Летают в воздухе замотанные черти
И все стихи покрылись сквернословьем.
И голову, как в детстве, байки мутят,
Пройдя насквозь четыре поворота,
Когда-нибудь куда-нибудь прибудет
Шальная мысль моего полета.
Но повторимые и смутные пейзажи
Все не дают вздохнуть прибывшим чувствам,
Увы, они покрылись легкой сажей,
Под хохот все прощающей мне музы.
Наводят мысли к странному раздумью,
И я пропал в одно чужое слово,
Наверное, вы скажете, безумье
Мешать картины города с … любовью.
Но я даю ответ вам ординарный —
Моя ассоциация сглупила.
Ведь глупость полная – судить людские нравы,
Тому, кто сам потомственный чудило.
Апрель, 2009
Одиночество
Когда улиц коснулся зеленый свет,
Полумесяцем мягко отброшенный,
Загрустил в волоките своей человек,
Затерявшийся в нашем обществе.
Человек со своею мечтой о счастье,
Без особенной славы и без беды,
Не считающий нужным сверяться с часом
Городской равнодушной к нему среды.
По знакомой дороге, плащом укрыт,
Проходил он, обескуражен
Неприступным оскалом холодных плит
Занавешенных мглою башен.
И от этого всякий земли холодок
Перед ним неизбежно маячил,
И дорог параллелей электроток
Тротуары ему оттачивал…
В сумерки, добираясь домой,
В ожидании месяца странного,
Все четыре тени за его спиной
Наблюдали за небом Канта.
Никому не враг, никому не друг,
Постигая свое одиночество,
Он стал маленьким силуэтом вьюг
И гештальтом беззвездной ночи.
Сирота-человек брел всегда один
Улицами-паутинками,
И когда он дорогу переходил,
Ощущал себя невидимкою.
Миллионы людей, что брели вместе с ним,
Погружались в свою озабоченность,