Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства

Введение

Как самые явления, так отчасти и теория спиритизма сделались известны у нас в начале 50-х годов XIX, т. е. со времени всеобщего верчения столов или мании столоверчения, и возбудили множество ложных толков и неправильных понятий.

Не так давно известный спирит Юм предложил ученой комиссии исследовать явления, происходящие в его присутствии и от него независящие, но которые случаются при известных психических условиях, в которых он, Юм, не может дать себе точного отчета.

Как известно, опыт этот, произведенный в одной из зал С.-Петербургского университета, не удался, и вызвал даже полемику за и против, с опубликованием протокола составленного комиссией.

Приверженцев спиритизма, возникшего в Америке, немало и в России, но многие из них едва ли знакомы с научным взглядом на этот предмет и с его историей.

Не вдаваясь в рассуждения о сущности духовного спиритизма или, вернее, спиритуализма, мы постараемся изложить здесь все, что известно до сих пор о физических явлениях, производимых медиумами-спиритами, и доказать, что этот-то спиритизм есть ни что иное, как особенная форма древней магии, имеющая много общего с животным магнетизмом и сомнамбулизмом. Как увидим ниже, явления сомнамбулизма и животного магнетизма были известны еще в глубокой древности, а современный нам спиритизм только соединил в себе видоизменив их несколько, различные старинные магические и животно-магнитные учения, предания и суеверия.

В самой глубокой древности мы встречаем уже рассказы, вполне сходные с рассказами спиритов, и если истина, на которой основываются явления животного магнетизма, сомнамбулизма и пр., не нова, то и заблуждения, которые примешиваются к этой истине, вовсе не новость спиритов, а повторение старых заблуждений.

При бесчисленном множестве рассказов о сверхъестественном и чудесном, – рассказов, часто ложных и порожденных невежеством и суеверием, многие из них, своей собственной ложью и несостоятельностью, подрывают виру в самые действительные, но пока необъяснимые явления, а потому задача всякого добросовестного исследователя должна состоять в том, чтобы отличить истинные факты от заблуждений воображения и истину от лжи и обмана. Чтобы понять неправду действия, необходимо раскрыть ложь, закравшуюся в убеждения того, кто действует.

Глава I. Сверхъестественное и спиритизм

Мы так часто употребляем слова: «необыкновенное», «чудесное», «сверхъестественное», что нам даже недосуг подумать об их значении, о разграничении обыкновенного от необыкновенного и естественного от сверхъестественного [1]).

Что же такое сверхъестественное и есть ли оно на свете?

Переходя последовательно все ступени мышления о сверхъестественном в природе и человеке, мы легко можем дойти до такого парадокса, что чуть ли не всё в естественном—сверхъестественно.

Начать с того, что кажущееся одному сверхъестественным, другому может показаться очень естественным.

Простая записка, передавшая мысли одного отсутствующего лица другому, показалась бы американскому дикарю времен Колумба каким-то злобным, таинственным демоном; точно также и обыкновенное зеркало покажется волшебным, заколдованным веществом тому, кто никогда его не видал.

Итак, нет общей мерки для сверхъестественного, и это, очевидно, усложняет ответ на взятый нами вопрос. Наука должна положительно ответить на него следующее: до сих пор ни в природе, ни в деятельности человека не было и нет явлений, которые можно бы сюда причислить.

Всякое сверхъестественное явление, совершенное природой или человеком, сводилось и постоянно сводится к естественными коль скоро мы обусловим все обстоятельства, при которых оно совершалось и совершается.

Очевидно, что чем невежественнее человек, чем уже, теснее круг его знаний и понятий, тем более будет для него сверхъестественных явлений и тем легче убедить его в их сверхъестественности.

