Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин

Это название – Большой Каменный театр – будет часто встречаться в книге, а потому необходимо объяснить, что сие означает. Этот театр был украшением столицы паломничества любителей искусств с 1784 по 1886 год. Здание его было в те времена крупнейшим в Европе. Находился Большой Каменный на Театральной площади. Но в 1886 году его разобрали и перестроили здание Петербургской консерватории, существующей и поныне.

И вот в 1886 году Мариус Петипа взялся за усовершенствование балета для Мариинского театра. Были предусмотрены некоторые вариации для «Танца с корзиночками», причём некоторые изменения партий были возможны по желанию исполнительниц. Впоследствии именно музыкальная структура Петипа стала канонической при разработке последующих балетных постановок.

Это особенно импонировало Матильде Кшесинской, стремившейся внести в исполнение каждой роли своё творчество. И опять-таки она не сразу, а со временем оценила то, о чём говорил ей Петипа, задавая вопросы «Ты любил?.. Ты страдал?»

А тут… Главного героя Гренгуара, приговорённого к повешению королём нищих Клопеном Трульфом, спасает цыганка Эсмеральда. Это завязка трагического любовного сюжета, столь поразившего воображение Матильды. По условию, выдвинутому разбойниками, Эсмеральда соглашается взять его в мужья, чтобы спасти от смерти. Гренгуар становится мужем её – тоже по условию – на четыре года. А далее развёртывается острая любовная интрига, которую разыграть на сцене действительно сложно. Коварство, обман…

Большие сценические возможности представляет эпизод, когда цыганка Эсмеральда и её названый супруг идут домой по ночным улицам Парижа. Клод Фролло, давно и безответно влюблённый в Эсмеральду, с помощью Квазимодо, Клопена и трёх бродяг пытается похитить её. И тут на сцене появляется ночной патруль во главе с капитаном Фебом де Шатопером. Патруль освобождает Эсмеральду. По приказу Феба солдаты заковывают Квазимодо в цепи. А сюжет развивается. Эсмеральда влюбляется в Феба. Но с нею муж. Он всё понимает прямо – жена, значит… Но Эсмеральда делает только то, что ей предназначено условиями. Она лишь учит его танцевать и требует, чтобы он спал в другой комнате. Она стала женой лишь ради его спасения. Сама же мечтает о капитане Фебе, а между тем у Феба есть невеста Флер де Лис. Эсмеральда попадает к ней в замок вместе с Гренгуаром и четырьмя цыганками… Развлекает её и предсказывает счастливое замужество… Цыганки развлекают невесту танцами, во время которых Эсмеральда узнаёт, что жених Флер де Лис – спасший её капитан Феб. Эсмеральда падает в обморок. Гренгуар уводит Эсмеральду, и Феб следует за ними.

Феб уже влюблён в Эсмеральду, он клянётся в своих чувствах… Тут Клод Фролло убивает Феба кинжалом, подобранным в каморке Эсмеральды, и обвиняет её в убийстве. Всё завершается подготовкой к жестокой казне. Но Клод обещает спасти Эсмеральду, если та согласится принадлежать ему. Эсмеральда отвергает предложение. Архидьякон приказывает начать казнь, но тут внезапно появляется Феб, который оказался раненым. Он останавливает палача, указывая на истинного убийцу.

Матильда очень любила роман Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» и потому стремилась танцевать в балете, особенно в версии Петипа. Именно его версия включала некоторые мотивы романа, не использованные в уже известном в ту пору оперном либретто Виктора Гюго «Эсмеральда». Балерине импонировал особенно тот вариант, в котором был счастливый конец, ведь и она надеялась на счастливую развязку своего романа с цесаревичем. Ну а Петипа, задавая свои вопросы, имел в виду и трагическое завершение. Потому и спрашивал о том, знакомы ли Матильде страдания.

Они, увы, ещё будут знакомы, и не раз.

Тучи над первой любовью Матильды

Встречи с цесаревичем Николаем Александровичем продолжались и всё ещё были безоблачными.

Влюблённые не знали, что думают по поводу их отношений державные родители цесаревича. А может, просто и не хотели знать, может, просто продолжали надеяться на чудо…

Но чуда произойти не могло. Император Александр III, следуя заведённым правилам и традициям, уже отправил в Лондон своего брата великого князя Сергея Александровича с письмом к принцессе Виктории.

Принцесса представила великому князю свою внучку Алексис, обаятельную и скромную девушку, которая сразу понравилась Сергею Александровичу. В морозный январский день, когда деревья сверкали на солнце своим убранством, а яркое солнце зажигало снежные покрывала праздничным блеском, карета, в которой Сергей Александрович вёз Алексис, подъехала к Петербургу.

