Чума Атлантиды

Наклонившись, ученая извлекла маленький цилиндрик.

– Делаю отбор образца.

Поднеся цилиндрик к ближайшему телу, она подождала, пока прибор возьмет пробу ДНК. Покончив с этим, выпрямилась и произнесла деловым тоном:

– Посадочный модуль Альфа, научный журнал экспедиции, официальная запись. Предварительные наблюдения подтверждают, что подвид восемь тысяч четыреста семьдесят два подвергся инциденту на уровне вымирания. Предполагаемая причина: извержение супервулкана и последовавшая за ним вулканическая зима. На момент внесения записи вид эволюционировал приблизительно сто тридцать тысяч местных лет. Произвожу попытку взять образец у последнего из оставшихся в живых.

Повернувшись, она зашагала в пещеру. Фонари по обе стороны шлема вспыхнули, освещая сцену внутри. У стен кучками лежали тела, но инфракрасный дисплей не выявил признаков жизни. Ученая принялась пробираться дальше. Через несколько метров тела кончились. Ученая посмотрела вниз: следы. Но насколько они свежие? Она двинулась в глубь пещеры.

Дисплей шлема показал тлеющее на стене карминное пятнышко, выдающее признаки жизни. Она свернула за поворот, и багровая искорка вспыхнула разноцветьем желтых, оранжевых, голубых и зеленых переливов. Кто-то выжил.

Ученая быстро поманипулировала управлением дисплея, переключив его на нормальный режим отображения. Выжившее существо оказалось самкой. Ребра ее противоестественно выпирали, натянув черную кожу так, что казалось, та вот-вот прорвется от частого, неглубокого дыхания. Живот под ребрами оказался не настолько ввалившимся, как можно было предположить. Ученая снова включила инфракрасный режим, подтвердивший ее подозрения: самка беременна.

Ученая взялась было за другую цилиндрическую пробирку, но вдруг застыла. Позади нее послышались шаги – тяжелые, шаркающие, словно кто-то тащился по камням, едва переставляя ноги.

Она повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как в узкий проход, пошатываясь, ступает массивный уцелевший самец – почти на двадцать процентов выше останков других самцов, которых она видела, и более широкоплечий. Вождь племени? У него ребра торчали куда чудовищнее, чем у самки. Он вскинул руку, загородив глаза от слепящего света, исходившего от фонарей на шлеме ученой, и устремился прямо на нее, держа в руке какой-то предмет. Ученая схватилась за свой парализующий жезл, попятившись прочь от самки, но мощный самец продолжал надвигаться. Ученая активировала жезл, но, не дойдя до нее, самец свернул в сторону, буквально рухнув у стены рядом с самкой, и отдал ей то, что держал в руке, – гнилой, с прозеленью кусок мяса. Та яростно впилась в него зубами, а самец, закрыв глаза, оперся затылком о каменную стену.

Ученая мучительно старалась выровнять участившееся дыхание.

– Альфа Посадочный один, – четко прозвучал в шлеме встревоженный голос ее напарника, – наблюдаю аномальные жизненные показатели. Ты в опасности?

Ученая принялась лихорадочно манипулировать пультом управления, отключая датчики и видеотрансляцию скафандра.

– Никак нет, Посадочный два. – Она помолчала. – Возможно, аппаратный сбой. Перехожу к сбору образцов у последних известных уцелевших особей подвида восемь тысяч четыреста семьдесят два.

Достав пробирку, она присела рядом с могучим самцом на корточки и прижала цилиндр к сгибу локтя его правой руки. Но едва металл коснулся кожи, как самец протянул к ней другую руку, положив ладонь ученой на предплечье и легонько сжав его – на большее у умирающего сил уже не осталось. Самка рядом с ним закончила поглощать тухлятину – наверное, свою последнюю трапезу – и устремила в пространство взор почти угасших глаз.

Пробирка прогудела, сигнализируя, что полна, затем еще раз, но ученая не убрала ее, сидя в полнейшем оцепенении, сама не понимая, что с ней происходит. Затем ладонь самца соскользнула с ее запястья, и голова его безвольно скатилась по стене к плечу. Не успела ученая сообразить, что творит, как уже подхватила самца, закинув его на одно плечо, а самку на другое. Экзоскелет скафандра без труда принял их вес на себя, но за пределами пещеры поддерживать равновесие на усыпанном пеплом скалистом гребне стало труднее.

Десять минут спустя ученая пересекла пляж, и двери корабля расступились перед нею. В корабле она уложила тела на две каталки, сбросила скафандр, быстро покатила уцелевших гуманоидов в операционную и, искоса оглянувшись через плечо, сосредоточилась на рабочей станции, прогнав несколько симуляций и принявшись подгонять алгоритмы.

– Что ты делаешь? – вдруг прозвучал голос у нее за спиной.

Она даже не услышала, как дверь открылась, и в испуге стремительно обернулась. Ее спутник стоял в проеме двери, озирая комнату. На лице его отразилось замешательство, а затем тревога.

– Неужели ты?..

– Я… – она лихорадочно соображала и сказала первое, что пришло в голову: – Я провожу эксперимент.