Но теперь спрашивается: как мы должны поступать с теми явлениями, которые никак не поддаются под естественные объяснения? Неужели отвергать их? Наука должна дорожить наблюдениями и опытами: она ими питается, ими живет, на них созидается и растет, – стало быть ни одного факта ей безусловно отвергать не приходится; она должна все изучать, разбирать, анализировать, и чем больше, тем лучше. Значит она не вправе отвергать и таких так называемых сверхъестественных явлений, которых она еще не в силах разъяснить естественным путем, – иначе ей пришлось бы приговорить себя к вечному застою; ведь то, что она может объяснить, принадлежит уже к области исследованных ею явлений, и если она будет допускать в себя только одно наследованное, то что же она будет наследовать?

Итак, чисто медвежью услугу оказывают науке те из ее деятелей, которые строго замыкаются в заколдованный круг только строго дознанных явлений. Ни в природе, ни в человеческой деятельности мы до сих пор не видим ничего сверхъестественного, но для исследования, для критики, для анализа какого-нибудь явления нам нужно иметь его обстоятельное описание.

Прежде, чем приступить к изложению взятого нами предмета[2], мы хотим обстоятельно познакомить читателя с теми объяснениями, которые придуманы для явлений спиритизма, и с самыми явлениями, как их описывают не только спириты, но и их противники.

Вот краткое извлечение из того, что рассказывает один спирит, Алан Кардек, в своей книге (мы говорим здесь не от себя, а передаем его слова, мысли и выводы).

«Спиритизм основан на верном убеждении в существование двух самостоятельных миров: телесного и душевного»; но под духами, душами спириты, как и древние маги, понимают что-то свое, стало быть, дают нашему слову «душа» совершенно превратное значение [3].

Эти души наполняют мировые пространства и их-то спириты называют «духами»: итак, духи – есть ничто иное, как души, сбросившие с себя вещественную оболочку, т. е. тело.

Представим себе теперь, что такой дух соединен с телом; главное существо – дух: он думает, он переживает тело; стало быть тело есть только вещество, подчиненное духу, оболочка, одежда, которую дух оставляет, когда она ему сделается ненужной. Все это пока согласно с общепринятыми идеями, но затем спириты допускают следующее понятие: дух не прямо, не непосредственно соединен с материей, т. е. с телом, но между ними есть что-то полу телесное, полудуховное. Смерть не отделяет дух от этой второй оболочки, которую можно назвать внутренней.

Форма этой оболочки соответствует форме человеческого тела, но она воздушна, парообразна, невидима для нас, хотя и представляет некоторые вещественные свойства.

Итак дух не есть какое-нибудь отвлеченное понятие, но это – существо, имеющее свои пределы; ему только надо быть видимым и осязательным, чтобы походить на человека.

Почему же такой дух, находящийся и вне вещества, не может действовать на вещество? спрашивают спириты. Разве потому, что его существо невидимо?

Но разве самые сильные деятели в вещественном мире не представляют чего-то необыкновенно-тонкого и неуловимого, как, например, электричество?

Что такое «сверхъестественное» по учению спиритов и представляют ли подобный характер явления спиритизма?

Нет; спириты утверждают, что их действия не заключают в себе ничего сверхъестественного, что они имеют даже полное право на ученое значение.

Дух есть; мысль есть только одна из принадлежностей духа; стало быть возможность действовать на вещество, производить впечатления на наши чувства, а, вследствие этого, и передавать наши мысли – все это прямо и неизменно зависит от свойств духа. Следовательно, что же тут чудесного, что сверхъестественного?

Итак вот, в общих чертах, все основания спиритизма:

1) Все спиритические явления имеют в основании существование души, то, что она переживает тело, и ее проявления.

2) Так как эти явления основаны на законах природы, то они не заключают в себе ничего сверхъестественного.

3) Сверхъестественным нередко называют явление, причина которого непонятна; но спиритизм прямо указывает на причины своих явлений – стало быть делает их естественными.

4) Есть много так называемых сверхъестественных явлений, возможность которых может доказать именно спиритизм.

5) Спиритизм, объясняя некоторые народные предания, имеет, однако же, очень мало общего с разными волшебными сказками.

6) Нельзя судить о спиритизме на основании фактов, которых он не допускает.

