Кто в армии служил, тот в цирке не смеется

Выезжая на улицу, капитан велел мне притормозить у дома, где около калитки курила компания из нескольких мужиков, а за ярко освещенными окнами гремела музыка и слышался здоровый застольный шум. Виноградов высунулся из кабины:

– Мужики! Там между боксами парень валяется, бухой в сиську. Ваш, наверное. Вы его подберите, замерзнет ведь… Ночи сейчас холодные…

Мужики, матюгаясь, подались в сторону боксов…

– Подберут, не бросят…, проговорил капитан, захлопнув дверцу, – Поехали в комендатуру! Без пятнадцати двенадцать, скоро смена…

Лень, наверное, было капитану возиться с мореманом под конец дежурства, потому и не стал забирать. А может, проснулось человеческое что-то, не знаю… Хочется верить …

* * *

Прапорщик

( Есть, сынок, такая профессия…..)

Прапорщики бывают разные. Боевые и тыловые.

И разница между ними очень существенная. Ну, просто очень!

Речь в нашем повествовании пойдет о второй категории, то бишь о тыловиках.

Макарыч являлся, пожалуй, самым ярким представителем этого достойного племени. В этом отношении он напоминал незабвенного голубого воришку Александра Яковлевича из романа Ильфа и Петрова « Двенадцать стульев».

Макарыч пёр всё. Отовсюду…

Колхоз "Борисовский"… Колхоз- миллионер.

Достаточно сказать, что директор колхоза облетал свои владения на вертолете – так необъятны были поля… И это в 1982-м году! Лично я, да и практически все водилы (нас туда отправили возить урожай), были просто поражены, когда колхозники, спокойно выпивавшие в тени на краю поля, начали разбегаться по рабочим местам и изображать бурную деятельность, едва заслышав в небе шум вертолета…

– Папа летит!..

– Кто?

– Ну, директор!

– На вертолете?!.

Вот какой богатый был колхоз!.. Макарыч, однажды явившись туда, и увидев всё это богатство, спать спокойно уже не мог. Огромные штабеля ящиков с огурцами, помидорами, баклажанами и прочими дарами щедрой приморской земли распалили его воображение. Он уже прикидывал, сколько помидоров и огурцов пойдет на засолку, сколько он, одному ему известным путем обменяет на что-нибудь другое, но, несомненно, нужное и полезное ему… Бартерным многоходовкам в его исполнении мог позавидовать любой гроссмейстер!

Но!.. Купить всё это у колхоза не представлялось возможным. Во первых – не на что, а во вторых – зачем покупать, когда можно и… не покупать?..

Ящики с овощами укладывались по краям поля, рядом с колеей, по которой курсировал трактор с прицепом, и колхозники не торопясь, укладывали очередной штабель помидоров или огурцов в прицеп. Макарыч забрался в кузов моего 130-го, посмотрел с высоты на штабель, что-то там прикинул, и с удовлетворенным видом спрыгнул на сухую траву:

– Поихалы!

– Куда?

– До дому…

Утром оживленный Макарыч бегал по колхозному овощехранилищу за кладовщиком, что-то убедительно ему втолковывал, в результате чего вечером кузов моего ЗиЛа был по самые борта набит ящиками. Точно такими же, как на поле. Только пустыми… Макарыч же, плюс ко всему, еще взял ящик с помидорами, поставил на весы, и, как бы невзначай, глянул на вес…

– Я трохи домой возьму!..

– Да на здоровье!..

Утром, против обыкновения, я в колхоз не поехал. Макарыч, отправив туда «шишигу» с кем-то другим, построил личный состав и, отобрав пятерых, повел их к машине:

– Значит так! Сейчас разгрузите ящики, затем напихаете в каждый шлаку из кочегарки, чтобы вес ящика был примерно семь-восемь килограмм! Вот весы, чтобы было не меньше! Через час приду и радостно удивлюсь! Вопросы есть? Вопросов нет! Выполнять!..