Санкт-Петербург ослепил золотыми куполами, белоснежными храмами, скованной льдом Невой. Вот и Аничков дворец. Ещё несколько минут, и юную принцессу встретила вся императорская семья.

Подгадали к праздничному обеду. Николая Александровича с Алексис усадили рядом.

Так произошло знакомство принцессы Виктории Алисы Елены Луизы Беатрисы Гессен-Дармштадтской, ставшей в православном крещении Александрой Фёдоровной.

Николай Александрович был учтив. Выслушав восхищённый отзыв о Петербурге той, которой было суждено стать его невестой, он сказал:

– Я покажу вам и город, и дворец.

– Благодарю вас. У нас нет, к сожалению, такой красоты. Мы ехали, а вокруг столько храмов! А природа России – это сказочный мир.

Наследник престола и будущая императрица Александра Фёдоровна уже на следующий день совершили путешествие по сказочному Петербургу. Дворцы, храмы, дворцовые площади, Мариинский театр поочерёдно открывались перед нею. Она всё осмотрела. Знакомство состоялось. Недолгое на первый раз знакомство. Прощаясь, Алиса сказала:

– Я приеду обязательно в Россию.

Алиса уехала, но Николай продолжал думать о ней. Они стали переписываться. Она писала ему: «Я скучаю по России. Хочется приехать, но пока не получается. И всё время думаю о вас».

За обедом император не раз заговаривал об избраннице цесаревича.

– Я думаю, что тебе пора жениться. Алиса – девушка хорошая, ты с ней переписываешься. Но я думаю, что принцесса Луиза больше подходит.

Тут Николай проявил свою волю:

– Но я полюбил Алису. Только её возьму в жены.

– Англия нам, конечно, хоть и союзник, – начал Александр Третий.

– При чём здесь Англия?

– Она всегда нам делает гадости, – спокойно и рассудительно сказал Александр III.

– Но, отец, вы же сами любите повторять, что у России есть только два союзника – её армия и её флот… Какая тогда разница, из какой страны будет невеста.

– Да, союзника у нас только два. Но из всех стран самой вредной и самой злобной является Англия.

Сватовство не могло остаться секретом. Шила в мешке не утаишь, да и таить никто не собирался. Таить такое цесаревич считал делом постыдным. Любимая должна знать правду, какою бы она ни была…

И цесаревич рассказал, что настал час, когда ему, по его статусу, положено определиться со своей второй половиной – будущей императрицей России.

Николай Александрович был предельно честен. Он не счёл нужным скрывать то, к чему обязывало его положение наследника российского престола. И Кшесинская с грустью рассказала об этом:

«В один из вечеров, когда Наследник засиделся у меня почти что до утра, он мне сказал, что уезжает за границу для свидания с принцессой Алисой Гессенской, с которой его хотят сватать. Впоследствии мы не раз говорили о неизбежности его брака и о неизбежности нашей разлуки. Часто Наследник привозил с собой свои дневники, которые он вёл изо дня в день, и читал мне те места, где он писал о своих переживаниях, о своих чувствах ко мне, и о тех, которые он питает к принцессе Алисе. Мною он был очень увлечён, ему нравилась обстановка наших встреч, и меня он безусловно горячо любил. Вначале он относился к принцессе как-то безразлично, к помолвке и к браку – как к неизбежной необходимости. Но он от меня не скрыл затем, что из всех тех, кого ему прочили в невесты, он её считал наиболее подходящей и что к ней его влекло всё больше и больше, что она будет его избранницей, если на то последует родительское разрешение.

Мнения могут расходиться насчёт роли, сыгранной Императрицей во время царствования, но я должна сказать, что в ней Наследник нашёл себе жену, целиком воспринявшую русскую веру, принципы и устои царской власти, женщину больших душевных качеств и долга. В тяжелые дни испытаний и заключения она была его верной спутницей и опорой и вместе с ним со смирением и редким достоинством встретила смерть».

Забегая вперёд, здесь надо заметить, что Матильда Кшесинская долгие годы исследовала факты о том, что произошло в Екатеринбурге в июле 1918 года. Нестыковки и противоречия данных о зверском расстреле царской семьи давали основания надеяться на то, что трагедии всё-таки не произошло. Особенно странным казалось то, что при ещё более зверской казни алапаевских узников никто и не пытался скрыть следов революционного садизма. А тут и прятали, и закапывали, и сжигали… делали всё, чтобы невозможно было понять, кто же всё-таки был расстрелян в доме инженера Ипатьева и кто захоронен под Екатеринбургом? Размышлениям об этом самой Кшесинской, материалам, которые попадали ей в руки, будет посвящён рассказ в соответствующей главе, где речь пойдёт о крушении Российской империи.