7) Спиритизм, как всякая наука, требует подробного и внимательного изучения.

Бесспорно, самым необыкновенным явлением спиритизма нужно считать непосредственное письмо, но это только одно из действительно сложных и тонких явлений сил природы.

Итак, для понимания явлений спиритизма (с точки зрения спиритов) непременно нужно допустить, что дух, отделившись от тела, все-таки сохраняет полувещественную оболочку, и что человек состоит из трех частей или элементов: 1) духа, элемента понимающего, разумного, 2) тела – грубой, вещественной оболочки, в которой заключен дух для выполнения им тех или других целей Провидения и, наконец, 3) из полувещественной оболочки, служащей связью между телом и духом.

Конечно, этот третий элемент, как новое открытие в нашем организме, несколько увеличит и без того трудное понимание нашей жизни.

Мы затруднялись уразуметь взаимоотношения в нас двух миров – телесного и духовного, а тут еще помещают в нас третий; но, бесспорно, что ближайшее знакомство с ним очень интересно.

Что же думают о нем спириты, так как они одни с ним знакомы?

Они говорят, что через эту оболочку дух получает ощущения извне, действует на органы тела и, посредством их, на внешние предметы; эта оболочка – то, что физиологи называли нервной жидкостью.

Очень интересно объяснение спиритами следующего вопроса: как узнать, что наша душа делала до нашего рождения?

Конечно, это узнать очень любопытно. В самом деле, ведь душа наша жила и прежде рождения нашего тела, стало быть она что-нибудь думала, чувствовала, делала.

Тут объяснения могут быть очень разнообразны: в древности, как известно, некоторые народы верили, что душа беспрерывно переходит из одного животного в другое и в человека: ну, тут, конечно, не трудно было бы определить, что она делала, когда была в свином или собачьем теле – имела свиные мысли, собачьи чувства и пр.

Но спириты не допускают или не совсем допускают учение о переселении душ, а потому им труднее отгадать, что же делала душа до рождения своего тела?

Средство к этому они видят – во сне. Они говорят, что сны, представляющие нам переходы в какие-нибудь далекие места, как будто наш полет, ни что иное, как воспоминание душою ее прежнего состояния, когда она парила только со своей внутренней, полувоздушной оболочкой.

Мало этого, – во время сна, по учению спиритов, душа отлетает от нас со своей воздушной, полувещественной оболочкой и парит где-нибудь в далеких странах.

Заметим, что тут спириты ничего нового не выдумали, и что подобными фантазиями наполнены предания всевозможных времен и народов.

Теперь посмотрим, что же могут делать для спиритов эти духи, которых они открыли. Самое простое, вещественное проявление духа, по мнению спиритов, это – обращение столиков вокруг себя. Надо заметить, что такое круговращение могут сообщить духи всякому предмету; но что эта способность их была изучена человеком преимущественно на круглых столах, как на самом удобном для этого предмете, а потому это первое и самое простое проявление духов и было названо вертящимися столами.

Всякий ли может, таким образом, вертеть столы?

Нет, не всякий, говорят спириты. Вот и затруднение.

Но кто же?

Люди, одаренные особенными для этого способностями; их называют медиумами, т. е. посредниками – разумеется, между людьми и духами. Таких медиумов должно быть несколько, и они-то производят вращение столов; что же касается до лиц, не имеющих качеств медиумов, то их присутствие при операции верчения столов скорее для нее вредно, чем полезно.

Но, позвольте, – нельзя ли узнать, в чем заключается особенность медиумов, как их отличить от прочих смертных, как узнать, например, не медиум ли я или мой читатель? Ведь согласитесь, что это нужно знать прежде всего, иначе нельзя приступить ни к каким спиритическим действиям, так как производить их имеют привилегию только медиумы.

Тут встречается большое затруднение: сами вожди спиритизма, авторы книг по этой науке, говорят смиренно, что нет никаких признаков для распознавания медиальности или способности быть медиумом; узнать ее можно только на практике, т. е.: повернете стол – значит вы медиум, не повернете – не прогневайтесь.