Через час, явившись и убедившись в выполнении приказа, он велел сложить ящики в штабель, затем скомандовал бойцам построиться:

– Значит так! Сейчас мы погрузимся в машину и будем медленно подъезжать к этому штабелю. Как только остановимся – борт должен быть открыт, и ящики должны укладываться в кузов. Норматив – пять минут! Ровно через пять минут борт должен быть закрыт, машина должна начать движение! Вопросы есть? Вопросов нет! Выполнять!

Стратег, блин! Ну, как основательно подошел к делу! И, действительно ведь, сидел в кузове вчера, время засекал… И ящик неспроста взвесил…

Тренировки продолжались три дня… С утра и до вечера… Макарыч, с секундомером на шее, напоминал мне тренера, готовящего олимпийских чемпионов. С бедных бойцов катился пот, ящики летали с неуловимой для глаза быстротой, и, наконец, Макарыч остался удовлетворен:

– Становись! На сегодня – хватит! Завтра поедем в колхоз. Если крестьяне поймут, что происходит раньше, чем машина с грузом начнет движение – норматив будет две с половиной минуты, и отрабатывать вы его будете долго и упорно! Вопросы есть? Вопросов нет! Р-разойдись!

Утро… По краю поля медленно едет 130-й. Через равные промежутки стоят штабеля с помидорами, колхозники не торопясь, подтаскивают ящики… Макарыч орлиным взором высматривает подходящий штабель… Наконец, один штабель привлекает его внимание:

– Тормози!..

Такое впечатление – услышал его не я, а сказано было негромко, но бойцы, сидевшие в кузове… Едва зашипел воздух в тормозной системе, борт был откинут, и бойцы с немыслимой скоростью уже начали швырять ящики в кузов, когда машина еще не закончила движение. По-моему, не прошло и пяти минут, как «зилок» был погружен, борт захлопнут, и грузчики сидели в кузове. Колхозники, похоже, ничего и заметить не успели… Воодушевленный дебютом, Макарыч разрешил "Бригаде УХ!" до конца дня отдыхать, но на следующее утро вновь выгнал их на тренировку, заявив, что "…тренировка – залог победы!", и расслабляться он им не позволит!..

В результате нескольких рейдов, Макарыч обеспечил, помимо себя и остальных прапоров, почти всё вышестоящее начальство первоклассными овощами, какую-то часть загнал, какую-то выменял, что-то было засолено и находилось в подвале, который хозяйственный Макарыч оборудовал под погреб… Последняя машина были разгружена в столовой мелькомбината, производящего то ли комбикорм, то ли еще что-то подобное… Довольный Макарыч заявил, что за это нам дадут сварочный аппарат…

Утром мы приехали на упомянутый завод. Макарыч куда-то сбегал, с кем-то выпил, вернулся, распространяя аромат чеснока и водки, и работяги, под руководством, по-видимому, его собутыльника, погрузили в кузов довольно новый сварочный аппарат.

– Ну, спасибо!

– Да на здоровье! Приезжай ещё!

– А это что у тебя? – Макарыч уставился на кучу дюралевых труб, диаметром примерно сантиметров тридцать, и длиной метра четыре, – Я возьму парочку?

– Бери…

Вместо парочки Макарыч кинул в кузов штук шесть, затем, скомандовав мне закрыть борт, тепло попрощался со своим собутыльником.

– Поехали!

– Тащ прапорщик! Ну, аппарат нам давно нужен… А трубы-то на что?..

Взгляд, которым окинул меня Макарыч, не поддается никакому описанию… В нем было всё… И взгляд этот, и слова, сказанные мне тогда, я, наверное, буду помнить до конца своих дней. Выдержав, поистине «мхатовскую» паузу, Макарыч изрек:

– ЕСЛИ БЫ Я ЗНАЛ, ЗАЧЕМ МНЕ ЭТИ ТРУБЫ, ТЫ БЫ ИХ ВОЗИЛ, ВОЗИЛ И ВОЗИЛ!..

Добавить к этому нечего… Прапорщик..