский: Забытое и новое: Альманах. Вып. 2. С. 305.
81
Кюндингер Р. В. Занятия с молодым Чайковским // Воспоминания о П. И. Чайковском: Сборник. С. 35–37.
82
В 1860 году Кюндингер стал обучать музыке детей великого князя Константина Николаевича, в том числе и великого князя Константина Константиновича, будущего поэта К. Р.
83
Там же. С. 37.
84
Там же. С. 127.
85
Там же. С. 126.
86
Рукопись хранилась у А. П. Петровой, которая подарила ее своей воспитаннице Н. П. Алферовой; последняя представила в 1913 году автограф для публикации. В настоящее время местонахождение автографа не установлено. Известно по публикации факсимиле автографа в газете «День» № 285 от 21 октября 1913 года в статье: Зайцев Н. Юношеское произведение П. И. Чайковского.
87
Чайковский П. И. ПСС. Т. 5. С. 54–55.
88
Там же. С. 55.
89
Неизвестно, что из музыки для своей оперы Чайковский написал и на каком этапе оставил замысел.
90
Маслов Ф. И. Воспоминания друга // Воспоминания о П. И. Чайковском: Сборник. С. 33.
91
Чайковский М. И. Из ранних воспоминаний о брате Петре // Там же. С. 38.
92
Маслов Ф. И. Воспоминания друга // Там же. С. 33.
93
Герард В. Н. Чайковский в училище правоведения // Там же. С. 31.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