Пробовать надо так: сесть вокруг круглого стола и положить на него руки не нажимая. Но тут есть необходимое правило: нужно – сосредоточенное внимание на занимающем предмете, положительное молчание, а в особенности терпение, если долго не получится никакого действия. Ведь может случиться, что такое действие произойдет в несколько минут, а иногда можно прождать и с час.

Никакие вещества не имеют ни малейшего влияния на это движение стола; только размеры его могут затруднить это действие, но и то только в таком случае, когда медиальность деятелей недостаточно сильна.

Если же она сильна, то даже дитя может вертеть стол в несколько пудов.

Когда начинает обнаруживаться действие медиальности, т. е. стол готов пуститься в вальс, то в нем слышен небольшой треск, чувствуется какой-то трепет; стол как будто делает усилие, чтобы начать движение; затем вращение становится скорее и скорее и, наконец, совершается так быстро, что нет возможности уследить за ним.

Когда оно начнется, то можно даже удалиться от стола и стол все-таки будет продолжать обращаться в различных направлениях.

Бывают и такие случаи, что стол приподнимает ноги и стоит то на одной, то на другой, а прочие держит вверх, точно встал на дыбы, потом понемногу принимает свое обыкновенное положение. Не-то он качается из стороны в сторону.

Спиритисты говорят, наконец, что, при сильной медиальности деятелей, стол может подняться с полу и несколько времени держаться в воздухе без всякой точки опоры, что он может подняться таким образом до самого потолка. Поднявшись, стол или тихо опускается на пол, как падающий листок, или быстро падает и ломается на куски,

Вообще заметьте, что спиритические действия зависят от характера натуры самого медиума; различные медиумы производят в одном и том же предмете различные действия.

Так, например, есть медиумы, которые своей медиальностью не вертят столов, а только производят стук в самом дереве стола; этот стук, иногда очень слабый, иногда же довольно сильный, слышится и в других предметах: дверях, стенах и потолке. Если этот стук происходит в столе, то заметно для пальцев, и в особенности для приложенного уха, его дрожание.

Ну, хорошо, скажет читатель, пусть себе на здоровье вертятся и стучат столы, стулья, стены и пр.; что же из этого? Может быть, это просто какое-нибудь чисто физическое явление, каких много может производить человеческий организм? Наконец, что пользы для человека из подобных довольно ребяческих проявлений духов, если бы они и в самом деле были?

Позвольте, позвольте, – по учению спиритов, духи до того пристрастились ко всему земному, ко всем человеческим делишкам, даже дрязгам, что, и разлучившись с телом, они очень ими интересуются и не прочь давать людям советы, наставления, поучать, рассказывать разные историки и проч.

Спириты называют эту болтливость своих духов разумными проявлениями и находят для них множество форм. О них-то мы и должны рассказать.

Уже в движении и стуке столов они находят такие разумные проявления, и для них кривлянья и треск какого-нибудь невзрачного столика есть язык, вполне для них понятный и, так сказать, вдохновенный.

Кроме того, своим треском столы могут подражать различным другим звукам: барабанному бою, пальбе и пр. Из них, конечно, при некоторой игривости фантазии, можно выводить весьма любопытные заключения.

Но духи сначала были весьма плохи насчет разговоров с своими живыми приятелями; они могли отвечать на разные вопросы этих последних только словами: да и нет, выражаемыми известным количеством стуков.

Это надо понять так: медиум говорил, напр., столу или столовому духу: если хочешь ответить да, то стукни раз, если нет, то два, и затем давал ему разные вопросы.

Но есть такие вопросы, от которых не отделаешься только словами да и нет, а надо сказать что-нибудь побольше.. Как тут быть?

Духи тут ничего не придумали, а придумать должны были опять сами спириты, и они придумали, что каждой букве азбуки должно соответствовать известное число стуков, а затем из групп таких стуков слагались слова и целые фразы.