Кшесинская тяжело пережила признание цесаревича Николая о возможной его женитьбе. Она впоследствии писала по этому поводу в своих мемуарах:

«Известие о его (цесаревича. – А.Ш.) сватовстве было для меня первым настоящим горем. После его ухода я долго сидела убитая и не могла потом сомкнуть глаз до утра. Следующие дни были ужасны. Я не знала, что дальше будет, а неведение ужасно. Я мучилась безумно».

Окончательного решения сразу всё-таки не приняли. К тому же возникли некоторые препятствия. Принцесса Алиса как будто бы и не против предложенного ей жениха была, и в России ей понравилось, но не хотела принимать православие. Ну а такого ещё не случалось на Руси, чтобы католички в императрицах хаживали. А вот наши великие княжны, напротив, выходя замуж, твёрдо стояли на том, чтобы сохранить свою веру. И если всё же вынуждены были переменить, как правило, вскоре уходили в мир иной.

Цесаревич вернулся домой ни с чем. Он был и рад, и не рад случившемуся. Впрочем, Кшесинская сообщила в своих мемуарах, что не видно было в нём огорчений:

«После своего возвращения Наследник снова стал бывать у меня, веселый и жизнерадостный. Я чувствовала, что он стремился ко мне, и я видела, что он был рад тому, что помолвка не совершилась. А я была бесконечно счастлива, что он вернулся ко мне».

И тут случилась беда. Император Александр III в расцвете сил внезапно оставил сей мир. На престол вступил Николай Александрович. Теперь он стал императором Николаем II.

И радость любви, и разлука в горькой печали

1894 год стал роковым для Матильды Кшесинской. Да не только для неё. Этот год стал роковым для всей России и для правящей династии. Она вспоминала впоследствии:

«В начале этого года тревожные слухи стали ходить о состоянии здоровья Государя. Знаменитый профессор Захарьин был вызван из Москвы на консультацию. Никто в точности не знал, насколько серьёзно был болен Государь, но все чувствовали, что он в опасности. Я понимала, что тревожное состояние здоровья Государя ускорит решение вопроса о помолвке Наследника с Принцессой Алисой, хотя Государь и Императрица были оба против этого брака по причинам, которые остались до сих пор неизвестными. Но другой подходящей невесты не было, а времени терять было нельзя, и Государь и Императрица были вынуждены дать своё согласие, хотя чрезвычайно неохотно».

Матильда не пояснила, почему всё-таки цесаревич Николай стал настаивать на браке с принцессой Алисой? Вероятнее всего, он просто понимал, что иного не дано – жениться придётся, и придётся жениться не на той, которая дорога сердцу, не на по-настоящему любимой Кшесинской, а на зарубежной принцессе. Если не на Алисе, то на какой-то другой. Но Алиса, по крайней мере, ему понравилась. Ну и решил не тянуть с этим важным государственным актом. Жениться по любви ни царям, ни королям не дано. Для них это государственный акт.

А ведь у брака были препятствия, которые оставляли хоть маленькую, хоть призрачную, но надежду. Во-первых, как указала Кшесинская, родители уже не очень хотели этого брака, а, во-вторых, и Алиса, как уже упоминалось, после обсуждения вопросов относительно смены вероисповедания отказала Николаю Александровичу.

Но за дело взялись и сваты, и родня со стороны невесты. Кшесинская вспоминала:

«Он (цесаревич Николай. – А.Ш.) получил это согласие, когда 2 апреля 1894 года выехал в Кобург на свадьбу герцога Эрнеста Гессенского с Принцессой Викторией-Мелитой Саксен-Кобург-Готской, впоследствии Великой Княгиней Викторией Фёдоровной, в 1905 году вышедшей вторым браком за Великого Князя Кирилла Владимировича. Свадьба состоялась в Кобурге при большом семейном съезде: была Королева Виктория со своими двумя внучками, Принцессами Викторией и Мод, Император Германский Вильгельм II, Великая Княгиня Мария Александровна, Великий Князь Владимир Александрович с Великою Княгиней Марией Павловной и много других. По приезде в Кобург Наследник сделал снова предложение, но в течение трёх дней Принцесса Алиса отказывалась дать своё согласие и дала его только на третий день под давлением всех членов семьи. После своего возвращения из Кобурга Наследник больше ко мне не ездил, но мы продолжали писать друг другу. Последняя моя просьба к нему была позволить писать ему по-прежнему на “ты” и обращаться к нему в случае необходимости. На это письмо Наследник мне ответил замечательно трогательными строками, которые я так хорошо запомнила: “Что бы со мною в жизни ни случилось, встреча с тобою останется навсегда самым светлым воспоминанием моей молодости”. Далее он писал, что я могу всегда к нему обращаться непосредственно и по-прежнему на “ты”, когда я захочу. Действительно, когда бы мне ни приходилось к нему обращаться, он всегда выполнял мои просьбы без отказа».