Часть I

Секреты

Глава 1

Район Орхидеи

Марбелья, Испания

Доктор Кейт Уорнер смотрела, как женщина бьется в конвульсиях, натягивая ремни, удерживающие ее на импровизированном операционном столе. Судороги стали еще сильнее, и кровь хлынула у нее изо рта и ушей.

Помочь этой женщине Кейт ровным счетом ничем не могла, и именно это терзало ее более всего. Даже за время учебы в медицинской школе и резидентуры Кейт так и не привыкла к смерти пациентов. И надеялась, что не привыкнет никогда.

Шагнув вперед, она взяла умирающую за левую руку и стояла так, пока агония не закончилась. Женщина испустила последний вздох, и голова ее упала набок.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь перестуком капель крови, которая стекала со стола на пластик, застилающий пол. В толстый пластик была укутана вся комната, раньше служившая массажным кабинетом в корпусе спа. Из всех помещений курорта она больше всего походила на операционную. Кейт пользовалась столом, на котором еще три месяца назад нежились богатые туристы, чтобы проводить эксперименты, которых пока и сама не понимала.

Над головой послышалось негромкое жужжание электродвигателя, и крохотная видеокамера повернулась от женщины к Кейт, словно подсказывая: давай отчет.

Сдернув маску с лица, она бережно положила руку женщины ей на живот.

– Чума Атлантиды, образец Альфа – четыреста девяносто три: результат отрицательный. Субъект Марбелья – две тысячи девятьсот восемнадцать.

Кейт посмотрела на женщину, пытаясь подобрать ей имя. Подопытные обычно оставались неназванными, но Кейт все равно придумывала имя каждому из них. Уж наказать-то ее за это никто не сможет. Может, думают, что, умалчивая имена, они облегчают ей работу. На самом деле ничуть. Никто не заслужил участи стать просто номером и умереть безымянным.

Кейт откашлялась.

– Имя субъекта Мария Ромеро. Время смерти пятнадцать четырнадцать по местному времени. Предположительная причина смерти… Причина смерти та же, что и у последних тридцати человек на этом столе.

С громким шлепком стащив с себя резиновые перчатки, Кейт швырнула их на покрытый пластиком пол рядом с растущей лужей крови, повернулась и взялась за ручку двери.

Но тут со щелчком включился громкоговоритель под потолком:

– Ты должна сделать вскрытие.

– Сам и делай! – бросила Кейт испепеляющий взгляд на камеру.

– Ну пожалуйста, Кейт.

Ее держали почти в полном неведении, но одно Кейт было известно наверняка: она им нужна. У нее обнаружился иммунитет к Чуме Атлантиды, так что она идеально подходила для проведения их опытов. Она занималась этим уже не первую неделю – с тех самых пор, как приемный отец Мартин Грей доставил ее сюда. В конце концов Кейт начала требовать объяснений, но ее лишь кормили обещаниями, и никаких откровений пока не последовало.

Откашлявшись, она с напором бросила:

– На сегодня я закончила, – и распахнула дверь.

– Стой! Я знаю, что ты ждешь ответов. Просто возьми образец, и мы поговорим.

Кейт осмотрела металлическую тележку, ожидающую у входа в комнату, в точности как уже тридцать раз перед этим. В голове у нее промелькнула одна-единственная мысль: нужен рычаг воздействия. Взяв комплект для забора крови, Кейт вернулась к Марии и вонзила иглу в сгиб ее локтя. После остановки сердца эта процедура всегда отнимает больше времени.

Когда пробирка заполнилась, Кейт извлекла иглу, вернулась к тележке и поместила пробирку в центрифугу. Прошло две-три минуты, пока пробирка раскручивалась. За спиной Кейт громкоговорители изрекли приказ, но она и так знала, что к чему. Посмотрела на остановившийся барабан центрифуги, вынула пробирку и, сунув ее в карман, зашагала по коридору.

Обычно по окончании работы Кейт навещала мальчиков, но сегодня требовалось сделать кое-что другое. Войдя в свою тесную комнатушку, она плюхнулась на «кровать». Комната больше напоминала тюремную камеру – ни единого окна, голые стены и железная койка со средневековым матрасом. Наверное, прежде здесь проживала какая-нибудь уборщица, хотя человеческими подобные жилищные условия можно счесть лишь с большой натяжкой.

Наклонившись, Кейт принялась шарить на ощупь в темноте под койкой. Наконец, отыскав бутылку водки, она сграбастала ее за горлышко и извлекла на свет. Взяв бумажный стаканчик с тумбочки, дунула внутрь, чтобы очистить его от пыли, плеснула туда изрядную порцию и залпом опрокинула в себя.

Отставив бутылку, она разлеглась на постели, протянула руку за голову и нажала на кнопку, чтобы включить радио – ее единственный источник сведений об окружающем мире, – хотя почти не верила тому, что слышала.

Радиорепортажи описывали мир, спасенный от Чумы Атлантиды чудесным лекарством – Орхидеей. Как только вспышка болезни достигла глобальных масштабов, развитые страны закрыли границы и объявили военное положение. Сколько человек умерло от пандемии, Кейт так и не услышала. Всех выживших, сколько бы их ни было, согнали в Районы Орхидеи – громадные лагеря, где люди цеплялись за жизнь, принимая свою ежедневную дозу Орхидеи – лекарства, которое удерживало чуму в узде, но не излечивало от нее окончательно.