Тут обнаружились, по истине, чудеса, говорят спириты: стали получаться ответы, о которых никогда не думали медиумы, которых вовсе не желали, которые были нередко выше их понимания и даже высказывались на языке, совершенно им неизвестном.

Ну, не чудеса ли, в самом деле?

Только и этот способ оказался не совсем удобным; было выше всякого человеческого терпения считать удары для каждой буквы и потом слагать из этих последних слова и целые фразы.

Если вы обозначите каждую букву числом ударов, которое будет равняться числу, обозначающему место ее по порядку в азбуке (напр., а – первая буква, б – вторая и т. д.), то посмотрите, как много должен был насчитать медиум, чтобы получить хоть нижеследующий приятный ответ:

Вместе будет – 99 ударов. Вот сколько нужно насчитать, чтобы получить ответ, который и без того ясен, коль скоро человек начинает разговаривать со столом.

Итак, и стучащая азбука была отброшена; придумали еще новый способ: заставили духов писать.

Как же и чем?

Рук у этих духов нет; нет и ног, – словом никаких частей тела, которыми можно бы изловчиться писать, а потому не взыщите – извольте писать хоть ножками стола.

Без всякой церемонии медиумы вставили в ножку стола карандаш, подложили под него бумагу и скомандовали: пиши! – и стол стал писать.

Но и тут пошли улучшения за улучшениями, благо духа запрягли в работу: стали употреблять крошечные столики, потом пишущие корзинки, картонные коробочки, наконец – простые дощечки.

Получилось письмо столь же быстрое, четкое, как письмо ручное. Только нужны ли и эти деревянные писатели? Нельзя ли и без них обойтись?

Почему бы нельзя? – Можно.

И действительно, сами медиумы стали держать в руке карандаш и рука писала невидимой силой духов вещи, в которых воля и голова медиума не принимали никакого участия: вот уж подлинно – рука писала, а голова не знала.

Теперь, когда мы знаем, что рассказывают спириты о вертящихся и пишущих столах, нам любопытно узнать, как они объясняют это воздействие духа на вещественные, предметы.

Прежде всего спириты заявляют нам, что всемирная жидкость есть основание, первобытное вещество для всех мировых вещей, и этим объясняют, каким образом дух может произвести движение в вещественном предмете.

Он соединяет часть всемирной жидкости с жидкостью, которую выделяете медиум. Предмет неодушевленный оживляется, одушевляется и, подобно одушевленному, уже подчиняется воле духа.

Что же здесь делает медиум?

Он соединяет свою первобытную жидкость со всемирной, сгущенной и скопленной в одном месте духом; такое сочетание необходимо, чтобы сообщить столу жизнь, и одушевленность.

В этих случаях, по мнению спиритов, дух может действовать даже вовсе без медиума, может пользоваться медиумом так, что этот последний и знать этого не будет; дух воспользуется жидкостью медиума – и только.

Теперь посмотрите, как спириты смотрят на отношения будто бы открытой ими силы к животному магнетизму. В самом деле, не трудно заметить, что действия спиритизма во многом очень сходны с действиями магнетизеров, о которых мы будем иметь случай говорить подробнее, но спириты, желая прославить свое учение, как новое открытие, как что-то до сих пор небывалое, говорят следующее:

Конечно, магнетизм играет довольно важную роль во многих спиритических явлениях, но все-таки эти две вещи не одно и тоже: доказательство в том, что есть очень могущественные магнетизеры, которым не повернуть самого маленького столика, и, напротив, многие, не имеющие никакой магнетической силы, даже маленькие дети, могут привести в движение самые тяжелые столы простым прикосновением пальца.

Итак, еще раз повторяем: не дух поднимает столы, кружит их, заставляет стучать, писать и пр., – он только производит в них соединение своей мировой жидкости и мировой жидкостью медиума, насыщает его, так сказать, этими жидкостями, одушевляет на время; но как такой стол все-таки не имеет собственной воли, то он вполне подчиняется воле оживившего его духа.

