совсем пропал, с потрохами… что, вся его предыдущая жизнь,
не стоит и полушки, (фартинга, сухой дохлой мухи – поправьте меня, если что – убейте, не помню, какие эквиваленты обмена были доступны «любым дуракам» в те времена)…
Возбудившись, «любые дураки»
начинают себя вести, как «круглые идиоты», то есть…
то есть, именно так, как мы с вами, обычно, ведём себя при бабах.
Со стороны, такое поведение, конечно, выглядит глупо;
однако, смотря с какой стороны. Со стороны наших богинь,
(ну, или… тех дам, которым мы неосмотрительно вручили это звание)
такое поведение выглядит уместно,
а, если мы начинаем себя вести более отстранённо – богини обижаются (а вы думали почему, Гермес поглядывал то на Афину, то на Афродиту, что он их, на Олимпе не видел)?
Вообще-то, созерцание обнажённых богинь – действо смертельно опасное,
но, это для смертных… Для тех же, чей удел – вечная жизнь,
это может обернуться просто…
вечными неприятностями.
С богинями,
как и другими опасными «предметами», надо уметь ладить.
Мало притвориться
«обалдевшим» от их прелестей…
Богиня, это не только…
прекрасная женщина, она ещё и умная, а, ещё капризная…
Богиня, знаете ли, требует, чтобы вы вели себя с ней, как с богиней (все ваши прыжки, все ваши восторги
она будет терпеть…
именно, что терпеть,
с холодным презрением,
как и подобает богине).
Но, Гермес, знающий толк, и в богинях, и в женщинах, не оплошал: он угостил
скучающих дам блюдом, именуемым:
«наблюдение за наблюдающим».
По мнению знатоков, это действо
вызывает удовольствие
высшего порядка.
Зная, что привлечь внимание женщины, и удержать его —
не одно и то же – Гермес разыграл небольшой спектакль:
он восхищённо таращил глаза, качал головой и цокал языком;
потом, глотая слюну,
начинал приближаться,
сопя и дерзко протягивая руки, но, как бы, опомнившись,
останавливался, закатив глаза.
Эта игра, не претендовала на
изысканность, она, пожалуй, была
даже, не достойной,
высокого внимания богинь,
но почему-то,
высокоинтеллектуальные и
высоконравственные женщины,
частенько, с видимым удовольствием,
наблюдают
«небезупречные зрелища»,
объясняя, что они не ханжи,
и что сумели,
среди этих непристойностей,
разглядеть главное…