Экономика социокультурной сферы

Оно тяжеловесный представитель!
Тут есть дублон старинный… вот он. Нынче
Вдова мне отдала его, но прежде
С тремя детьми полдня перед окном
Она стояла на коленях воя.
Шел дождь, и перестал, и вновь пошел,
Притворщица не трогалась; я мог бы
Ее прогнать, но что-то мне шептало,
Что мужнин долг она мне принесла
И не захочет завтра быть в тюрьме.
А этот? Этот мне принес Тибо —
Где было взять ему, ленивцу, плуту?
Украл, конечно; или, может быть,
Там на большой дороге, ночью, в роще…
Да! Если бы все слезы, кровь и пот,
Пролитые за все, что здесь хранится
Из недр земных все выступили вдруг,
То был бы вновь потоп- я захлебнулся б
В моих подвалах верных. Но пора.
(Хочет отпереть сундук)
Я каждый раз, когда хочу сундук
Мой отпереть, впадаю в жар и трепет.
Не страх (о нет! Кого бояться мне?
При мне мой меч: за злато отвечает
Честный булат), но сердце мне теснит
Какое-то неведомое чувство…
Нас уверяют медики: есть люди,
В убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе.
(Отпирает сундук)
Вот мое блаженство!
(Всыпает деньги.)
Ступайте, полно вам по свету рыскать,
Служа страстям и нуждам человека
Усните здесь сном силы и покоя,
Как боги спят в глубоких небесах…
Хочу себе сегодня пир устроить:
Зажгу свечу пред каждым сундуком,
И все их отопру, и стану сам
Средь них глядеть на блещущие груды.
(Зажигает свечи и отпирает сундуки один за другим.)
Я царствую!.. Какой волшебный блеск!
Послушна мне, сильна моя держава;
В ней счастье, в ней честь моя и слава!
Я царствую… но кто вослед за мной
Примет власть над нею? Мой наследник!
Безумец, расточитель молодой,
Развратников разгульных собеседник!
Едва умру, он, он! Сойдет сюда
Под эти мирные немые своды
С толпой ласкателей, придворных жадных.
Украв ключи у трупа моего,
Он сундуки со смехом отопрет.
И потекут сокровища мои
В атласные диравые карманы.
Он разобьет священные сосуды,
Он грязь елеем царским напоит —
Он расточит… А по какому праву?
Мне разве даром это все досталось,
Или шутя, как игроку, который
Гремит костьми, да груды загребает?
Кто знает, сколько горьких воздержаний,
Обузданных страстей, тяжелых дум,
Дневных забот, ночей бессонных мне
Все это стоило? Иль скажет сын,
Что сердце у меня обросло мохом,
Что я не знал желаний, что меня
И совесть никогда не грызла, совесть,
Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мертвых высылают?…
Нет, выстрадай сперва свое богатство,
А там посмотрим, станет ли несчастный
То расточать, что кровью приобрел.
О, если б мог от взоров недостойных
Я скрыть подвал! О, если б из могилы
Прийти я мог, сторожевою тенью
Сидеть на сундуке и от живых
Сокровища мои хранить, как ныне!..»

Именно такой сохранившийся «монетаристский» подход к обеспечению благосостояния во многом обусловил финансирование социокультурной сферы по «остаточному» принципу. Характерно, что сам «скупой рыцарь», ссылаясь на соображения экономии, отказывает финансово поддержать своего сына, являющегося представителем и хранителем рыцарской культуры – активным участником рыцарских турниров, требующих соответствующих специфических затрат.

1.4. Экономический кругооборот в социально-культурной сфере. Рыночные отношения в экономике социально-культурной сферы

Основу экономического кругооборота в обществе составляют производство благ, разделение труда, обмен, распределение, потребление. Всю экономическую деятельность принято делить на: первичный сектор (сельское хозяйство, охота, рыболовство); вторичный (промышленность и строительство); третичный – производство услуг (торговля, транспорт, связь, образование, здравоохранение, наука, культура, коммунальные и бытовые услуги и т. д.). В современной отечественной экономике возрастает значение и объем третичного сектора, развивающегося опережающими темпами в сравнении с первичным и вторичным сектором.

В социально-культурной сфере тенденция разделения труда выражается в соответствующей специализации работников в зависимости от их функций, места и роли в производстве культурной продукции, благ и услуг. В самом общем виде это производство предполагает следующее разделение труда: 1)«творцы культуры»; 2) распространители культурных ценностей; 3) хранители этих ценностей; 4) специалисты, обеспечивающие профессиональную подготовку, повышение квалификации, переподготовку работников социально-культурной сферы. В этом производственном цикле наиболее выигрышные в финансовом отношении позиции занимает вторая из вышеперечисленных групп специалистов, поскольку она оказывается ближе всего к массовому спросу на культурную продукцию. Кроме того, учитывая значительную вестернизацию отечественной культуры, многие отечественные творцы культуры оказываются невостребованными и соответственно не включенными в сложившийся рынок культурных благ и услуг (в первую очередь продукции массовой культуры). Не последнюю роль в этом процессе играет засилье ловких посредственных создателей культурной продукции, прилагающих максимум усилий для того, чтобы наиболее талантливые «творцы культуры» не могли составить реальную конкуренцию менее талантливым создателям культурных ценностей. Сложилась даже своеобразная корпоративная солидарность посредственных «творцов культуры» в отстаивании своего жизненного пространства через противостояние более талантливым «собратьям по творческому цеху». Эта ситуация наглядно демонстрируется в трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери»:

Сальери: «… Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке…
…А ныне – сам скажу – я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. О небо!