Спириты физически и осязательно стараются объяснить действие всемирного вещества, напр., при поднятии стола на воздух; они спрашивают: отчего же, если под колоколом, сгущенный воздух поднимает его вверх, вопреки законам тяготения, отчего не может поднять таким же образом и стол первоначальное вещество, сгущенное под ним силой духа? Ведь в обоих случаях вещества сгущены?

Спириты далее замечают, что нередко предметы, подвергшиеся действию духов, увеличиваются в весе, и хотят также объяснить это сравнением с действием атмосферного воздуха; они говорят, что всемирное вещество может в этом случае действовать так же, как воздух на колокол, из-под которого он вытянут; это увеличение веса может происходить от того, что предмет напитывается первобытным веществом, которое, как и подобает веществу, должно же иметь какой-нибудь вес.

Самые простые, вещественные проявления духов – шум и стук. Шум спиритический, однако же, имеет свой особенный характер и никак не может быть смешан с каким-нибудь другим; он представляет стук сухой, то глухой, слабый и легкий, то чистый, явственный, нередко шумный, меняющий место и повторяющийся без всякой механической правильности.

Но эти проявления не всегда ограничиваются шумом и стуком; они нередко поднимают суматоху и возню: мебель и различные предметы опрокидываются, разного рода вещи бросаются чем-то снаружи в комнату, окна и двери отпираются и запираются невидимыми руками, часто стекла разбиваются вдребезги.

Понятно, что тут уже нешуточное дело и что все это не может быть объяснено обманом чувств, как, напр., простой треск в столе.

Такие самобытные, ничем не вызванные проявления духов случаются очень редко в уединенных местах: они бывают большей частью в жилых домах и в присутствии многих людей.

Чем же это объясняют спириты?

Опять своими мировыми жидкостями: между лицами, живущими в таких домах, есть непременно такие, которые одарены медиальностью, хотя сами этого не знают; духи пользуются их жидкостью, и спириты называют таких лиц естественными медиумами.

Спириты уверяют даже, что есть такие благодетельные, доброжелательные духи, которые сами по себе, без всякого внешнего побуждения, вдруг приносят в какое-нибудь место прекрасные цветы, вкусные плоды, конфета и даже великолепные, роскошные драгоценности.

Но чтобы произошло подобное милое явление, нужно присутствие какого-нибудь медиума, которого можно бы назвать чувствительным (сенситивом), т. е. который бы обладал в высшей степени способностью излияния своей жидкости и проникновения ею.

Такими медиумами бывают чаще всего люди, чрезвычайно впечатлительные, – люди, нервы которых приходят в раздражение от малейшего ощущения, от самого незначительного чувства, которых раздражает малейшее физическое или нравственное влияние – внешнее или внутреннее.

Но мы должны заметить, что, по словам тех же спиритов, подобные доставки разных приятных предметов – явления очень редкие. Вообще подобные явления совершаются легче всего в сомнамбулизме, так как в этом состоянии есть естественное выделение первобытного вещества, временное отделение духа и его полувещественной оболочки.

Из всех действий спиритизма, конечно, самые любопытные будут те, которые производят видения и призраки, т. е. делают духов видимыми. В самом деле, не интересно ли увидеть, встретиться, так сказать, лицом к лицу с духом, посмотреть, какой он на самом деле этот дух – толстый, тонкий, полупрозрачный или нет, неподвижный или очень юркий, в платье или так себе, в чем-нибудь другом, а может быть и в первобытной наготе?

Сейчас же вспомните, во-первых, что, во время телесного сна, дух сбрасывает с себя вещественные узы и, стало быть, может пуститься в странствование, делать визиты, так сказать, налегке.

Ну, разумеется, если вы сумеете пригласить такого духа, то он, может быть, и явится к вам.

Но этого для вас недостаточно; вам может показаться скучным проводить с таким посетителем время в безмолвном созерцании друг друга, как безжизненные истуканы; вы, в качестве существа словесного, вероятно, захотите побеседовать с ним.